Является одним из выдающихся немецкоязычных писателей 20 века Франц Кафка. «Замок» - книга, которая сделала его всемирно известным. Как и многие произведения писателя, роман пропитан абсурдизмом, тревожностью и боязнью внешнего мира. Поговорим об этом нетривиальном творении поподробнее.
О произведении
Роман «Замок» Кафка начал писать в 1922-м, но в том же году он принял решение прекратить над ним работу. Произведение так и осталось неоконченным, в таком виде оно и было опубликовано в 1926-м.
В письме к своему другу Максу Броду Кафка писал, что сознательно бросил написание книги и больше не намерен ее продолжать. Кроме того, он просил друга после своей смерти уничтожить все черновые записи. Но Брод не исполнил последнего желания друга и сохранил рукопись.
Франц Кафка, «Замок»: краткое содержание. Добро пожаловать в абсурд!
Главный герой - молодой человек около тридцати лет по имени К. Поздним зимним вечером он приезжает в Деревню и останавливается на постоялом дворе. К. ложится спать, но посреди ночи его будит Шварцер, сын смотрителя Замка. Мальчик сообщает, что никто без разрешения графа не может жить в его владениях, к коим относится и Деревня. Герой поясняет, что он землемер и прибыл сюда по приглашению графа. Шварц звонит в Замок, где подтверждают слова гостя, а также обещают держать его в страхе.
Оставляет в абсолютном одиночестве своего героя Кафка. «Замок» (содержание которого представлено здесь) погружает читателя в абсурдистскую действительность, которой невозможно сопротивляться.
Утром К. решает отправиться в Замок. Но главная дорога не ведет к цели, а сворачивает в сторону. Герою приходится вернуться обратно. На его уже ждут «помощники», совершенно не разбирающиеся в работе землемеров. Они сообщают, что в Замок можно войти, только получив разрешение. К. начинает звонить и требовать, чтобы ему выдали разрешение. Но голос в телефонной трубке отвечает, что ему отказано в этом навсегда.
Гость из Замка
В произведениях передает свое мироощущение Кафка. «Замок» (краткое содержание служит тому доказательством) пронизан мрачностью и безнадежностью. Человеку в нем отводится самое незначительное место, он бесправен и беззащитен.
Появляется посыльный Варнава, отличающийся от других местных жителей открытостью и искренностью, и передает К. послание из Замка. В нем сообщается, что К. был принят на службу, а его начальником назначается староста Деревни. Герой решает заняться работой и держаться подальше от чиновников. Со временем он сможет стать среди крестьян «своим» и заслужить расположение графа.
Варнава и его сестра Ольга помогают К. пробраться в гостиницу, где останавливаются господа, приезжающие в Деревню из Замка. Здесь запрещено ночевать посторонним, и место для К. находится только в буфете. На этот раз гостиницу посетил чиновник Кламм, о котором слышали все жители Деревни, но никто никогда не видел его.
Дает в помощники своему герою таких же бесправных союзников, как и он сам, Франц Кафка. «Замок» (краткое содержание поможет составить общее впечатление о произведении) описывает столкновение бессильных, но разумных людей, с представителями власти, чьи действия совершенно бессмысленны.
Важной персоной в гостинице является буфетчица Фрида. Это очень печальная и невзрачная девушка с «жалким тельцем». Но в ее взгляде К. прочитал превосходство и способность уладить любые сложные вопросы. Фрида показывает К. Кламма через потайной глазок. Чиновником оказывается неуклюжий толстый господин с обвисшими щеками. Девушка является любовницей этого человека, поэтому имеет в Деревне большое влияние. К. восхищен силой воли Фриды и предлагает ей стать его любовницей. Буфетчица соглашается, они проводят ночь вместе. Утром Кламм требовательно зовет Фриду, но она отвечает, что занята землемером.
Землемер не нужен
Даже любви придает развращенный и абсурдный характер Кафка («Замок»). Краткое содержание прекрасно это иллюстрирует. Следующую ночь К. проводит на постоялом дворе с Фридой почти в одной постели вместе с помощниками, от которых невозможно избавиться. Герой решает жениться на Фриде, но сначала хочет, чтобы девушка дала ему поговорить с Кламмом. Но буфетчица и хозяйка постоялого двора говорят К., что это невозможно. Кламм, человек из Замка, не будет разговаривать с простым землемером, который представляет из себя пустое место. Хозяйка очень сожалеет, что Фрица предпочла «слепого крота» «орлу».
Гардена рассказывает К., что примерно 20 лет назад Кламм несколько раз вызывал ее к себе. С тех пор Хозяйка хранит подаренные им платок и чепчик, а также фото курьера, который пригласил ее на первую встречу. С ведома Кламма Гардена вышла замуж, и первые годы разговаривала со своим супругом только о чиновнике. К. впервые встречает такое тесное переплетение личной и служебной жизни.
Герой узнает от старосты, что известие о приезде землемера было получено им много лет назад. Тогда же староста отправил в Замок сообщил, что никому в Деревне землемер не нужен. Вероятно, ответ попал в другой отдел, но об этой ошибке говорить нельзя, так как в канцелярии ошибок не бывает. Позднее контрольная инстанция признала оплошность, и один из чиновников заболел. И незадолго до прибытия К. наконец-то пришло распоряжение об отказе в найме землемера. Появление героя свело на нет многолетнюю работу чиновников. Но найти документ не удается.
Неуловимый Кламм
Сам служа чиновником, видел всю абсурдность бюрократического аппарата Кафка. Замок (краткое содержание, представленное здесь, довольно подробно описывает его) становится образом беспощадной и бессмысленной канцелярской власти.
Фрида вынуждает К. устроиться школьным сторожем, хотя учитель рассказывает ему, что сторож необходим Деревне так же, как землемер. Герою и Фриде негде жить, и они временно поселяются в классной комнате.
