Дополнением мучений пытки были тюрьмы, в которых содержались жертвы обвинений в колдовстве в течение судебного следствия и также после осуждения до приведения в исполнение приговора. В этих тюрьмах их ждали, если они мужественно перенесли пытку, новые, не менее ужасные муки, продолжавшиеся иногда целые годы и доводившие их до состояния полного отчаяния, нередко до самоубийства.

В то время места заключения вообще представляли собою отвратительные вонючие дыры, где холод, сырость, мрак, грязь, голод, заразительные болезни и полное отсутствие какой бы то ни было заботливости о заключенных в короткое время превращали несчастных, попадавших туда, в калек, в психических больных, в гниющие трупы. Но тюрьмы, назначенные для ведьм, были еще ужаснее. Такие тюрьмы строились специально для ведьм, с особыми приспособлениями, рассчитанными на причинение несчастным возможно более жестоких мук. Во многих местах Германии еще и теперь можно встретить эти тюрьмы - Hexenttirme или Drudenhauser. Одного содержания в этих тюрьмах было достаточно для того, чтобы вконец потрясти и измучить попадавшую туда невинную женщину и заставить ее признаться во всевозможных преступлениях, в которых ее обвиняли.

Один из современников той эпохи следующим образом описывает внутреннее устройство этих тюрем:

«Тюрьмы помещаются в толстых, хорошо укрепленных башнях или в подвалах. В них находятся несколько толстых бревен, вращающихся около вертикального столба или винта; в этих бревнах проделаны отверстия, куда просовываются руки и ноги заключенных. Для этого бревна развинчиваются или раздвигаются, в отверстия между верхними бревнами кладутся руки, в отверстия между нижними бревнами - ноги заключенных; после чего бревна привинчиваются, прибиваются кольями или замыкаются так тесно, что заключенные не могут шевелить ни руками, ни ногами. В некоторых тюрьмах находятся деревянные или железные кресты, к концам которых крепко привязываются головы, руки и ноги заключенных, так что они должны постоянно или лежать, или стоять, или висеть, смотря по положению креста. В некоторых тюрьмах имеются толстые железные полосы с железными запястьями на концах, к которым прикрепляются руки заключенных. Так как середина этих полос цепью прикреплена к стене, то заключенные находятся всегда в одном положении.

Иногда к ногам прикрепляются еще тяжелые куски железа, так что заключенные не могут ни вытянуть ноги, ни притянуть их к себе. Иногда в стенах сделаны углубления такого размера, что в них с трудом можно сидеть, стоять или лежать; заключенные там запираются железными затворами, так что они не могут шевелиться.

В некоторых тюрьмах находились глубокие ямы, выложенные камнем и отворяющиеся вверх узкими отверстиями и крепкими дверями. В эти ямы, глубиной нередко в 15, 20 и даже 30 саженей, заключенных опускали на веревках и таким же образом их вытягивали наверх.

Во многих местах заключенные страшно страдают от холода и отмораживают себе руки и ноги, так что выпущенные на свободу они остаются на всю жизнь калеками. Некоторые находятся постоянно в темноте, никогда не видят солнечного света и не отличают дня от ночи. Не владея своими членами, они находятся в постоянном оцепенении; они лежат в собственных нечистотах хуже всякой скотины, получают плохой корм, не могут спокойно спать, мучимые заботами, мрачными мыслями, злыми снами и всякими ужасами. Так как они не могут шевелить рукой или ногой, то их страшно кусают и мучат вши, мыши, крысы и всякие другие звери. К этому присоединялись еще ругань, злые шутки и угрозы, которые заключенные ежедневно выслушивали от тюремщиков и палачей.

И так как все это продолжалось не только месяцы, но и целые годы, то люди, вступившие в тюрьму бодрыми, сильными, терпеливыми и в полном уме, становились в очень короткое время слабыми, дряхлыми, искалеченными, малодушными, безумными».

В таких тюрьмах, которые Malleus называет carceris squalores, ведьмы томились иногда долгие годы, раньше чем их приводили к допросу и пыткам. Исступленные, без сил, с расстроенным от отчаяния и тоски воображением, в страхе и смятении, они приводились на суд перед инквизиторами и подтверждали все обвинения, которые им предъявляли. Если же они упорствовали, их опять отводили в тюрьму и усиливали тяжесть содержания: связывали и заковывали в кандалы, скручивали члены так, что они цепенели, приковывали цепью к стене и т. д. и в таком состоянии их держали до возобновления пытки. Бамбергские инквизиторы рекомендуют как хорошее средство для укрощения ведьм - «das gefaltet Stiiblein» (буквально: комната в складках), которая была специально устроена в Бамбергской тюрьме для ведьм. Это была камера, пол которой состоял из острых жердей с очень узенькими промежутками между ними. В том же Бамберге одна женщина оставалась три года прикованная к цепи. Malleus рекомендует, как общее правило, выдержать упорствующих ведьм в течение целого года в тюрьме и лишь потом приступить к возобновлению пыток.

Неудивительно, что во время содержания в тюрьме многие женщины впадали в исступленное состояние, в бред, и им представлялось, что дьявол их посещает в тюрьме, говорит с ними, дает им советы, указания, имеет с ними половые сношения и т. д. Об этих посещениях они потом заявляли на допросах, и это служило новым доказательством их виновности. Часто дьявол являлся в лице тюремщиков, которые совершали над заключенными молодыми женщинами зверские насилия. Над одной 12-летней девочкой было совершено столько насилия, что ее нашли полумертвой. Это было объяснено посещением дьявола. Другие женщины впадали в состояние нечувствительности, нравственной и физической апатии и встречали мучения пытки с удивительным равнодушием, которое судьи объясняли участием дьявола, помогающего ведьме переносить без боли все страдания.

