Василий Плотников торопился. Чем скорей дойдёт до деревни, тем больше времени будет на свидание с родными. Все тропки, все дорожки, все овражки и бугорки были известны ему с детства. И вот через час с небольшим увидел он с высокого места Яблонцы. Увидел. Остановился. Глядел.
Не было над Яблонцами зелёного шатра. Вместо него была растянута в небе чёрная, изорванная паутина: листья на высоких вётлах сгорели, ветки тоже сгорели, а сучья обуглились, они-то и расчертили небо чёрной паутиной.
Сердце у солдата Василия Плотникова сжалось, заболело. Что было сил он побежал к деревне. Словно хотел чем-то помочь своим Яблонцам. А помочь ничем уже было нельзя. Стали Яблонцы пепелищем. Прокалённая земля была засыпана серой, как дорожная пыль, золой, усеяна головешками.
Среди этого праха стояли закопчённые печи с высокими трубами. Непривычно и жутко было видеть кирпичные трубы такой высоты. Прежде-то их закрывали крыши, и никто их такими не видел. Печи казались живыми существами, какими-то огромными птицами, тянувшими длинные шеи в пустое небо. Птицы хотели взлететь в страшную минуту, но не успели и остались, окаменевшие, на месте.
Дом Василия Плотникова до пожара стоял в середине деревни. Солдат легко отыскал и узнал свою печку. Сквозь копоть просвечивала побелка. Он сам белил печку перед тем, как уйти на войну. Тогда же сделал много другой работы вокруг дома - чтобы жене, матери и дочке жилось полегче. «Где же они теперь? Что с ними стало?»
«Деревня погибла в огне, - рассуждал Василий Плотников. - Если бы её бомбили или обстреливали, непременно какие-то печи развалились бы, трубы обрушились бы…» И появилась у него надежда, что жители Яблонцев спаслись, ушли до пожара куда-нибудь в леса.
Он ходил по пепелищу, отыскивая железные остатки дома - дверные ручки, крючки, большие гвозди. Находил всё это, покрытое бурой окалиной, брал в руки, разглядывал - как бы спрашивал о судьбе хозяев. Ответа не было.
Плотников представил себе, как нагрянула в Яблонцы зондеркоманда фашистов, особая команда. Они выскочили из грузовиков с канистрами бензина. Обливали бензином стены. А потом шёл фашист-факельщик. И поджигал дома - один за другим. С начала и до конца поджёг всю деревню. И в это же время, а может, чуть раньше или чуть позже, немецкий танк проехал по садам, ломая яблони, вминая их в землю… Тысячи деревень уничтожили фашисты подобным образом при отступлении.
Солдат собрал грудкой кирпичи, сдул с них золу, сел. И так, сидя, не сняв вещевой мешок и автомат, думал горькую думу. Он не сразу почувствовал, что кто-то прикасается к голенищу сапога. Вернее, лёгкие толчки он чувствовал, но не обращал внимания, ведь вокруг ни живой души. А когда посмотрел на сапоги, увидел кошку - серую с белой грудкой, свою кошку Дунюшку.
Дунюшка! Ты откуда тут, Дунюшка?
Он взял её под живот растопыренной пятернёй, посадил на колени и стал гладить.
Дунюшка прижалась поплотнее к хозяину, закрыла глаза, замурлыкала. Мурлыкала тихо, спокойно. Неторопливо повторяла на вдохе и выдохе однообразные звуки, словно горошинки перекатывала.
И показалось Плотникову, что кошка знает, как трудно на войне людям, как тяжело у него на сердце. Знает она и о том, где жена солдата, дочка и мать. Они живы, укрылись в лесу от фашистов, а главная их печаль - не о сгоревшем доме, а о нём. Жив ли он, солдат Василий Плотников? Если жив, то и они проживут. Вот увидят, что нет фашистов, что Советская Армия прогнала их, и придут из леса в деревню. Выкопают на зиму землянку. Будут терпеливо ждать конца войны, возвращения солдат. Солдаты вернутся, построят всё новое. И сад посадят…
Где же ты была, Дунюшка, когда Яблонцы горели? И как же сильно любишь ты свой дом, если не уходишь от него, сгоревшего?