К. идет в гостиницу, чтобы встретиться с Кламмом. Пепи, преемница Фриды, подсказывает, где можно найти чиновника. Герой долго подстерегает его во дворе на морозе, но Кламму удается проскользнуть мимо. Секретарь чиновника требует, чтобы К. прошел «допрос», на основании которого будет составлен протокол. Но из-за того, что сам Кламм никогда не читает подобных бумаг, К. отказывается и сбегает.
Варнава передает герои послание от Кламма, в котором чиновник одобряет его землемерные работы. К. решает, что это ошибка, и хочет все объяснить. Но Варнава убежден, что Кламм даже слушать об этом не станет.
К. видит, как за дни совместной жизни изменилась его невеста. Близость с чиновником придавала Фриде «безумное очарование», теперь же она увядает. Девушка страдает и боится, что К. может отдать ее Кламму, если тот потребует. Кроме того, она ревнует героя к сестре Варнавы Ольге.
История Ольги
Четко разделяет своих героев Кафка. «Замок» (краткое содержание отчасти позволяет это передать) - произведение, где четко прорисовываются два мира. Это мир чиновников и простых людей. Так же разделены и персонажи. Герои из простых людей имеют чувства, характеры, они живы и полнокровны. А те, кто связан с канцелярией, утрачивают человеческие черты, в их обликах есть что-то шарнирное и ненастоящее.
Ольга, несомненно, относится к первой группе. И Кафка даже знакомит читателя с историей ее жизни. Около трех лет назад на деревенском празднике ее младшую сестру Амалию увидел чиновник Сортини. На следующее же утро от него пришло письмо с приказом девушке явиться в гостиницу. Амалия с гневом разорвала послание. Но никогда еще в Деревне никто не смел оттолкнуть чиновника. Этот проступок лег проклятием на всю их семью. К отцу, лучшему сапожнику, никто не приходил с заказами. В отчаянии он начал бегать за чиновниками и молить их о прощении, но никто его не слушал. Атмосфера отчуждения все росла, и в итоге родители превратились в инвалидов.
Люди опасались Замка. Если бы семье удалось замять дело, они вышли к односельчанам и сказали, что все улажено. Тогда семью тут же приняли обратно. Но члены семьи страдали и не покидали дома, поэтому их исключили из общества. Только Варнава, как самый «невинный», допускается к общению. Для семьи важно, что мальчик официально работает в Замке. Но документов об этом нет. Сам Варнава не уверен в этом, поэтому плохо исполняет службу. Ольга, чтобы получить информацию о брате, вынуждена спать со слугами чиновников.
Встреча с чиновниками
Фрида, уставшая от неустроенности и измученная неуверенностью в верности К., решает возвратиться в буфет. С собой она зовет Иеремию, помощника героя, с которым надеется создать семью.
Эрлангер, секретарь Кламма, соглашается принять К. в своем гостиничном номере ночью. Перед его номером выстраивается целая очередь. Все рады быть здесь, так как секретарь соблаговолил потратить личное время, чтобы принять их. Многие чиновники принимают просителей во время еды или в постели. В коридоре наш герой случайно встречает Фриду и делает попытки ее вернуть. Но девушка обвиняет К. в измене с девками из «позорной семьи», а затем убегает к Иеремии.
После разговора с Фридой герой не может отыскать номер Эрлангера и заходит в первый попавшийся. Там проживает чиновник Бюргель, который обрадовался приходу гостя. К., изможденный и усталый, валится на кровать чиновника и засыпает, пока хозяин номера рассуждает о служебных процедурах. Но вскоре его вызывает к себе Эрлангре. Секретарь сообщает, что Кламм не может нормально работать, когда пиво ему подает не Фрида. Если К. сможет вернуть девушку на работу в буфет, то это сильно поможет ему в карьере.
Окончание
Завершается роман «Замок». Кафка не дописал его, поэтому нельзя сказать, как по задумке автора он должен был закончиться, можно только описать момент, на котором оборвалось повествование.
Хозяйка, узнав о том, что К. приняли сразу два чиновника, разрешает ему остаться на ночь в пивном зале. Пепи сокрушается о том, что не приглянулась Кламму. Герой благодарит за предоставленный ночлег Хозяйку. Женщина начинает говорить о своих нарядах, вспоминает, что К. как-то сделал ей замечание, чем очень задел. Герой поддерживает беседу, обнаруживая знание моды и хороший вкус. Хозяйка проявляет интерес и признает, что К. может стать для нее советчиков в вопросах гардероба. Она обещает его звать всякий раз, когда будут привозить новые наряды.
Вскоре конюх Герстекер предлагает герою работу на конюшне. Он надеется, что через К. сможет и сам добиться расположения Эрлангера. Герстекер приглашает героя переночевать к себе домой. Мать конюха, читая книгу, подает К. руку и приглашает садиться рядом с ней.
Цитаты
В самом центре повествования обрывать свое произведение Кафка («Замок»). Цитаты, приведенные ниже, помогут составить представление о стилистике и языке романа:
- «Административные решения робки, как молодые девушки».
- «Объем работы совсем не определяет степень важности дела».
- «Он играл своими мечтами, мечты играли им».
- «Человек действует смелее в своем неведении».
Анализ
Этот роман считается среди критиков самым загадочным из всего, что написал Кафка. «Замок» (анализ мы сейчас рассмотрим) предположительно затрагивает тему пути человека к Богу. Но так как произведение не дописано, точно в этом убедиться нет возможности. Единственное, о чем можно говорить точно, - о присутствии бюрократической сатиры. Что касается жанровой специфики, то это скорее аллегорический и метафорический текст, нежели фантастический.
Понять, где именно разворачивают события, невозможно. Нет ничего, что могло указывать хотя бы на страну. Поэтому принято считать, что образы Деревни и Замка также аллегорические. Изображенный мир существует по своим абсурдным законам. Кафка был натурой, «болезненно переживающей свою неспособность наладить благодатный контакт с окружающим миром». Это мрачное ощущение отражается во всех произведениях писателя, мы видим его в «Замке».