Последствием процесса было наказание - наказание во всяком случае, даже если испытания пытки не приводили обвиняемую к признанию и не оказывалось достаточных доказательств к осуждению. «Malleus malificarum» вовсе не признает оправдательных вердиктов и рекомендует держать ведьм в тюрьмах и ждать новых указаний ее виновности или перенести дело в другую инстанцию. Но даже если последовал оправдательный вердикт и подсудимую отпускали на свободу, ее положение было настолько жалкое, что многие предпочитали смерть и кончали самоубийством. Искалеченная от пыток, с разломанными членами, с болезнями от долгого пребывания в вонючей тюрьме, измученная и истерзанная всей процедурой вынесенного ею судебного следствия, она выпускалась на свободу как заподозренная и каждую минуту могла ждать нового обвинения и ареста. Часто им запрещался вход в церковь, а если разрешался, то им отводилось в церкви особое место, отделенное от других. Даже в их собственном доме среди своей семьи они должны были быть изолированы и жить в отдельной комнате. Нередко этих несчастных отталкивала собственная семья, которая боялась принять их к себе обратно - из страха навлечь на себя подозрение или вследствие того, что считали их все-таки во власти дьявола, хотя суд и оправдал их. От них сторонились, как от зачумленных, и им приходилось жить изолированно, в уединении, нищете, переходя с места на место, прося милостыню. Большею частью такая жизнь навлекала на них новые подозрения в колдовстве, и они опять попадали в тюрьму и под пытки, и на этот раз им больше свободы не возвращали.

Но оправдательные вердикты были очень редки. Большей частью пытки кончались признанием и за процессом следовала казнь. Осужденную сжигали на костре - живьем или после удушения или обезглавления. Последний вид казни считался смягчением наказания.

Практикой было принято за правило, что живьем сжигаются лишь те из ведьм, которые упорствовали и не обнаружили признаков раскаянья; по отношению же к раскаявшимся оказывалась милость, и их сжигали после предварительного удушения или отрубления головы. По этому поводу мы находим в инструкции одного суда следующее:

«В наше время, хотя многие ведьмы, дерзкие и отягченные тяжестью неверия и в забвении Бога и спасения своей души, должны быть сожжены живыми, однако почти всеми христолюбивыми судами принят милостивый обычай, что те из колдовствующих, которые отказываются от общения со злыми духами и с раскаявшимся сердцем вновь обращаются к Богу, не должны быть наказаны живыми при посредстве медленного огня, но, по нравам и обычаям местности, должны быть предварительно или задушены, или лишены головы посредством меча, и их мертвое тело, на страх всем прочим и в удостоверение доброго и правильного отправления юстиции, брошено в огонь и превращено в пепел».

Приговор суда о предании ведьмы сожжению на костре обыкновенно вывешивался на ратуше к общему сведению, с изложением подробностей выяснившегося преступления ведьмы. Иногда, вследствие особых обстоятельств, осужденной ведьме оказывалось снисхождение, которое, как выше указано, заключалось в том, что ее сжигали не живьем, а предварительно умерщвляли мечом, а только труп ее сжигали на костре. О такой милости также объявлялось особо, к всеобщему сведению, и это объявление называлось Gnadenzettel. Вот текст одного такого Gnaden-zettel:

«Хотя представшая перед судом обвиняемая, согласно приговору, присуждена за ее тяжелые преступления и прегрешения к переходу от жизни к смерти (vom Leben zum Tode) посредством огня, но наш высокочтимый и милостивый князь и господин Бамберга, из особых побуждений, пожелал оказать ей свою великую княжескую милость, а именно, чтобы первоначально она была передана от жизни к смерти посредством меча, а уже потом превращена посредством огня в пепел и в прах, с тем, однако, чтобы осужденной за ее многочисленные и тяжкие преступления сначала было причинено прижигание посредством раскаленного железа, а потом чтобы ее правая рука, которою она ужасно и нехристиански грешила, была отрублена и была затем также предана сожжению вместе с телом».

Осужденную к сожжению на костре волокли к месту исполнения казни привязанною к повозке или к хвосту лошади, лицом вниз, по всем улицам города. За нею следовала вооруженная милиция и духовенство, сопровождаемые толпою народа. Перед совершением казни прочитывался приговор. В некоторых случаях костер зажигался небольшой, с маленьким пламенем, для того, чтобы усилить мучения медленной смерти. Нередко также для усиления казни осужденным перед казнью отрубывали руки или палач во время исполнение приговора рвал накаленными щипцами куски мяса из их тела. Сожжение было более или менее мучительным в зависимости от того, гнал ли ветер удушающий дым привязанному к столбу в лицо или, наоборот, отгонял этот дым. В последнем случае осужденный медленно сгорал, вынося ужасные муки. Многие имели нравственную силу ждать молча последнего удара сердца, другие оглашали воздух душераздирающими криками. Чтобы заглушать крики несчастных, им привязывали язык и затыкали рот. Окружающая толпа слышала только треск горящего костра и монотонное пение церковного хора - пока тело несчастной превращалось в пепел…

Музей тюрьмы Клинк — это одно из наиболее печальных мест средневековой Англии и одна из самых популярных британских достопримечательностей современности. Клинк представляла собой тюрьму, расположенную в районе Саусворк и функционировавшую с начала 12-го и по конец 18-го века. На протяжении всей своей истории существования тюрьма находилась в собственности у епископов, так что львиную долю из всей массы преступников составляли протестанты и проштрафившиеся католики.

Клинк в переводе с английского сленга означает «тюрьма», так что название этого учреждения: музей тюрьмы Клинк — это сплошная тавтология.

Следует отметить, что содержать тюрьму в те годы было очень выгодно, а особенно ту, что находилась неподалеку от центральных публичных домов Лондона. При этом с существованием проституции церковь никак не боролась — наоборот, обогащалась за счет оштрафованных клиентов или самих блудниц. Тюрьма была специально поделена на две части: в одной содержали мужчин, в другой — женщин.

Примерно в середине 15-го века публичные дома стали стремительно закрываться, так что поток денег в карманы епископов начал ослабевать. Однако священнослужители поступили как настоящие бизнесмены. Нисколько не растерявшись, они ввели обязательную плату за содержание в тюрьме, превратив всех заключенных в должников. Например, цена за пищу увеличилась вдвое, так что люди были вынуждены отдавать все до последнего гроша, чтобы не умереть от голода. А когда заканчивались собственные деньги, еду начинали оплачивать друзья и знакомые на воле.