…Время шло. Пора было возвращаться в часть. Солдат покрошил кошке в обломок глиняной миски хлебушка. Вещевой мешок с продуктами положил в печку и закрыл заслонкой.
Потом горелым гвоздём выцарапал на печке: «Я живой. Дома вас не застал. Пишите. Полевая почта 35769. В. Плотников».
Кошка доела хлеб. Подобрала еду до последней крошечки. Сидя у глиняного черепка, принялась умываться - лизала лапку розовым языком, лапкой тёрла мордочку. «Хорошая примета, - подумал солдат. - Это - к гостям. Кошка, гостей намывает. А кто гости? Конечно, жена, дочка и мама - хозяйки сгоревшего дома». От такой мысли стало солдату полегче. И пришли другие мысли: как сядет он с товарищами в грузовик, нагонят они фашистов и начнут новый бой. Будет он стрелять из автомата, бросать гранаты, а если кончатся боеприпасы, убьёт фашиста просто кулаком…
Ну, прощай, Дунюшка! Мне пора. Как бы без меня не уехали.
Кошка посмотрела в глаза хозяину. Встала. И, когда он зашагал по пепелищу, побежала рядом. Бежала довольно долго. Остановилась за обгоревшими вётлами, на зелёном бугорке. Оттуда провожала солдата взглядом. Солдат оборачивался и каждый раз видел на зелёном бугорке серый комочек с белым пятнышком.
…Войска, в которых был батальон Василия Плотникова. наступали очень хорошо, гнали и гнали фашистов. Письмо из дома он получил, когда от Яблонцев ушли на целые полтысячи километров.
Кто брал Берлин
Букин и Бубукин - башенные стрелки познакомились, когда получали обмундирование. В списках танковой роты их фамилии стояли рядом, поэтому оба были вызваны на вещевой склад одновременно. Расписываясь за шлем и комбинезон, за куртку и башмаки, Бубукин увидел подпись Букина. Она была длинная, чуть ли не во всю строку. После слога «Бу» шёл ряд многочисленных то ли крючочков, то ли полуколечек, заканчивалась подпись, как полагалось, буквой «н», но не простой буквой, а с хвостом, закрученным, как пружина.
Ну и подпись! - изумился Бубукин. - Посмотришь- голова кружится… Я вот ставлю «Бу» - и дело с концом!
Твоя фамилия длинная, - отозвался Букин, влезая в новый комбинезон, - и сам ты вон какой здоровила. А я маленький, фамилия у меня короткая. Пусть хоть подпись будет большая.
После такого разговора и началась у Букина с Бубукиным фронтовая дружба.
Нет на свете дружбы крепче, чем фронтовая. Быть товарищами на войне - это ведь не в кино ходить вместе, не лакомиться вместе пирогом в день рождения. В бою нет ни кино, ни пирога. Там есть враг, который стремится убить тебя самого и твоего друга. Верность в дружбе, крепость её враг испытывает огнём. Да не один раз, а на протяжении всей войны.
Дружбу Букина и Бубукина фашисты проверяли и в столице фашистской Германии - Берлине. Чтобы скорее кончилась война, надо было скорее взять этот город.
В штурме Берлина участвовали пехотинцы и артиллеристы, сапёры и лётчики, связисты и миномётчики, и, конечно, танкисты.
Дорогой друг!
Я расскажу тебе о войне с фашистами. Расскажу совсем немного - шесть случаев из жизни солдат на фронте. Случаи эти - только капли в бескрайнем море солдатских подвигов, ведь с фашистами воевали миллионы советских людей, и каждый вложил свой ратный труд в победу.
Великая Отечественная война началась летом 1941 года, кончилась весной 1945 года. За это время скворцы четыре раза улетали от нас в тёплые края и четыре раза возвращались к родным скворечням. Ребятишки, поступившие в первый класс в первом военном году, к концу войны заканчивали начальную школу. И всё долгое-долгое это время не утихали кровопролитные бои, жестокие сражения. Враг был сильный. Ему удалось далеко пройти на нашу землю. Нужна была величайшая храбрость, нужно было воинское умение и нужен был самоотверженный труд, чтобы выбросить захватчиков из пределов Родины и окончательно добить их на их же земле.