Герой попадает в мир, в котором ему нет места, но он вынужден как-то приспосабливаться к хаотичной действительности.
Франц Кафка, «Замок»: отзывы
Сегодня писатель очень популярен, особенно среди читающей молодежи. Поэтому говорить об актуальности его произведений не стоит - раз интерес не угасает, значит, тематика остается востребованной. Что касается «Замка», то книга очень высоко оценивается читателями. Многие акцентируют внимание как раз на высмеивании бюрократических порядков, которые и в нашем обществе иногда достигают тех же абсурдных масштабов, что и во времена писателя. Не удивительно, что эту сторону канцелярской жизни так хорошо описал долгое время проработавший в этой сфере Кафка. «Замок», отзывы о котором в основном положительные, тем не менее оставляет у читателей мрачный осадок и ощущение безнадежности. Некоторые неверно трактуют роман, воспринимая его как «оду бюрократизму», а не сатиру на власть чиновников. Последнее не удивительно, так как роман довольно сложен для интерпретации. А незаконченность только усложняет понимание.
Подводя итоги
Поднимает идею бессмысленности и абсурдности бытия в своем романе Кафка («Замок»). Краткое содержание по главам еще больше убеждает нас в этом. К слову, подобная тематика была очень актуальна для литературы 20 века. Многие европейские писатели к ней обращались, но только Кафка был настолько депрессивно мрачен. Монологи и поступки его героев часто бессмысленны и нелогичны, а творящийся вокруг хаос создает гнетущее ощущение тщетности бытия. Тем не менее творчество Кафки пользуется огромной популярностью среди читателей, и интерес к нему нисколько не угасает. И не стоит забывать о том, что писатель внес немалый вклад в развитие такого известного направления, как экзистенциализм.
Вы не из Замка, вы не из Деревни. Вы ничто.
Франц Кафка, «Замок»
Незавершённый роман Франца Кафки «Замок «, признанный одной из главных книг XX столетия, по сей день остаётся загадкой. С момента его публикации в 1926 году самые разные интерпретации сменяли друг друга: от рассмотрения конфликта романа в социальном ключе (набившая оскомину борьба индивида с бюрократическим аппартом) до психоаналитических интерпретаций сюжета, который, по мнению ряда исследователей, отражает сложные отношения Кафки с отцом, невестами и окружающим миром.
На отдельную полочку роман экзистенциалисты, видевшие в Кафке предтечу, который впервые заговорил о трагичности бытия и экзистенциальном одиночестве человека. Сказать, что какая-то из интерпретаций верна — значит низвести необъятный роман до частности. Так, французский писатель и философ Роже Гароди писал о романах Кафки:
Самое большее, он может намекнуть на недостаток, отсутствие чего-то, и иносказания Кафки, подобно некоторым поэмам Малларме или Реверди, являются иносказаниями об отсутствии <…>. Обладания нет, есть лишь бытие, бытие, требующее последнего вздоха, удушья. Его ответом на утверждение, что оно, быть может, владело, но не существовало, была лишь дрожь и биение сердца <…>. Незавершенность — вот его закон.
Всё это, в общем-то понятно. Но есть ещё один взгляд на роман, который рассматривает сложные отношения героя К. с Замком как проекцию отношений человека с Богом. Именно эту интерпретацию рассматривает в своей потрясающей книге «Уроки чтения. Камасутра книжника » литературовед, эссеист и глубокий критик Александр Генис. Почему именно его мы предлагаем почитать? Генис убеждён, что вопрос о Боге так или иначе присутствует в каждом литературном произведении, даже если самого Бога в нём нет. Именно через эту призму он смотрит на «Замок» Кафки, помогая нам взглянуть на гениальный роман (да и на всю литературу) под совершенно другим углом. И это интересно, должна вам сказать. Так что вперёд.
Но если о Боге нельзя написать, то можно прочитать. Мы можем Его вчитать в каждый текст и вычитать из любого <…>. Такой тактике не может помешать даже отсутствие Бога.
Итак, Франц Кафка, «Замок» и проблема Бога.
Говоря о боге
Рецензируя книгу «Мысли мистера Фитцпатрика о Боге», Честертон заметил, что куда интереснее было бы прочесть «Мысли Бога о Фитцпатрике».
С этим трудно спорить, потому что про Бога и писать-то нечего. Ведь о Нем, том единственном, с большой буквы, в сущности, ничего не известно: Он – по ту сторону бытия. Поскольку Бог вечен, у Него нет биографии. Поскольку Он всюду, у Него нет дома. Поскольку Он – один, у Него нет семьи (о Сыне пока промолчим). Поскольку Бог заведомо больше наших о Нем представлений (не говоря уже об опыте), все, что мы знаем о божественном, – человеческое.
Но если о Боге нельзя написать, то можно прочитать. Мы можем Его вчитать в каждый текст и вычитать из любого – как это делали герои Сэлинджера:
Они иногда ищут творца в самых немыслимых и неподходящих местах. Например, в радиорекламе, в газетах, в испорченном счетчике такси. Словом, буквально где попало, но как будто всегда с полным успехом.
Такой тактике не может помешать даже отсутствие Бога. Если Его для автора нет, то мы хотим знать – почему и не успокоимся, пока книга не объяснит нам зияние на самом интересном месте. Ведь у литературы, да и у человека, нет более увлекательного занятия, чем выбраться из себя и познакомиться с непознаваемым. Даже ничего не зная о потустороннем, мы им обязательно пользуемся. Как топор под корабельным компасом, оно меняет маршрут и упраздняет карты. Не удивительно, что, стремясь к недоступному, а может, и несуществующему знанию, мы надеемся найти в книгах то, с чем не справились в жизни.
Зря, конечно. Всё, что можно, нам уже сказали, но те, кто знают наверняка, всегда внушают сомнения. Казалось бы, проще всего про Бога прочесть там, где положено, но мне это никогда не удавалось. В университете я хуже всего успевал по научному атеизму, но только потому, что в программе не было Закона Божьего. Бог, как секс, избегает прямого слова, зато каждая страница, включая эротическую («Песнь песней»), выигрывает, если говорит о Нем всегда и экивоками.