Тюрьма музей в Лондоне — атмосфера средневековья, точность в деталях

Мятеж в этой тюрьме был поднят всего один раз — в 1450-м году, но и тот был молниеносно подавлен, а здания тюрем только еще лучше укреплены.

Такое положение дел сохранялось вплоть до 1780-го года, когда тюрьма полностью сгорела. Уцелели лишь просторные подвалы, в которых сегодня и располагается музей тюрьмы Клинк.

Тюрьма музей в Лондоне отражает свою историю, рассказывает об условиях, в которых содержались заключенные. Кроме того, здесь можно собственными глазами увидеть камеры для содержания и орудия наказания. Все воспроизведено с точностью до мелочей. Место это также известно и тем, что сюда лично приезжал

Прекраснейший итальянский город Венеция является одним из самых посещаемых туристических мест в Италии. Часами можно ходить по его узким улочкам, передвигаться на катере по его каналам (а если есть деньги, то и нанять гондолу – это, надо сказать, недешевое удовольствие), пить, как считается, самый лучший в мире кофе на площади Святого Марка, любоваться дворцами, называемыми здесь «палаццо», возникающими прямо из воды…

Но здесь есть и места особенно интересные не только для обычных туристов, но и для сотрудников пенитенциарного ведомства любой страны. В Венеции находятся 3 знаменитые средневековые тюрьмы – «Пьомби», «Поцци» и «Карчери».

Дворец (Палаццо) Дожей – самый известный и, без сомнения, самый красивый дворец в Венеции. В Средние века именно в нем располагались власти этого города-государства, именно здесь решались важнейшие дела, заключались союзы, подписывались соглашения, осуждались на смерть или вечное заключение провинившиеся граждане.

На фасаде Дворца Дожей ровным рядом расположились белые колонны. Но если присмотреться, то посередине можно увидеть 2 розовые. Это место, где дожи появлялись перед жителями Венеции во время торжественных случаев, основными из которых являлись карнавалы и смертные казни. Есть во Дворце Дожей и Зал пыток (sala de Tormenti), где демонстрируются прикрепленные к потолку блоки, на которые жертву подвешивали со связанными за спиной руками.

Надо сказать, что в Венецианской республике большое распространение получили доносы. Причем, анонимные доносы не рассматривались: необходима была подпись самого доносчика и 2 свидетелей. В подвалах дворца имелся огромный зал с документацией на венецианских граждан. Здесь можно было отыскать сведения на любого. И в нужное время эти сведения извлекались, человек арестовывался и попадал в знаменитые венецианские застенки, где, спустя какое-то время после суда, его либо казнили, либо он приговаривался к заключению.

Тюрем при Дворце Дожей было 2: подземная тюрьма «Поцци» и тюрьма, находившаяся под самой крышей, – «Пьомби».

Свое имя «Поцци» подземная тюрьма получила оттого, что ее камеры представляли собой каменные колодцы (по-итальянски – pozzo).

В этой тюрьме некоторое время провел и знаменитый итальянский авантюрист Казанова. Вот как он описывает в своих воспоминаниях эти казематы: «Во Дворце Дожей в распоряжении Государственных инквизиторов есть 19 ужасных подземных темниц; к ним приговаривают преступников, заслуживающих смерти. Эти 19 подземных тюрем в точности напоминают могилы, но называются Поцци, колодцы, ибо там всегда стоит на 2 фута морская вода, попадающая через то же зарешеченное отверстие, откуда проникает в камеры немного света; размером эти отверстия всего в квадратный фут. Узник, если только не нравится ему стоять целыми днями по колено в соленой воде, должен сидеть на козлах, где лежит его тюфяк и куда на рассвете кладут ему воду и кусок хлеба; хлеб ему надобно съесть сразу, ибо, если он замешкается, жирнейшие морские крысы вырвут его из рук».

Казанову схватили 26 июля 1755г. по доносу и обвинению в ереси и общении с духами. Впрочем, в список обвинений вошли также разврат и мошенничество. Казанова с успехом облегчал кошельки богатых венецианцев. Чтобы его арестовать, инквизиция прислала 40 солдат во главе с начальником стражи, настолько власти опасались его способности одурачить кого угодно и незамедлительно скрыться.

В тюремных камерах, находившихся в полуподвальных помещениях, почти ничего не было видно. Из-за высокой влажности тюремные условия в венецианской тюрьме были особенно тяжелыми. Узники часто болели и умирали.

Заключенные сидели на хлебе, воде и... вине. Хлеб закупался по весу, поэтому булочники, чтобы сэкономить, добавляли в него воду, ну а вино разбавляли водой уже сами тюремные надзиратели.

Нужно также отметить, что после отбытия назначенного тюремного срока, узники, если они как-то умудрились выжить, могли покинуть тюрьму, но только после платы за свое содержание. Кто не в силах был собрать указанную сумму денег, оставался в застенках на неопределенное время. Правда, в помощь таким малоимущим в Венеции был создан религиозный Орден, занимавшийся сбором пожертвований для таких заключенных.

Довольно легко представить все эти ужасы, блуждая по подземелью в полном одиночестве. Здесь с непривычки можно даже заблудиться. Некоторые подземные коридоры вроде ведут к свету, но прибыв туда, оказываешься прямо во внутреннем замкнутом дворе тюрьмы, выхода из которого на волю нет.

Но подземелья тюрьмы «Поцци» не единственное место во Дворце Дожей, где томились узники. Камеры для заключенных имелись и на чердаке Дворца, под самой крышей, покрытой свинцом, отсюда и их название «Пьомби», что значит «свинцовые» (piomb по-итальянски «свинец»). Эти камеры не заливала вода, но ее узники страдали летом от жуткой жары, доходившей до 60 градусов, а зимой от холода и сырости.

Тюрьма «Пьомби» также связана с именем Казановы. Великий авантюрист и сердцеед, переведенный в эту «поднебесную» тюрьму из тюрьмы подземной, единственный за всю ее историю умудрился из нее сбежать.