Мы все - и взрослые, и дети - в долгу перед теми, кто не вернулся с войны, кто отдал жизнь за то, чтобы жила Родина. Чем можно оплатить этот долг? На такой вопрос есть лишь один ответ - любовью к Родине, готовностью защищать её от любого врага, постоянным трудом на пользу Родине. Ты, мой маленький друг, знай это и расти честным, трудолюбивым, смелым человеком, достойным своей страны.
Треугольное письмо
Дивизион тяжёлых гвардейских миномётов до нового приказа остановился в дубовом лесочке. Дубрава была молодая, деревца негустые, скопление машин могли заметить вражеские бомбардировщики. Поэтому миномётчики сразу принялись копать укрытия для автомобилей и маскировать их ветками. Кончили работу поздно вечером. Было ещё видно, и солдат Борис Михайлов взялся за письмо. Он старался писать почаще, знал: мама тревожится о нём каждый день и каждый час.
«Милая мамочка! - писал Борис. - Я жив-здоров. Кормят сытно. Погода тёплая. Стоим в лесу. Обо мне не беспокойся. Мы сейчас отдыхаем. Крепко обнимаю и крепко-крепко целую. Твой Боря».
Конверта у Бориса не было. В войну многого не хватало. Хлеба, например, соли. И такой простой вещи, как конверты. Без них-то научились обходиться… Борис согнул бумажный лист по верхнему углу - получился косой парус, парус согнул - получился домик с крышей; нижние углы домика тоже согнул и заправил под крышу - получился треугольник, письмо и конверт вместе…
Идти к писарю, который отправлял почту, было поздно. Борис положил письмо в карман гимнастёрки - до утра, лёг на шинели под кустиком, укутался с головой, чтобы не кусали комары, и сон сразу пришёл к нему.
Был сон короток. Едва забрезжил рассвет, дивизион подняли по тревоге.
Колонна машин с пусковыми станками и эрэсами - реактивными снарядами, покинув дубраву, двигалась чистым полем. Позади колонны всходило солнце. Большое, красное. Пыль закрыла его. Но солнце поднялось выше пыльного облака, будто хотело посмотреть, куда едут гвардейские миномётчики.
Впереди была линия фронта. Оттуда, из-за этой линии, прилетел снаряд. Борис в кабине грузовика не слышал его свиста, поэтому не испугался, а удивился, когда в поле взметнулась чёрная земля. Автомобили прибавили скорость. То в поле, то на дороге взрывались снаряды. На счастье, дорога спустилась в овраг. Вражеские наблюдатели теперь не видели автомобилей, и обстрел прекратился.
Овраг был широкий, глубокий, с крутыми стенами. По нему, как по безопасному туннелю, шли к передовой солдаты, ехали автомобили - с пушками, со снарядами, с кухнями и хлебом. В обратную сторону тягач тащил танк со сбитой башней. Лошадь, запряжённая в двуколку, везла двух раненых, они лежали неподвижно, их головы были укутаны бинтами.
«Вот если меня так ранят или убьют?.. - подумал Борис. - Когда мама узнает, что меня убили, будет долго плакать».
Низко над оврагом, с рёвом мотора и стуком пулемётов, пронёсся «мессершмитт» - немецкий истребитель. По нему дали очередь наши пулемёты, замаскированные на откосе. Тут же появился истребитель с красными звёздами. Погнался за врагом.
Так и ехали миномётчики. Без происшествий. Артиллерийский обстрел, обстрел с самолёта - обычное дело на войне.
Остановились в низине, поросшей кустами.
От низины начинался подъём на широкий бугор. Скат бугра был жёлтым пшеничным полем. С вершины слышалась частая стрельба, гулкие взрывы. Там шёл бой.
Миномётчики дружно сняли с грузовиков пусковые станки. Поставили на землю. Сгрузили эрэсы. Потащили их, тяжеленные, к станкам. Когда уехал последний грузовик, гвардейские миномёты были готовы к залпу.