Как это делал Кафка. Он создал канон агностика, на котором я ращу свои сомнения с пятого класса. Я помню тот день, когда отец вернулся с добычей – пухлый черный том с рассказами и «Процессом». В 1965-м достать Кафку было труднее, чем путевку за границу. Хотя мы еще не знали, что это одно и то же, аура тайны и ореол запрета внушали трепет, и я ахнул, когда отец размашисто расписался на 17-й странице, предназначенной, объяснил он, для библиотечного штемпеля. С тех пор он, может, Кафку и не раскрывал, но уж точно с ним не расставался. Ко мне этот фетиш старого – книжного – времени перешел по наследству, и теперь том стоит рядом с остальными.
Сейчас купить Кафку – не фокус, фокус – всегда – разобраться. Впрочем, если судить по тому, сколько книг о нем написали, это не так трудно. Как всякая притча, текст Кафки плодотворен для толкований. Говорится одно, подразумевается другое. Сложности начинаются с того, что мы не совсем понимаем не только второго, но и первого. Стоит нам увериться в правоте своей интерпретации, как из нее выворачивается автор.
При советской власти читателю было проще: «Мы рождены, – как сказал Бахчанян, – чтоб Кафку сделать былью». Я знал этот афоризм задолго до того, как подружился с его автором. Тогда все думали, что Кафка писал про нас. Это был хорошо знакомый мир бездушной конторы, которая требовала выполнять известные только ей правила.
Накануне кончины СССР я приехал в Москву. В очереди к таможеннику стояли двое американцев – новичок и бывалый. Первый подошел слишком близко к окошку, и на него накричали.
– Почему, – спросил он, – не нарисовать черту на полу, чтобы знать, где можно стоять, а где нельзя?
– До тех пор, пока эта черта в голове чиновников, – сказал второй, – в их власти решать, кто виновен, а кто нет.
У Кафки об этом так: Чрезвычайно мучительно, когда тобой управляют по законам, которых ты не знаешь.
Чего мы (и уж точно – я) не понимали, так это то, что Кафка не считал ситуацию исправимой или хотя бы неправильной. Он не бунтовал против мира, он хотел понять, что тот пытается ему сказать – жизнью, смертью, болезнью, войной и любовью: В борьбе человека с миром ты должен быть на стороне мира . Сперва в этой дуэли Кафка отводил себе роль секунданта, но потом встал на сторону противника.
Лишь приняв его выбор, мы готовы приступить к чтению книги, в которой рассказывается о Боге столько, сколько мы можем вынести.
Замок, – сказал Оден, – наша Божественная комедия.
К. направляется в Деревню, чтобы наняться на службу к герцогу Вествесту, живущему в Замке. Но, хотя он и принят на работу, приступить к ней он так и не сумел. Все остальное – интриги К., пытающегося приблизиться к Замку и снискать его расположение. В процессе он знакомится с жителями Деревни и служащими Замка, попасть в который не помогли ему ни первые, ни вторые.
В пересказе заметнее, чем в романе, несуразица предприятия. Описывая перипетии чрезвычайно точно и подробно, Кафка опускает главное – мотивы. Мы не знаем, ни зачем К. нужен Замок, ни зачем Замку нужен К. Их взаимоотношения – исходная данность, которую нельзя оспорить, поэтому нам остается выяснять подробности: кто такой К. и что такое Замок?
К. – землемер. Как Адам, он не владеет землей, как Фауст, он ее измеряет. Ученый и чиновник, К. выше деревенских жителей, их трудов, забот и суеверий. К. образован, умен, понятлив, эгоистичен, эгоцентричен и прагматичен. Он обуреваем карьерой, люди для него – пешки в игре, и к цели – хоть и неясной – К. идет, не гнушаясь обманом, соблазном, предательством. К. тщеславен, спесив и мнителен, он – как мы, а интеллигент себе ведь никогда не нравится.
Хуже, что мы видим Замок его глазами и знаем столько, сколько знает он. А этого явно недостаточно. Вы находитесь в ужасающем неведении насчет наших здешних дел, – говорят ему в Деревне, ибо К. описывает Замок в единственно доступной ему системе понятий. Приняв христианство, европейские язычники не могли признать Бога ни кем иным, как царем. Поэтому они даже на кресте писали Христа в царских одеждах. К. – герой нашего времени, поэтому высшую силу он изображает бюрократическим аппаратом.
Не удивительно, что Замок отвращает. Но если он враждебен человеку, то почему никто, кроме К., не жалуется? И почему он сам к нему так стремится? В отличие от К. Деревня не задает Замку вопросов. Она знает то, чего ему не дано, и это знание нельзя передать. К нему можно только прийти самому. Но если из Замка в Деревню идет много дорог, то в Замок – ни одной: Чем пристальнее К. всматривался туда, тем меньше видел и тем глубже все тонуло в темноте.
Замок – это, конечно, Небеса. Точнее, как у Данте, – вся зона сверхъестественного, потустороннего, метафизического. Поскольку неземное мы можем понять лишь по аналогии с людским, то Кафка снабжает высшую власть иерархией. Ее Кафка выписывал с той скрупулезной тщательностью, которая так веселила друзей, когда автор читал им главы романа. Их смех отнюдь не обижал Кафку.
«Его глаза улыбались, – вспоминал Феликс Вельч, близкий друг писателя, – юмор пронизывал его речь. Он чувствовался во всех его замечаниях, во всех суждениях».
Мы не привыкли считать книги Кафки смешными, но другие читатели, например Томас Манн, читали их именно так. В определенном смысле «Замок» – действительно божественная комедия , полная сатиры и самоиронии. Кафка смеется над собой, над нами, над К., который способен описать высшую реальность только через низшую и привычную.