После того, как знаменитого авантюриста перевели из «Поцци» в «Пьомби», он сразу же стал готовить план побега. В общей сложности он провел здесь больше года. Наконец, план побега был разработан. Сначала он проделал дыру в полу своей камеры, располагавшейся прямо над одним из залов дворца. Казанова собирался спуститься туда в праздничный день, когда там никого не будет. Но когда все было готово к побегу, Казанову (вот невезение!) неожиданно переводят в другую камеру. А вскоре один из надзирателей обнаружил дыру в полу его старой камеры и собирался доложить об этом своему начальству. Но Казанове удается договориться с охочим до денег тюремщиком и замять дело. И хотя побег сорвался, Казанова не унывает и тут же начинает разрабатывать новый план, оказавшийся более удачным. Через несколько месяцев вдвоем с заключенным из соседней камеры они проделали дыру на крышу дворца, через слуховое окно пробрались в одно из дворцовых помещений и затем, минуя стражу, выбрались на свободу.

Его побег до сих пор представляет собой нечто феноменальное: Казанова сумел вырваться из самых охраняемых застенков, за которыми следили не только стражи дожа, но и служители Совета Трех – страшной венецианской инквизиции.

Казанова покинул «Пьомби» прямо-таки при почти мистических обстоятельствах: при звуке полночного колокола. Во всех красках эта история, как и вся история жизни великого авантюриста, описана в его воспоминаниях, которые называются «История моей жизни».

Реальный Джакомо Джироламо Казанова был личностью выдающейся и, как отмечают историки, намного более интересной, чем все легенды о нем, вместе взятые. Тайный агент, алхимик, маг, авантюрист, литератор, один из самых образованнейших людей своего времени, Казанова был и остается образом нарицательным. Однако любовные похождения, ныне ставшие главной ассоциацией с его именем (вон даже у Валерия Леонтьева есть посвященная ему песня), были далеко не главным увлечением самого Джакомо.

Казанова много путешествовал по Европе, лично знал Вольтера, Моцарта, Гете, не говоря уже о крупнейших аристократах и правителях различных стран, начиная от Фридриха Великого и заканчивая российской самодержицей – императрицей Екатериной II. Согласно одной из версий его биографии (а их существует множество помимо той, что предложил он сам), Казанова был тайным агентом на службе Франции. Именно этот факт, а вовсе не очередная любовная авантюра или богохульство, как это указывается порой, привели Казанову в венецианские тюрьмы «Поцци» и «Пьомби». А спустя 20 лет после своего феноменального побега он вернулся в Венецию и стал агентом уже той самой инквизиции, от которой сумел так ловко ускользнуть. Затем он вновь не угодил властям, снова бежал и осел в Чехии, где тихо и мирно доживал свои дни личным библиотекарем графа Вальдштейна. Там он и скончался 4 июня 1798г., не зная, что спустя века его имя по-прежнему будет известно всему миру.

Но вернемся к венецианским тюрьмам.

Когда для узников, томящихся в камерах «Поцци» и «Пьомби», не стало хватать места, была построена новая тюрьма по соседству с Дворцом Дожей, на набережной Скьявони. С Дворцом ее соединил мост, известный как Мост Вздохов.

Эта тюрьма «Карчери» (Carceri по-итальянски и означает «тюрьма») окутана легендами и тайнами, не менее ужасными, чем «Пьомби» или «Поцци». Достоверно известно, что в одной из ее камер добровольно провел ночь великий английский поэт Байрон в надежде пережить то, что чувствовали узники «Карчери».

Условия в этой тюрьме едва ли были более комфортными, чем в 2 других венецианских тюрьмах: тесные камеры, мощные решетки, вездесущие крысы, сырость, отвратительное питание, пытки.

Тюрьма «Карчери» выполняла свои функции вплоть до конца Второй мировой войны. Затем она была закрыта и превращена в музей, куда с удовольствием заходят туристы. Чтобы войти в нее, необходимо пройти через знаменитый, недавно отреставрированный Мост Вздохов, названный так потому, что именно с этого моста заключенные могли бросить последний взгляд на волю, увидеть кусочек моря, вдохнуть воздух свободы и… зачастую больше никогда не встретиться со своими родными и близкими.

Подготовил Юрий АЛЕКСАНДРОВ

На фото: камера в «Поцци»; побег Казановы из «Пьомби»; Мост Вздохов, ведущий в «Карчери»

Пишешь про барона в замке - изволь хотя бы примерно представлять, как замок отапливался, как вентилировался, чем освещался…
Из интервью с Г. Л. Олди

При слове “замок” в нашем воображении возникает образ величественной крепости - визитной карточки жанра фэнтези. Едва ли найдется другое архитектурное сооружение, которое привлекало бы к себе столько внимания со стороны историков, знатоков военного дела, туристов, писателей и любителей “сказочной” фантастики.

Мы играем в компьютерные, настольные и ролевые игры, где нам приходится исследовать, строить или захватывать неприступные замки. Но знаем ли мы, что на самом деле представляют собой эти фортификации? Какие интересные истории связаны с ними? Что скрывают за собой каменные стены - свидетели целых эпох, грандиозных битв, рыцарского благородства и подлого предательства?

Удивительно, но факт - укрепленные жилища феодалов в разных частях света (Япония, Азия, Европа) строились по весьма схожим принципам и имели много общих конструктивных черт. Но в данной статье речь пойдет прежде всего о средневековых европейских феодальных крепостях, так как именно они послужили основой для создания массового художественного образа “средневекового замка” в целом.

Рождение крепости

Средневековье в Европе было неспокойным временем. Феодалы по любому поводу устраивали между собой небольшие войны - вернее говоря, даже не войны, а, выражаясь современным языком, вооруженные “разборки”. Если у соседа завелись деньги - их надо было отобрать. Много земли и крестьян? Это просто неприлично, ведь бог велел делиться. А уж если задета рыцарская честь - то здесь без маленькой победоносной войны было просто не обойтись.

При таких обстоятельствах крупным аристократам-землевладельцам не оставалось ничего другого, кроме как укреплять свои жилища с расчетом на то, что в один прекрасный день к ним в гости могут заявиться соседи, которых хлебом не корми - дай кого-нибудь зарезать.

Первоначально эти укрепления делались из дерева и ничем не напоминали известные нам замки - разве что ров перед входом вырыт да деревянный частокол вокруг дома поставлен.