Бой на бугре то затихал, судя по стрельбе, то снова разгорался. А что там было и как? Солнце видело, что и как. Оно поднялось совсем высоко.
Было жарко. Ни дуновения ветерка. Но вдруг пшеница у дальнего края поля заколыхалась. Будто там пронёсся ветер. Он дул, качал пшеницу сильнее и сильнее. Вглядевшись, Борис увидел нестройные линии пехотинцев. Это они, а не ветер, качали пшеницу, спускаясь с бугра всё ниже и ниже. «Отступают!» - догадался Борис и испугался своей догадки.
Пехотинцы отошли уже к середине поля, когда заревели огненные струи, вырываясь из эрэсов. Чертя дымные дуги, ракетные снаряды полетели за бугор. За бугром ухнуло - первый эрэс, самый быстрый, самый нетерпеливый, грохнулся на фашистов. Следом ухнул ещё один. И замолотило, заколотило по земле.
Пехотинцы остановились. Глядели в небо, удивлённые. Кто-то крикнул. Кто-то подбросил вверх пилотку. И все побежали на бугор, к его вершине, только что оставленной.
Не видя, кто рядом, но чувствуя товарищей, солдат Михайлов побежал, огибая кусты, перепрыгивая кочки. Он влетел в пшеницу, запутался в ней сапогами. Но скоро приноровился, раздвигал её, как купальщик воду. В эти минуты он забыл обо всём. Знал только, что надо бежать и бежать вперёд. И не было у него страха ни перед чем.
Когда Борис добежал до верхушки бугра, там пехотинцев не было. Они спускались по другому скату, преследуя врагов. Только один - молоденький, как Борис, - сидел на краю траншеи.
Гвардейцы с нами… Гвардейцы с нами… - повторял он тихо.
Борис подумал, что солдата оставили передать им благодарность за помощь. Но вдруг понял, что солдат ранен, а слова «гвардейцы с нами» он кричал или шептал, когда пехота остановилась в пшенице и увидела над собой следы грозных эрэсов.
«18 век в истории России» - Ученики. Маршруты. Грамота на права. Манифест о даровании вольности. 10 главных событий в истории России XVIII века. Восстание Емельяна Пугачёва. Широкий аргумент. Указ о летоисчислении. Жажда науки. Исследовательские экспедиции. Северная война. Русско-турецкая война. Крым. Строительство Санкт-Петербурга.
«Война 1914» - Родился 3 марта 1901 года в Вустершире (Великобритания). Ветераны, живущие в Великобритании - 1 чел - Дуглас Терри. Хронология объявления войны… Вы в наших сердцах. Война еще исчезнуть не готова. Службу проходил на военно-морском учебном судне в верфи Девонпорт. И ветеранов праведные лики, Особенно, которых больше нет.
«Время феодальной раздробленности» - Владимиро-Суздальская земля. Заполните схему. Понятие "раздробленность". Назовите дату событий. Новгородская республика. Характерные черты периода раздробленности. Особенности периода. Ответьте на вопросы. Владимир Мономах. Галицко-Волынская земля. Период феодальной раздробленности. Постоянные набеги половцев.
«Россия 90-х» - Заря. Администрация Ельцина. Экономические реформы. Торговля. Россия 90-х. Сельское хозяйство. Государственный строй постсоветской России. Население России. Политический кризис. Культурная и духовная жизнь. Внешняя политика. Социальное развитие. Комментарии.
«История человечества» - Презентация к уроку окружающего мира 4 класс УМК «Школы России». Геродот – первый учёный историк. Первобытные люди появились на Земле более 2 миллионов лет назад. История – наука о прошлом. Начало истории человечества. Наука, изучающая прошлое человечества. Учреждение, собирающее, хранящее и выставляющее на обозрение предметы истории.
««Русская правда» Ярослава» - Русская правда. Смерд. Какая из статей относится к «Русской Правде». Статьи из «Русской Правды». Ярослав известен славными делами. Суд во времена Ярослава Мудрого. Законы. Правда Ярославичей. Название группы. Княжение Ярослава Мудрого. Соседская община. Инсценировка.