Служебная лестница в “Замке” начинается послушными мирянами, среди которых выделяются праведники-спасатели из пожарной охраны. Потом идут слуги чиновников, которых мы называем священниками. Поделив жизнь между Замком и Деревней, они наверху ведут себя не так, как внизу, ибо законы Замка в Деревне уже неприменимы . Выше слуг – бесконечная череда чиновников-ангелов, среди которых немало падших – уж слишком часто они хромают, как положено бесам.
Пирамиду венчает Бог, но как раз Его Кафка упоминает лишь на первой странице романа. Больше мы с графом Вествестом не встречаемся. И, как говорит самая радикальная – ницшеанская – трактовка романа, понятно – почему: Бог умер. Поэтому Замок, каким его впервые увидел К., не давал о себе знать ни малейшим проблеском света . Поэтому стаи ворон кружились над башней. Поэтому Замок никому из приезжих не нравится , да и местные живут бедно, уныло, в снегу.
Смерть Бога, однако, не прекратила деятельность его аппарата. Замок – вроде города Петербурга посреди Ленинградской области: прежняя власть умерла, но из столицы до провинции эта весть еще не дошла. Да и принять ее непросто. Бог не может умереть. Он может отвернуться, устраниться, замолчать, ограничившись, как Его уговаривало Просвещение, творением, и оставить его последствия на произвол нашей нелегкой судьбы. Мы не знаем, почему это случилось, а Кафка знает и объясняет беду.
Причины катастрофы раскрывает вставной, с точки зрения К., но центральный для истории Деревни эпизод с Амалией. Она отвергла притязания Замка на свою честь и оскорбила посланца, принесшего ей благую весть. Отказавшись от связи с Замком, Амалия отвергла долю Девы Марии, не приняла ее мученическую судьбу, не подчинилась высшему замыслу Замка о Деревне и тем остановила божественную историю, лишив ее ключевого события. Страшным наказанием Амалии стало молчание Замка и месть сельчан, оставшихся без благодати.
К., озабоченный своей торговлей с Замком, не может оценить трагедию мира, упустившего шанс спасения. Но Кафка, остро ощущая глубину нашего падения, считал его расплатой за непринесенную жертву.
Наверное, мы, – говорил он, – самоубийственные мысли, рождающиеся в голове Бога.
Можно ли узнать от Кафки о Боге больше, чем мы знали до того, как его прочли?
Конечно! Но не потому, что Кафка множит богословские гипотезы, меняет устоявшиеся трактовки, обновляет теологический язык и дает вечному актуальные имена и клички. Главное у Кафки – провокация истины. Он вопрошает ее, надеясь вырвать у мира столько правды, сколько тот способен ему раскрыть.
Вы мир гладите, – сказал он молодому писателю, – вместо того, чтобы хватать его.
Франц Кафка (годы жизни - 1883—1924) работал над своим последним произведением — романом «Замок» — в течение нескольких месяцев 1922 г. Книга вышла в свет в 1926 году, после смерти ее создателя, так и оставшись незавершенной. История некоего К., объявившего себя землемером и в течение шести дней бродившего по лабиринту дорог Деревни» которые так и не привели его в Замок, лишена концовки. День седьмой для К. не наступит никогда, несмотря на попытку Макса Брода — толкователя, издателя, душеприказчика и друга Кафки — предложить версию окончания этого произведения, якобы поведанную ему самим писателем: на седьмой день героя, обессилевшего от безрезультатной борьбы, настигает смерть в тот момент, когда из Замка было получено известие о том, что ему позволено остаться в Деревне.
Сама попытка издателя предложить некое окончание незавершенной книги не представляет собой ничего из ряда вон выходящего. В мировой литературе есть тому примеры. Однако в случае с Кафкой и с романом «Замок», признанным одной из главных книг XX столетия, такое намерение неизбежно связано с центральной проблемой произведения австрийского писателя — с проблемой его понимания, интерпретации, проблемой поиска дороги, которая ведет к Замку. Сюжетный рисунок произведения очень прост и одновременно сложен — не в силу закрученных ходов и запутанных историй, а из-за притчеобразности, параболичности, символической многозначности. Сновидчески зыбкий художественный мир Кафки, поглощает читателя, затягивает в узнаваемо-незнакомое пространство. Каждое новое прочтение «Замка» - новый рисунок пути, которым в лабиринте романа бредет читательское сознание.
Творчество Кафки вообще чрезвычайно трудно поддается какой-либо систематизации и стремлению дать «последние», «итоговые» ответы на вопросы, в нем поставленные.
Многообразие, пестрота подходов к его книгам удивляет и даже порой раздражает; кажется странной и необъяснимой неспособность толкователей Кафки «сойтись» в одной точке, хоть в некоем приближении обозначить смысловое ядро романа.
Профессиональные читатели Кафки давно уже отметили метафорическую сущность «Замка», его повышенную иносказательность.
Ситуация, в которой пребывают жители Деревни, не прояснена для читателя с точки зрения законов реальной социальной структуры, не имеет видимых истоков, проистекает скорее из какого-то неявного страха, даже ужаса перед Замком, перед его абсолютной властью.
Алогично не только поведение К. и других героев повествования, алогичны и разговоры, ими ведущиеся. Смысловая взаимосвязь вопроса—ответа постоянно нарушается: К. удивляется, что в этой Деревне вообще «есть Замок», и тут же объявляет своему собеседнику, что он «тот землемер, которого граф вызвал к себе». Он представляется по телефону «старым помощником землемера», а когда телефонный голос из Замка не принимает этого объяснения, пытается узнать: «Так кто же я такой?»