Господские дворы Хастеркнауп и Элмендорв - предки замков.

Однако прогресс не стоял на месте - с развитием военного дела феодалам приходилось модернизировать свои укрепления так, чтобы те могли противостоять массированному штурму с применением каменных ядер и таранов.

Европейский замок уходит своими корнями в эпоху античности. Самые ранние сооружения подобного рода копировали римские военные лагеря (палатки, окруженные частоколом). Принято считать, что традиция строительства исполинских (по меркам того времени) каменных сооружений началась с норманнов, а классические замки появились в 12 веке.

Осажденный замок Мортан (выдерживал осаду 6 месяцев).

К замку предъявлялись очень простые требования - он должен быть малодоступным для неприятеля, обеспечивать наблюдение за местностью (включая ближайшие деревни, принадлежащие владельцу замка), иметь собственный источник воды (на случай осады) и выполнять репрезентативные функции - то есть показывать мощь, богатство феодала.

Замок Бомари, принадлежавший Эдуарду I.

Добро пожаловать

Мы держим путь в замок, стоящий на выступе горного склона, с краю плодородной долины. Дорога идет через небольшое поселение - одно из тех, которые обычно вырастали около крепостной стены. Здесь живет простой народ - в основном ремесленники, и воины, охраняющие внешний периметр защиты (в частности - стерегущие нашу дорогу). Это так называемый “замковый люд”.

Схема замковых сооружений. Заметим - две надворотные башни, самая крупная стоит отдельно.

Дорога проложена таким образом, что пришельцы всегда обращены к замку правым боком, не прикрытым щитом. Непосредственно перед крепостной стеной находится голое плато, лежащее под значительным уклоном (сам замок стоит на возвышении - естественном или насыпном). Растительность здесь невысокая, чтобы не было укрытия нападающим.

Первая преграда - глубокий ров, а перед ним - вал вынутой земли. Ров может быть поперечным (отделяет стену замка от плато), либо серповидным, выгнутым вперед. Если позволяет ландшафт, ров опоясывает весь замок по кругу.

Иногда внутри замка выкапывались разделительные рвы, затрудняющие врагу передвижение по его территории.

Форма дна у рвов могла быть V-образная и U-образная (последняя наиболее распространена). Если почва под замком скалистая, то рвов либо вообще не делалось, либо они вырубались на небольшую глубину, препятствующую лишь продвижению пехоты (в скале практически невозможно сделать подкоп под стену замка - поэтому глубина рва не имела решающего значения).

Гребень земляного вала, лежащего прямо перед рвом (отчего тот кажется еще глубже), часто нес на себе палисад - забор из вкопанных в землю, заостренных и плотно пригнанных друг к другу деревянных колов.

К внешней стене замка ведет мост, перекинутый через ров. В зависимости от величины рва и моста, последний поддерживает одна или несколько опор (огромных бревен). Внешняя часть моста закреплена, но последний его отрезок (прямо у стены) подвижен.

Схема входа в замок: 2 - галерея на стене, 3 - подъемный мост, 4 - решетка.

Противовесы на подъемнике ворот.

Ворота замка.

Этот подъемный мост устроен так, чтобы в вертикальном положении он закрывал собой ворота. Мост приводится в движение механизмами, спрятанными в здании над ними. От моста к подъемным машинам в стенные отверстия уходят канаты или цепи. Для облегчения работы людей, обслуживающих механизм моста, канаты иногда снабжались тяжелыми противовесами, берущими часть веса этой конструкции на себя.

Особый интерес представляет мост, работавший по принципу качелей (его называют “опрокидывающимся” или “качающимся”). Одна его половина находилась внутри - лежала на земле под воротами, а другая протягивалась через ров. Когда внутренняя часть поднималась, закрывая собой вход в замок, внешняя (на которую иногда уже успевали забежать нападающие) опускалась вниз, в ров, где была устроена так называемая “волчья яма” (острые колья, врытые в землю), невидимая со стороны, пока мост опущен.

Для входа в замок при закрытых воротах рядом с ними имелась боковая калитка, к которой обычно проложен отдельный подъемный трап.

Ворота - наиболее уязвимая часть замка, обычно проделывались не прямо в его стене, а устраивались в так называемых “надворотных башнях”. Чаще всего ворота были двустворчатые, причем створки сколачивались из двух слоев досок. Для защиты от поджога снаружи они обивались железом. При этом в одной из створок имелась маленькая узкая дверца, в которую можно было пройти, лишь согнувшись. Кроме замков и железных засовов, ворота закрывала поперечная балка, лежащая в стенном канале и задвигающаяся в противоположную стену. Поперечная балка могла также заводиться в крюкообразные прорези на стенах. Основной ее целью была защита ворот от их высаживания нападающими.

За воротами обычно находилась опускающаяся решетка. Чаще всего она была деревянной, с окованными железом нижними концами. Но встречались и железные решетки, сделанные из стальных четырехгранных прутьев. Решетка могла опускаться из щели в своде портала ворот, либо находиться позади них (с внутренней стороны надворотной башни), опускаясь по пазам в стенах.

Решетка висела на канатах или цепях, которые в случае опасности могли быть обрублены, чтобы она быстро упала вниз, преграждая путь захватчикам.

Внутри надворотной башни имелись комнаты для стражи. Они несли вахту на верхней площадке башни, узнавали у гостей цель их визита, открывали ворота, а в случае необходимости могли поражать из лука всех тех, кто проходил под ними. Для этого в своде портала ворот имелись вертикальные бойницы, а также “смоляные носы” - отверстия для выливания горячей смолы на нападающих.

Смоляные носы.

Все на стену!

Важнейшим оборонительным элементом замка была внешняя стена - высокая, толстая, порой на наклонном цоколе. Обработанные камни или кирпич составляли ее внешнюю поверхность. Внутри она состояла из бутового камня и гашеной извести. Стены ставились на глубокий фундамент, под который очень сложно было сделать подкоп.