Всего в теме 1773 презентации
Если кто-то думает, что скупил уже достаточно много военной детской прозы, то если у вас в библиотеке нет этой книги, то увы - миссион импоссибл. Ибо без этой книги какая угодно коллекция военной прозы будет неполной.
Я сама думала, что у меня уже много книг и больше мне не надо, стой, Юля, не надо тебе больше, куда ручонки тянешь! Но все же не могла устоять от книги Анатолия Митяева.
Анатолий Митяев и Александр Твадовский считаются признанными классиками военной литературы для детей, подростков. Без них военная полочка не может быть собрана до конца. Когда Анатолий Митяев закончил 9-ый класс, началась война. Летом 1942 года он записался добровольцем, на третий день пребывания в армии был в бою. Александр Твардовский также воевал.
Поэтому эти авторы знают то, о чем пишут и пишут так, что ни одного, даже самого черствого человека, не оставит равнодушным.
"Подвиг солдата" стала для меня очень летней книгой: бежевые страницы, летние рисунки Гальдяева (сам Гальдяев для меня летний художник), рассказы, от которых веет солнечным теплом и светом. Хотя книга и выпущена к юбилею победы, мне кажется, самое лучшее время для чтения ее - лето.
"Треугольное письмо".
Во время привала солдат пишет письмо матери. Пишет что они отдыхают на привале, тепло и все удачно у ребят. Но отправить письмо не успевает - начинается бой. После боя солдат снова хочет дописать письмо, описав бой, но решает не делать этого, потому что ведь снова привал и все хорошо. И отправляет письмо так.
"Серьги для ослика".
Ослик Яшка носит воду солдатам, сидящим на горном перевале. Вражеский снайпер пробивает ослику торчащие ушки, солдаты лечат его, перевязывают ушки, а ослик все равно продолжает службу и становится любимцем у солдат.
"Длинное ружьё".
Солдат-новичок роет окоп, чтобы засесть с противотанковым ружьём перед боем.
"Опасный суп".
Солдат вместе с шофёром везут к позициям прикреплённый к машине чан с колёсиками к обеду. По дороге встречают вражескую атаку, защищаться нечем, но друзья проявляют смекалку и делают из кастрюли бомбу.
"Отпуск на четыре часа".
Солдат просит отпуск на четыре часа, когда проходит с войсками мимо своей деревни. Он находит свой дом сожженным, никого нет. С последней надеждой оставляет адрес своей почты на печи и уходит. А через время ему на его почту приходит письмо...
"Кто брал Берлин".
Наши войска вошли в Берлин, танки ведут последний бой, один из которых не может стрелять, а второй тянет его и отстреливается: в этих двух танках два лучших друга. Друзья доходят до Берлина и делают победные надписи на стене рейхстага. Тот, который меньше ростом, встает на высокого, и читает надписи на стене со всей России. Победа! "Вся Советская страна, все советские люди брали город Берлин!"
Под катом даю на прочтение два первых рассказа. А то сама маялась, искала в интернете, чтобы почитать и определиться с покупкой и не могла найти.
Букин и Бубукин — башенные стрелки познакомились, когда получали обмундирование. В списках танковой роты их фамилии стояли рядом, поэтому оба были вызваны на вещевой склад одновременно. Расписываясь за шлем и комбинезон, за куртку и башмаки, Бубукин увидел подпись Букина. Она была длинная, чуть ли не во всю строку. После слога «Бу» шел ряд многочисленных то ли крючочков, то ли полуколечек, заканчивалась подпись, как полагалось, буквой «н», но не простой буквой, а с хвостом, закрученным, как пружина.
— Ну и подпись! — изумился Бубукин. — Посмотришь — голова кружится... Я вот ставлю «Бу» — и дело с концом!
— Твоя фамилия длинная, — отозвался Букин, влезая в новый комбинезон, — и сам ты вон какой здоровила. А я маленький, фамилия у меня короткая. Пусть хоть подпись будет большая.
После такого разговора и началась у Букина с Бубукиным фронтовая дружба.