Сам Кафка, при всех его многочисленных автосвидетельствах о кропотливой и продуманной работе над своими произведениями, подчеркивал, что именно «ясновидческое» творчество, писание-озарение (новелла «Приговор» была написана в течение нескольких ночных часов, словно под диктовку «голосов») и есть истинное писательство. Как известно, художник-ясновидец в большей степени обращен не к современному читателю, а к читателю будущему. Читательская аудитория и профессиональная художественная критика, в свою очередь, нередко отвечают на этот вызов художника-ясновидца отрицанием, неприятием или полным невниманием к его искусству. Подобное в значительной мерю случилось и с Кафкой, хотя и известным и признанным еще при жизни многими видными немецкоязычными писателями (его знали и ценили Роберт Музиль, Томас Манн, Бертольт Брехт, Герман Гессе), но совершенно незамеченным широкой читательской аудиторией и литературной критикой. Нет пророка в своем отечестве, но нет пророка и в своем времени, в своей эпохе. Пророчества, ясновидческие откровения художника современниками часто воспринимаются либо как юродство, чудачество, сумасшествие, как безосновательные претензии на сакральность, либо как непрофессионализм, выпадение из круга задач и форм художественной конвенции данной эпохи.
Кафку стали чтить и читать как пророка, ясновидца лишь по прошествии значительного времени. В силу особой многозначности его искусства, ориентирующегося на символ, на «бессодержательную трансцендентность», несколько поколений читателей «вычитывают» в его произведениях смысл, раскрывающийся им в приложении к проблематике их собственной эпохи, потенциально, вероятно, содержащийся в художественных образах, однако неявный порой и для самого художника. И в этом смысле восприятие романа «Замок» как предвидения Кафкой властной практики и иерархических отношений тоталитарного государства фашистского или коммунистического типа было одним из крайне распространенных читательских подходов к произведению.
Ряд толкований романа напрямую связан с теми системами представлений о мире, которые, как можно с некоторой долей уверенности предположить, не были основанием для кафковского мировидения, — речь идет прежде всего о различных версиях психоаналитического объяснения «Замка».
При взгляде на роман «Замок» в контексте творчества австрийского писателя в начале 1920-х гг. возможно обращение к одному из метафорических рядов, который именно в эти годы занимает Кафку в рамках осмысления им собственной творческой позиции и активно используется (в контрастном отличии от превших его произведений) в его новеллистике. Речь идет о метафоре художника, о героях Кафки, помещаемых им в ситуацию продуцента искусства, причем эта ситуация представлена и как достаточно
гротескная (новеллы «Певица Жозефина, или Мышиный народ» и «Художник голода», в другом русском переводе — «Голодарь»), и как потенциально содержащая в себе многие важные смыслы и мнения Кафки об искусстве вообще.
Жозефина, главная певица мышиного народа, наделена всеми привычками и правилами поведения богемного существа, и хотя голос ее чрезвычайно слаб — она скорее пищит, чем свистит, — из-за существующего негласного договора среди мышиного народа ее писк признается как выдающееся искусство пения, со всеми связанными с ним социокультурными функциями и конвенциями. Крайне любопытной в этой новелле, также достаточно «автобиографической» и свидетельствующей о постоянных сомнениях Кафки в смысле и значимости его творчества, предстает метафорическая ситуация стременного искусства — к примеру, новой живописи начала прошлого века («Черный квадрат» Малевича), — в которой митральное значение начинает играть конвенция художественности, в экстремальном своем выражении гласящая: «Щ произведению искусства относится любое произведение, которое наряду с его авто¬ром хотя бы еще одним человеком воспринимается и признается как таковое».
В новелле «Художник голода» центральный персонаж демонстрирует миру удивительное искусство — голодать на протяжении многих дней и даже недель. Особый дар этого человека составляет для него его единственное достояние и полный смысл жизни. Голодарь постоянно совершенствуется в своем искусстве, достигает в нем удивительных высот, но чем дольше он в состоянии воздерживаться от пищи, там меньше вызывает он интерес у публики, которой искусство прискучивает, кажется излишне однообразным вследствие своей предельной «чистоты». В миг перед своей кончиной серой открывает шталмейстеру цирка, в котором он выступал, смысл существования «искусства голода»: «Я никогда не найду пищи, которая пришлась бы мне по вкусу». Ни одно иное занятие в этом мире не подходит художнику, не по вкусу ему.
Писательство, творчество для Франца Кафки — абсолютная жизненная задача. «У меня нет литературных интересов. Я целиком состою из литературы», — писал он. История землемера в романе «Замок» в этом ракурсе может быть рассмотрена и как история художника в современном мирт вернее, метафора, миф о художнике и мире вокруг него. Отношения землемера с Замком, с властью, равно как с Деревней, с толпой, — это отношения непрекращающейся борьбы, и борьбы, обреченной на поражение. Герой борется и против Замка, и за свое существование в этой среде.
Действие происходит в Австро-Венгрии, до Ноябрьской революции 1918 г.
К., молодой человек примерно тридцати лет, прибывает в Деревню поздним зимним вечером. Он устраивается на ночлег на постоялом дворе, в общей комнате среди крестьян, замечая, что хозяин чрезвычайно смущён приходом незнакомого гостя. Заснувшего К. будит сын смотрителя Замка, Шварцер, и вежливо объясняет, что без разрешения графа - владельца Замка и Деревни, здесь никому не разрешается жить или ночевать. К. сначала недоумевает и не принимает это заявление всерьёз, но, видя, что его собираются выгнать среди ночи, с раздражением объясняет, что прибыл сюда по вызову графа, на работу в должности землемера. Вскоре должны подъехать его помощники с приборами. Шварцер звонит в Центральную канцелярию Замка и получает подтверждение словам К. Молодой человек отмечает для себя, что работают в Замке, как видно, на совесть, даже по ночам. Он понимает, что Замок «утвердил» за ним звание землемера, знает о нем все и рассчитывает держать в постоянном страхе. К. говорит себе, что его явно недооценивают, он будет пользоваться свободой и бороться.
Утром К. отправляется к Замку, расположенному на горе. Дорога оказывается длинной, главная улица не ведёт, а только приближается к Замку, а потом куда-то сворачивает.