Нередко в замках строились двойные стены - высокая внешняя и небольшая внутренняя. Между ними возникало пустое место, получившее немецкое название “цвингер”. Нападавшие, преодолевая внешнюю стену, не могли взять с собой дополнительные штурмовые приспособления (громоздкие лестницы, шесты и прочие вещи, которые нельзя перенести внутрь крепости). Оказавшись в цвингере перед еще одной стеной, они становились легкой мишенью (для лучников в стенах цвингера имелись небольшие бойницы).

Цвингер в замке Ланэк.

Сверху по стене проходила галерея для солдат обороны. С внешней стороны замка их защищал прочный бруствер в половину человеческого роста, на котором были регулярно расположены каменные зубцы. За ними можно было стоять в полный рост и, например, заряжать арбалет. Форма зубцов была предельно разнообразной - прямоугольные, округлые, в виде ласточкиного хвоста, декоративно украшенные. В некоторых замках галереи были крытыми (деревянный навес), чтобы защитить воинов от непогоды.

Кроме зубцов, за которыми удобно было прятаться, стены замка оборудовались бойницами. Через них велся обстрел нападающих. Ввиду особенностей применения метательного оружия (свобода движения и определенная позиция стрельбы) бойницы для лучников были длинными и узкими, а для арбалетчиков - короткие, с расширением по сторонам.

Особый вид бойницы - шаровая. Она представляла собой закрепленный в стене, свободно поворачивающийся деревянный шар с прорезью для ведения стрельбы.

Пешеходная галерея на стене.

Балконы (так называемые “машикули”) устраивались в стенах очень редко - например, в том случае, когда стена была слишком узкой для свободного прохода нескольких солдат, и выполняли, как правило, лишь декоративные функции.

По углам замка на стенах сооружались небольшие башни, чаще всего фланкирующие (то есть выступающие наружу), что позволяло защитникам вести огонь вдоль стен по двум направлениям. В позднее средневековье они стали приспосабливаться под хранилища. Внутренние стороны таких башен (обращенные во двор замка) обычно оставлялись открытыми, чтобы противник, ворвавшийся на стену, не мог закрепиться внутри них.

Фланкирующая угловая башня.

Замок изнутри

Внутреннее устройство замков отличалось многообразием. Помимо упомянутых цвингеров, за главными воротами мог располагаться маленький прямоугольный дворик с бойницами в стенах - своеобразная “ловушка” для нападающих. Порой замки состояли из нескольких “секций”, разделенных внутренними стенами. Но непременным атрибутом замка был большой двор (хозяйственные постройки, колодец, помещения для челяди) и центральная башня, она же “донжон” (donjon).

Донжон в замке Венсенн.

От наличия и местоположения колодца напрямую зависела жизнь всех обитателей замка. С ним часто возникали проблемы - ведь, как уже было сказано выше, замки строились на возвышениях. Прочный скальный грунт также не облегчал задачу по водоснабжению крепости. Известны случаи прокладки замковых колодцев на глубину более 100 метров (например, замок Куффхойсер в Тюрингии или крепость Кенигстайн в Саксонии имели колодцы глубиной более 140 метров). Прорытие колодца занимало от одного года до пяти лет. В некоторых случаях это поглощало столько же денег, сколько стоили все внутренние постройки замка.

Из-за того, что воду приходилось с трудом доставать из глубоких колодцев, вопросы личной гигиены и санитарии отходили на второй план. Вместо того, чтобы помыться самим, люди предпочитали ухаживать за животными - прежде всего, за дорогими конями. Нет ничего удивительного в том, что горожане и сельские жители морщили носы в присутствии обитателей замков.

Расположение источника воды зависело, в первую очередь, от естественных причин. Но если был выбор, то колодец выкапывали не на площади, а в укрепленном помещении, чтобы обеспечить его водой на случай укрытия во время осады. Если в силу особенностей залегания грунтовых вод колодец выкапывался за стеной замка, то над ним сооружалась каменная башня (по возможности - с деревянными переходами в замок).

Когда не было никакой возможности выкопать колодец, в замке сооружалась цистерна, собирающая дождевую воду с крыш. Такая вода нуждалась в очистке - ее фильтровали через гравий.

Боевой гарнизон замков в мирное время был минимален. Так в 1425 г. два совладельца замка Райхельсберг в нижнефранконском Аубе заключили соглашение, что каждый из них выставляет по одному вооруженному слуге, а двух привратников и двух стражей оплачивают совместно.

В замке также имелся ряд построек, обеспечивающих автономный быт его обитателей в условиях полной изоляции (блокады): пекарня, паровая баня, кухня и т. п.

Кухня в замке Марксбург.

Башня была самым высоким сооружением во всем замке. Она обеспечивала возможность наблюдения за окрестностями и выполняла функции последнего убежища. Когда враги прорывались через все линии обороны, население замка укрывалось в донжоне и выдерживало длительную осаду.

Исключительная толщина стен этой башни делала ее разрушение практически невозможным (во всяком случае, на это потребовалось бы огромное количество времени). Вход в башню был очень узким. Он располагался во внутреннем дворе на значительной (6-12 метров) высоте. Деревянную лестницу, ведущую внутрь, можно было легко разрушить и тем самым преградить путь нападающим.

Вход в донжон.

Внутри башни иногда имелась очень высокая шахта, идущая сверху вниз. Она служила либо тюрьмой, либо складом. Вход в нее был возможен только через отверстие в своде верхнего этажа - “Angstloch” (нем. - устрашающая дыра). В зависимости от предназначения шахты, лебедка опускала туда пленников или провиант.

Если тюремных помещений в замке не было, то пленников помещали в крупные деревянные ящики из толстых досок, слишком маленькие для того, чтобы встать в полный рост. Эти ящики могли устанавливаться в любых помещениях замка.

Разумеется, в плен брали, прежде всего, для получения выкупа либо для использования узника в политической игре. Поэтому VIP-персоны обеспечивались по высшему классу - для их содержания выделялись охраняемые покои в башне. Именно так “мотал свой срок” Фридрих Красивый в замке Траусниц на Пфаймде и Ричард Львиное Сердце в Трифелсе.

Палата в замке Марксбург.

Башня замка Абенберг (12 век) в разрезе.