Нет на свете дружбы крепче, чем фронтовая. Быть товарищами на войне — это ведь не в кино ходить вместе, не лакомиться вместе пирогом в день рождения. В бою нет ни кино, ни пирога. Там есть враг, который стремится убить тебя самого и твоего друга. Верность в дружбе, крепость ее враг испытывает огнем. Да не один раз, а на протяжении всей войны.
Дружбу Букина и Бубукина фашисты проверяли и в столице фашистской Германии — Берлине, Чтобы скорее кончилась война, надо было скорее взять этот город.
В штурме Берлина участвовали пехотинцы и артиллеристы, саперы и летчики, связисты и минометчики, и, конечно, танкисты.
Танку трудно воевать на городских улицах. В поле, в степи можно мчаться на хорошей скорости, обходить укрепления врага стороной, атаковать их с тыла. А в городе, среди каменных построек, танк словно среди крепостей. Опасно каждое окно, опасны чердаки и подвалы — отовсюду фашисты могут выстрелить фаустпатроном. Фаустпатрон, в переводе с немецкого, — кулак-патрон. Этот сильный снаряд летел недалеко, метров на сто, но взрывался так мощно, что мог уничтожить танк со всем экипажем. За углами домов, за каменными завалами прячутся пушки — тоже целят в танк. Под асфальтом мины: надавит танк гусеницей на невидимую мину — гремит взрыв.
Так вот и случилось: в уличном бою, помогая пехоте пробиваться к центру города, танк Букина наехал на мину, взрывом изуродовало гусеницу, танк остановился; а в танк Бубукина попал снаряд, заклинило орудие танка, невозможно было наводить орудие в цель.
Рации в обоих танках работали хорошо. И командиры экипажей договорились: танк с заклиненной пушкой возьмет танк с разбитой гусеницей на буксир. Из двух неисправных машин получится одна исправная — можно продолжить бой. Обидно сидеть сложа руки, когда идет последнее сражение войны.
Танк Бубукина направился к танку Букина. И в это время мелькнула в развалинах разбомбленного дома фигура фашиста с фаустпатроном. Враг крался к неподвижному танку. Бубукин не мешкая выскочил через башенный люк танка, побежал с автоматом к развалинам — надо помешать фашисту стрелять фаустпатроном.
Фашист был упрямый. Он отложил в сторону фаустпатрон, начал бить короткими очередями из своего автомата в Бубукина. Наш танкист тоже стрелял, прячась за грудами кирпича, приближался к фашисту.
Бубукин был совсем уж близко от врага, когда тот перестал стрелять. «Почему фашист не стреляет? — подумал Бубукин. От догадки мороз пробежал по коже. — Верно, фашист отложил автомат и целит фаустпатроном в танк Букина. Сейчас выстрелит...» Бубукин бросился к укрытию фашиста. Навел автомат, нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало — патроны кончились. Тогда Бубукин с высокой груды обломков прыгнул на врага, ногами выбил из рук фаустпатрон. Фашист мгновенно вскочил, готовый вцепиться в нашего бойца. Но, увидев человека в замасленном комбинезоне, с лицом, темным от копоти, его гневные глаза и огромные кулаки, побежал. Бубукин схватил автомат врага — он тоже оказался без патронов. Тогда танкист запустил вдогонку фашисту половинку кирпича.
— Ну, гад! — крикнул Бубукин. — Второй раз не попадайся! Отверну голову!
Забрав оружие врага, Бубукин вернулся к товарищам. У них все уже было готово — буксирный трос закреплен, можно в бой.
Они славно поработали. Букин из своей пушки выстрелил все снаряды по фашистам. Потом перенесли к нему снаряды из танка Бубукина.
Воюя, танкисты вызвали ремонтников. Те прибыли со всем необходимым. Принялись чинить танки. Но воевать уже было не нужно. Во второй половине того дня, а было 2 мая 1945 года, немцы по всему Берлину вывесили белые флаги. Делали их наскоро — из простыней, полотенцев и даже из носовых платков. Белые флаги означали, что Берлин сдается.