К. возвращается на постоялый двор, где его дожидаются два «помощника», незнакомые ему молодые парни. Они называют себя его «старыми» помощниками, хотя признают, что землемерную работу не знают. К. ясно, что они прикреплены к нему Замком для наблюдения. К. хочет ехать с ними на санях в Замок, но помощники заявляют, что без разрешения посторонним нет доступа в Замок. Тогда К. велит помощникам звонить в Замок и добиваться разрешения. Помощники звонят и мгновенно получают отрицательный ответ. К. сам снимает трубку и долго слышит непонятные звуки и гудение, прежде чем ему отвечает голос. К. мистифицирует его, говоря не от своего имени, а от имени помощников. В результате голос из Замка называет К. его «старым помощником» и даёт категорический ответ - К. навсегда отказано в посещении Замка.
В этот момент посыльный Варнава, молоденький парнишка со светлым открытым лицом, отличающимся от лиц местных крестьян с их «словно нарочно исковерканными физиономиями», передаёт К. письмо из Замка. В письме за подписью начальника канцелярии сообщается, что К. принят на службу к владельцу Замка, а непосредственным его начальником является староста Деревни. К. решает работать в Деревне, подальше от чиновников, рассчитывая стать «своим» среди крестьян и тем самым хоть чего-то добиться от Замка. Между строк он вычитывает в письме некую угрозу, вызов к борьбе, если К. согласится на роль простого работника в Деревне. К. понимает, что вокруг все уже знают о его прибытии, подглядывают и приглядываются к нему.
Через Варнаву и его старшую сестру Ольгу К. попадает в гостиницу, предназначенную для господ из Замка, приезжающих в Деревню по делам. Ночевать в гостинице посторонним запрещается, место для К, - только в буфете. В этот раз здесь ночует важный чиновник Кламм, имя которого известно всем жителям Деревни, хотя мало кто может похвастаться, что видел его своими глазами,
Буфетчица Фрида, подающая пиво господам и крестьянам, важная персона в гостинице. Это невзрачная девушка с печальными глазами и «жалким тельцем». К. поражён её взглядом, полным особого превосходства, способным решить многие сложные вопросы. Её взгляд убеждает К., что такие вопросы, касающиеся лично его, существуют.
Фрида предлагает К. посмотреть на Кламма, находящегося в смежной с буфетом комнате, через потайной глазок. К. видит толстого, неуклюжего господина с обвисшими под тяжестью лет щеками. Фрида любовница этого влиятельного чиновника, поэтому и сама имеет большое влияние в Деревне. На должность буфетчицы она пробилась прямо из скотниц, и К. выражает восхищение её силой воли. Он предлагает Фриде бросить Кламма и стать его любовницей. Фрида соглашается, и К. проводит ночь под стойкой буфета в её объятиях. Когда под утро из-за стены раздаётся «повелительно-равнодушный» зов Кламма, Фрида дважды с вызовом отвечает ему, что она занята с землемером.
Следующую ночь К. проводит с Фридой в комнатёнке на постоялом дворе, почти в одной постели с помощниками, от которых он не может избавиться. Теперь К. хочет поскорее жениться на Фриде, но прежде, через неё, намерен поговорить с Кламмом. Фрида, а затем хозяйка постоялого двора Гардена убеждают его, что это невозможно, что Кламм не будет, даже не может разговаривать с К., ведь господин Кламм - человек из Замка, а К. не из Замка и не из Деревни, он - «ничто», чужой и лишний. Хозяйка сожалеет, что Фрида «оставила орла» и «связалась со слепым кротом».
Гардена признается К., что больше двадцати лет назад Кламм три раза вызывал её к себе, четвёртого раза не последовало. Она хранит как самые дорогие реликвии чепчик и платок, подаренные ей Кламмом, и фотографию курьера, через которого была вызвана первый раз. Гардена вышла замуж с ведома Кламма и долгие годы по ночам говорила с мужем только о Кламме. К. нигде ещё не видел такого переплетения служебной и личной жизни, как здесь.
От старосты К. узнает, что распоряжение о подготовке к прибытию землемера было им получено уже много лет назад. Староста сразу же отправил в канцелярию Замка ответ, что землемер никому не нужен в Деревне. Видимо, этот ответ попал не в тот отдел, произошла ошибка, признать которую было нельзя, потому что возможность ошибок в канцелярии исключена вообще, Однако контрольные инстанции позже признали ошибку, и один чиновник заболел. Незадолго до прибытия К. история пришла, наконец, к благополучному концу, то есть - к отказу от землемера. Неожиданное появление К. теперь сводит к нулю всю многолетнюю работу. В доме старосты и в амбарах хранится корреспонденция Замка. Жена старосты и помощники К. вытряхивают из шкафов все папки, но найти нужное распоряжение им так и не удаётся, как не удаётся и сложить папки на место.
Под давлением Фриды К. принимает предложение старосты занять место школьного сторожа, хотя от учителя он узнает, что сторож нужен Деревне не больше, чем землемер. К. и его будущей жене негде жить, Фрида пытается создать подобие семейного уюта в одном из классов школы.
К. приходит в гостиницу, чтобы застать там Кламма. В буфете он знакомится с преемницей Фриды, цветущей девицей Пепи, и выясняет от неё, где находится Кламм. К. долго подстерегает чиновника во дворе на морозе, но Кламм все же ускользает. Его секретарь требует от К. пройти процедуру «допроса», ответить на ряд вопросов для составления протокола, подшиваемого в канцелярии. Узнав, что сам Кламм за нехваткой времени протоколов не читает, К. убегает.
По дороге он встречает Варнаву с письмом от Кламма, в котором тот одобряет землемерные работы, проводимые К. с его ведома, К. считает это недоразумением, которое Варнава должен разъяснить Кламму. Но Варнава уверен, что Кламм не станет и слушать его.
К. с Фридой и помощниками спят в гимнастическом зале школы. Утром их застаёт в постели учительница Гиза и устраивает скандал, сбрасывая со стола линейкой остатки ужина на глазах у довольных детей. У Гизы есть поклонник из Замка - Шварцер, но она любит только кошек, а поклонника терпит.