В основании башни располагались подвал, который также мог использоваться в качестве темницы, и кухня с кладовой. Главный зал (столовая, общее помещение) занимал целый этаж и обогревался огромным камином (он распространял тепло всего на несколько метров, так что дальше по залу расставлялись железные корзины с углями). Выше шли палаты семьи феодала, отапливаемые небольшими печками.

На самом верху башни находилась открытая (реже - крытая, но в случае необходимости крышу можно было сбросить) площадка, где можно было установить катапульту или другое метательное орудие для обстрела врага. Там же водружался штандарт (знамя) владельца замка.

Иногда донжон не служил жилым помещением. Он вполне мог применяться только лишь в военно-хозяйственных целях (смотровые посты на башне, темница, хранилище провизии). В таких случаях семья феодала обитала в “паласе” - жилом помещении замка, стоящем обособленно от башни. Паласы строились из камня и имели несколько этажей в высоту.

Следует отметить, что условия проживания в замках были далеко не самыми приятными. Лишь самые крупные паласы имели большой рыцарский зал для торжеств. В донжонах и паласах было очень холодно. Выручало каминное отопление, однако стены все равно покрывались толстыми гобеленами и коврами - не ради украшения, а для сохранения тепла.

Окна пропускали очень мало солнечного света (сказывался фортификационный характер замковой архитектуры), далеко не все из них были застеклены. Туалеты устраивались в виде эркера в стене. Они были неотапливаемыми, поэтому посещение нужника зимой оставляло у людей просто неповторимые ощущения.

Замковый туалет.

Завершая нашу “экскурсию” по замку, нельзя не упомянуть о том, что в нем обязательно присутствовало помещение для богослужений (храм, капелла). К числу непременных обитателей замка относился капеллан или священник, который, помимо своих основных обязанностей, исполнял роль писаря и учителя. В наиболее скромных крепостях роль храма выполняла стенная ниша, где стоял небольшой алтарь.

Крупные храмы имели два этажа. Простолюдины молились внизу, а господа собирались в теплом (иногда застекленном) хоре на втором ярусе. Убранство подобных помещений было довольно скромным - алтарь, скамейки и настенные росписи. Иногда храм исполнял роль гробницы для живущего в замке рода. Реже он применялся как убежище (наряду с донжоном).

О подземных ходах в замках рассказывают множество небылиц. Ходы, разумеется, были. Но лишь очень немногие из них вели из замка куда-нибудь в соседний лес и могли использоваться как путь к бегству. Длинных ходов, как правило, вообще не было. Чаще всего встречались короткие тоннели между отдельными зданиями, либо из донжона в комплекс пещер под замком (дополнительное убежище, склад или сокровищница).

Война на земле и под землей

Вопреки распространенным заблуждениям, средняя численность военного гарнизона обычного замка во время ведения активных боевых действий редко когда превышала 30 человек. Этого вполне хватало для обороны, так как обитатели крепости находились в относительной безопасности за ее стенами и не несли таких потерь, как нападающие.

Для взятия замка требовалось его изолировать - то есть перекрыть все пути подвоза продовольствия. Именно поэтому атакующие армии были гораздо крупнее обороняющихся - порядка 150 человек (это справедливо для войны феодалов средней руки).

Вопрос с провиантом был наиболее болезненным. Без воды человек может прожить несколько дней, без еды - около месяца (при этом следует учесть его низкую боеспособность во время голодовки). Поэтому хозяева замка, готовящегося к осаде, часто шли на крайние меры - выгоняли за его пределы всех простолюдинов, которые не могли принести пользу обороне. Как уже было сказано выше, гарнизон замков был небольшим - прокормить целую армию в условиях осады было невозможно.

Обитатели замка нечасто предпринимали контратаки. В этом попросту не имелось смысла - их было меньше, чем нападающих, да и за стенами они чувствовали себя гораздо спокойнее. Особым случаем являются вылазки за едой. Последние осуществлялись, как правило, ночью, небольшими группами, которые шли по плохо охраняемым тропам к ближайшим деревням.

Не меньше проблем было и у нападающих. Осада замков иногда растягивалась на годы (так, немецкий Турант оборонялся с 1245 по 1248), поэтому вопрос о тыловом снабжении армии в несколько сотен человек вставал особенно остро.

В случае с осадой Туранта летописцы утверждают, что за все это время солдаты нападающей армии выпили 300 фудеров вина (фудер - огромная бочка). Это составляет около 2,8 млн. литров. Либо переписчик допустил ошибку, либо постоянное количество осаждающих составляло более 1000 человек.

Для взятия замка измором наиболее предпочтительным сезоном было лето - дождей выпадает меньше, чем весной или осенью (зимой обитатели замка могли получать воду, растапливая снег), урожай еще не созрел, а старые запасы уже закончились.

Нападающие старались лишить замок источника воды (например, строили на реке запруды). В самых крайних случаях применялось “биологическое оружие” - в воду бросались трупы, что могло спровоцировать вспышки эпидемий по всей округе. Тех обитателей замка, которые попали в плен, нападающие увечили и отпускали. Те возвращались назад, и становились невольными нахлебниками. В замке их могли и не принять, но если это были жены или дети осажденных, то голос сердца перевешивал соображения тактической целесообразности.

Не менее жестоко поступали с жителями окрестных деревень, пытавшихся доставлять в замок припасы. В 1161 году во время осады Милана Фридрих Барбаросса приказал отрубить руки 25 горожанам Пьяченцы, которые пытались снабжать врагов провиантом.

Осаждающие разбивали постоянный лагерь неподалеку от замка. Он также имел некоторые простейшие укрепления (палисады, земляные валы) на случай внезапной вылазки защитников крепости. Для затяжных осад рядом с замком возводился так называемый “контрзамок”. Обычно он располагался выше, чем осаждаемый, что позволяло вести с его стен эффективное наблюдение за осажденными и, если позволяла дистанция - обстреливать их из метательных орудий.

Вид на замок Эльц из контрзамка Трутц-Эльц.

Война против замков имела свою специфику. Ведь любое мало-мальски высокое каменное укрепление представляло серьезное препятствие для обычных армий. Прямые атаки пехоты на крепость вполне могли увенчаться успехом, который, однако, доставался ценой больших жертв.