По улицам, засыпанным битым стеклом и камнем, мимо изрытых взрывами скверов, разрушенных домов, мимо сгоревших танков и раздавленных пушек двинулись вереницы вражеских солдат и офицеров — сдаваться в плен. На площадях они складывали оружие, и очень скоро там образовались горы автоматов, пулеметов, гранат, пистолетов, винтовок — всего, что час назад грозило смертью нашим бойцам.
Фашисты шли, опустив глаза, смотрели в землю. Им было страшно — ведь придется держать ответ за горе, причиненное людям, и было стыдно — хотели взять Москву, но Москву не взяли, а Берлин сдали. На самом главном здании Берлина, на рейхстаге, развевалось Красное знамя. Его, в знак нашей победы, подняли в разгар жестокого сражения храбрые советские солдаты.
Через неделю после взятия Берлина капитулировала вся фашистская Германия. На землю пришел мир. Все страны и народы ликовали. Все славили Советскую Армию, посылали привет нашим солдатам и командирам.
И природа радовалась. Весеннее солнце светило светло, грело тепло. Навстречу свету и теплу из почек на деревьях вылезали прозрачные листочки, трава зелеными ленточками колыхалась под майским ветром. В небесах летели стаи перелетных птиц.
— Смотри, — сказал Букин Бубукину, — сколько птиц летит! Хорошо, что война кончилась. Самолеты в самую пору освободили небо птицам. И мы не пугаем их выстрелами.
С утра 9 мая Букин и Бубукин прихорашивались — побрились, умылись, причесались, почистили комбинезоны, навели глянец на обуви — и запаслись баночкой краски и кисточкой. Они готовились пойти к рейхстагу. Прошел слух, что все, кто брал Берлин, идут к этому огромному зданию, где прежде заседало правительство фашистов, и пишут на стенах, на колонках свои фамилии — оставляют автографы на добрую память друзьям и в назидание врагам. Говорили, что сам прославленный маршал Георгий Константинович Жуков расписался на рейхстаге.
Действительно, площадь перед рейхстагом была полна наших солдат и командиров. В разных ее местах играли гармошки и аккордеоны; где плясали, где пели. А стены рейхстага и колонны были испещрены различными фамилиями. Надписи все прибавлялись и прибавлялись. На уровне человеческого роста все уже было заполнено ими.
— Опоздали, — сказал Бубукин. — Места не осталось!
— Что ты? — засмеялся Букин. — Нам-то как раз самое лучшее оставили. Встань-ка покрепче. Я с твоих плеч расписываться буду.
— Друг-танкист! — попросил Бубукина низкорослый сержант в погонах связиста. — Подсади и меня!
— Залезай, — согласился Бубукин, когда Букин спрыгнул на каменные ступени.
— Братья-славяне! — закричал веселый артиллерист. — Кто ростом не вышел — скорее сюда. Пока плечи танкисту не оттоптали.
Подсобив желающим, Бубукин сгреб всех их в кучу, придвинул к колонне, приказал: «Ни шагу назад!» — и сам вскарабкался на их плечи. Букин подал ему кисточку и краску.
— Погоди, — сказал сверху Бубукин Букину, — роспись-то не твоя. Ты же не так расписываешься. Где же твои крючки и загогулины?
— Правильно! — согласился Букин снизу. — Но если бы я расписался с загогулинами, то кто бы прочел, что и я брал Берлин.
— Хитер ты у меня! — проговорил Бубукин и вместо обычного «Бу», как он расписывался в различных бумагах, вывел печатными буквами полную фамилию. Рядом, помельче, приписал: Рязань.
Друзья-танкисты отошли от колонны, чтобы не мешать расписываться другим. Издали читали надписи. Перед ними была невиданная книга. Она рассказывала о великом подвиге советских людей. Называла героев жестоких сражений поименно. Называла села и города, откуда герои родом.
«Жуков — Москва. Васильев — Ленинград. Петров — Тула. Гончаренко — Полтава, Богданович — Минск. Гоцеридзе — Тбилиси. Берзиныи — Рига. Хабибулин — Казань. Гусейнов — Баку. Керимбаев — Алма-Ата...»
Вся Советская страна, все советские люди брали город Берлин.