К. замечает, что за четыре дня совместной жизни с его невестой происходит странная перемена. Близость к Кламму придавала ей «безумное очарование», а теперь она «увядает» в его руках. Фрида страдает, видя, что К. мечтает лишь о встрече с Кламмом. Она допускает, что К. легко отдаст её Кламму, если тот того потребует. Вдобавок она ревнует его к Ольге, сестре Варнавы.
Ольга, умная и самоотверженная девушка, рассказывает К. грустную историю их семьи. Три года назад на одном из деревенских праздников чиновник Сортини не мог отвести глаз от младшей сестры, Амалии. Утром курьер доставил Амалии письмо, составленное в «гнусных выражениях», с требованием явиться в гостиницу к Сортини. Возмущённая девушка порвала письмо и бросила клочки в лицо посыльному, должностной особе. Она не пошла к чиновнику, а ни одного чиновника в Деревне не отталкивали. Совершив такие проступки, Амалия навлекла проклятие на свою семью, от которой отшатнулись все жители. Отец, лучший сапожник в Деревне, остался без заказов, лишился заработка. Он долго бегал за чиновниками, поджидая их у ворот Замка, молил о прощении, но его никто не желал выслушивать. Наказывать семью было излишним, атмосфера отчуждения вокруг неё сделала своё дело. Отец и мать с горя превратились в беспомощных инвалидов.
Ольга понимала, что люди боялись Замка, они выжидали. Если бы семья замяла всю историю, вышла к односельчанам и объявила, что все улажено благодаря их связям, Деревня приняла бы это. А все члены семьи страдали и сидели дома, в результате они оказались исключёнными из всех кругов общества. Терпят только Варнаву, как самого «невинного». Для семьи главное - чтобы он был официально оформлен на службе в Замке, но даже этого узнать точно нельзя. Возможно, решение о нем ещё не принято, в Деревне в ходу поговорка: «Административные решения робки, как молоденькие девушки». Варнава имеет доступ к канцеляриям, но они - часть других канцелярий, потом идут барьеры, а за ними снова канцелярии. Барьеры есть кругом, так же как и чиновники. Варнава и рта не смеет раскрыть, выстаивая в канцеляриях. Он уже не верит, что его по-настоящему приняли на службу в Замке, и не проявляет рвения в передаче писем из Замка, делая это с опозданием. Ольга сознаёт зависимость семьи от Замка, от службы Варнавы, и чтобы получить хоть какую-то информацию, она спит со слугами чиновников на конюшне.
Измученная неуверенностью в К., уставшая от неустроенной жизни, Фрида решает вернуться в буфет, Она берет с собой Иеремию, одного из помощников К., которого знает с детства, надеясь создать с ним семейный очаг.
Секретарь Кламма Эрлангер хочет принять К. ночью в своём гостиничном номере. В коридоре уже ждут люди, в том числе знакомый К. конюх Герстекер. Все рады ночному вызову, сознают, что Эрлангер жертвует своим ночным сном по доброй воле, из чувства долга, ведь в его служебном расписании времени для поездок в Деревню нет. Так делают многие чиновники, проводя приём либо в буфете, либо в номере, по возможности за едой, а то даже и в постели.
В коридоре К. случайно сталкивается с Фридой и пытается снова завоевать её, не желая отдавать «неаппетитному» Иеремии. Но Фрида упрекает его в измене с девицами из «опозоренной семьи» и в равнодушии и убегает к заболевшему Иеремии.
После встречи с Фридой К. не может найти комнату Эрлангера и заходит в ближайшую в надежде ненадолго вздремнуть. Там дремлет другой чиновник, Бюргель, который рад слушателю. Приглашённый им присесть, К. валится на его постель и засыпает под рассуждения чиновника о «непрерывности служебной процедуры». Вскоре его требует к себе Эрлангер. Стоя в дверях и собираясь уходить, секретарь говорит, что Кламму, привыкшему получать пиво из рук Фриды, появление новой служанки Пепи мешает в его ответственной работе. Это нарушение привычки, а малейшие помехи в работе следует устранять. К. должен обеспечить немедленное возвращение Фриды в буфет. Если он оправдает доверие в этом «небольшом дельце», это может оказаться полезным его карьере.
Понимая полную бесполезность всех своих стараний, К. стоит в коридоре и наблюдает за оживлением, которое началось в пять часов утра. Шумные голоса чиновников за дверями напоминают ему «пробуждение в птичнике». Служители развозят тележку с документами и по списку раздают их чиновникам по комнатам. Если дверь не открывается, документы складываются на полу. Одни чиновники «отбиваются» от документов, другие, напротив, «претендуют», выхватывают, нервничают.
Хозяин гостиницы гонит К., не имеющего права разгуливать здесь, «как скотина на выпасе». Он объясняет, что цель ночных вызовов состоит в том, чтобы побыстрее выслушать посетителя, чей вид днём господам чиновникам невыносим. Услышав, что К. побывал на приёме у двух секретарей из Замка, хозяин разрешает ему переночевать в пивном зале.
Заменявшая Фриду краснощёкая Пепи сокрушается, что её счастье было так коротко. Кламм не появился, а ведь она готова была бы на своих руках отнести его в буфет.
К. благодарит хозяйку гостиницы за ночлег. Она заводит с ним разговор о своих платьях, вспомнив его случайное замечание, которое её задело. К. проявляет определённый интерес к внешности хозяйки, к её нарядам, обнаруживает вкус и знание моды. Надменно, но заинтересованно хозяйка признает, что он может стать для неё незаменимым советчиком. Пусть он ждёт её вызова, когда прибудут новые наряды.
Конюх Герстекер предлагает К. работу на конюшне. К. догадывается, что Герстекер с его помощью надеется чего-нибудь добиться у Эрлангера. Герстекер не отрицает этого и ведёт К. в свой дом на ночлег. Мать Герстекера, читающая книгу при свете свечи, подаёт К. дрожащую руку и усаживает рядом с собой.
Пересказала