Именно поэтому для успешного взятия замка был необходим целый комплекс военных мер (об осаде и взятии измором уже было сказано выше). К числу наиболее трудоемких, но в то же время чрезвычайно успешных способов преодоления защиты замка относился подкоп.

Подкопы делались с двумя целями - предоставить войскам прямой доступ во внутренний двор замка либо разрушить секцию его стены.

Так, во время осады замка Альтвиндштайна в Северном Эльзасе в 1332 бригада саперов из 80 (!) человек воспользовалась отвлекающими маневрами своих войск (периодические короткие атаки на замок) и в течение 10 недель проделала в твердой скальной породе длинный проход в юго-восточную часть крепости.

Если стена замка была не слишком велика и имела ненадежный фундамент, то под ее основание прорывался тоннель, стены которого укреплялись деревянными распорками. Далее распорки поджигались - как раз под стеной. Тоннель обваливался, основание фундамента проседало, а стена над этим местом рассыпалась на части.

Штурм замка (миниатюра 14 века).

Позднее, с появлением порохового оружия, в подкопы под стены замков закладывались бомбы. Для нейтрализации подкопа осаждаемые иногда рыли контрподкопы. Вражеских саперов заливали кипятком, запускали в тоннель пчел, лили туда фекалии (а в древнее время карфагеняне запускали в римские подкопы живых крокодилов).

Для обнаружения подкопов использовались любопытные приспособления. Например, по всей территории замка расставлялись крупные медные чаши с шарами внутри. Если шар в какой-либо чаше начинал дрожать - это был верный признак того, что рядом ведется подкоп.

Но главным аргументом при нападении на замок были осадные машины - катапульты и тараны. Первые мало чем отличались от тех катапульт, которые применялись еще римлянами. Эти приспособления были оборудованы противовесом, придающим метательному рычагу наибольшее усилие. При должной сноровке “орудийного расчета” катапульты были вполне точным оружием. Они метали крупные, гладко обтесанные камни, причем дальность боя (в среднем - несколько сотен метров) регулировалась весом снарядов.

Разновидность катапульты - требушет.

Иногда в катапульты заряжались бочки, начиненные горючими материалами. Чтобы доставить пару приятных минут защитникам замка, катапульты перекидывали к ним отрубленные головы пленников (особо мощные машины могли перебросить через стену даже целые трупы).

Штурм замка при помощи передвижной башни.

Помимо обычного тарана, применялись и маятниковые. Они были закреплены на высоких передвижных каркасах с навесом и представляли собой бревно, подвешенное на цепи. Осаждающие прятались внутри башни и раскачивали цепь, заставляя бревно бить в стену.

В ответ осажденные спускали со стены веревку, на конце которой были закреплены стальные крючья. Этой веревкой они ловили таран и старались задрать его наверх, лишив подвижности. Иногда на такие крючья мог попасться зазевавшийся солдат.

Преодолев вал, сломав палисады и засыпав ров, нападающие либо штурмовали замок при помощи лестниц, либо использовали высокие деревянные башни, верхняя площадка которых находилась на одном уровне со стеной (или даже выше нее). Эти гигантские сооружения обливались водой во избежание поджога защитниками и подкатывались к замку по настилу из досок. На стену перекидывался тяжелый помост. Штурмовая группа забиралась наверх по внутренней лестнице, выходила на помост и с боем вторгалась на галерею крепостной стены. Обычно это означало то, что через пару минут замок будет взят.

Тихая сапа

Сапа (от франц. sape, буквально - мотыга, saper - вести подкоп) - способ отрывки рва, траншеи или тоннеля для приближения к его укреплениям, применявшийся в 16-19 веках. Известны перекидная (тихая, скрытная) и летучая сапа. Работа перекидной сапой производилась со дна исходного рва без выхода работающих на поверхность, а летучей - с поверхности земли под прикрытием заранее подготовленной защитной насыпи из бочек и мешков с землей. Во 2-ой половине 17 века для выполнения таких работ в армиях ряда стран появились специалисты - саперы.

Выражение действовать “тихой сапой” означает: крадучись, медленно, незаметно идти, проникать куда-нибудь.

Бои на лестнице замка

С одного этажа башни попасть на другой можно было только по узкой и крутой винтовой лестнице. Подъем по ней осуществлялся лишь друг за другом - столь узкой она была. При этом воин, шедший первым, мог рассчитывать только на свое собственное умение сражаться, ибо крутизна поворота витка была подобрана таким образом, что из-за спины лидера нельзя было действовать копьем или длинным мечом. Поэтому бои на лестнице сводились к единоборству защитников замка и одного из нападавших. Именно защитников, ведь они могли легко сменять друг друга, поскольку за их спиной располагался специальный расширенный участок.

Во всех замках лестницы закручены по часовой стрелке. Существует только один замок с обратной закруткой - крепость графов Валленштейнов. При изучении истории этого рода обнаружилось, что большинство мужчин в нем были левшами. Благодаря этому историки поняли, что такая проектировка лестниц значительно облегчает работу защитников. Наиболее сильный удар мечом можно нанести в сторону своего левого плеча, а щит в левой руке лучше всего прикрывает тело именно с этого направления. Все эти преимущества есть только у обороняющегося. Атакующий же может нанести удар только в правую сторону, но его ударная рука окажется прижата к стене. Если же он выставит вперед щит, то почти утратит возможность действовать оружием.

Замки самураев

Замок Химэдзи.

Меньше всего нам известно об экзотических замках - например, японских.

Первоначально самураи и их сюзерены жили в своих поместьях, где, кроме сторожевой башни “ягура” и небольшого рва вокруг жилища, никаких других оборонительных сооружений не было. На случай затяжной войны воздвигались укрепления на труднодоступных участках гор, где можно было обороняться от превосходящих сил противника.

Каменные замки стали строиться в конце 16 века с учетом европейских достижений в фортификации. Непременная принадлежность японского замка - широкие и глубокие искусственные рвы с крутыми откосами, окружавшие его со всех сторон. Обычно они заполнялись водой, но иногда эту функцию выполняла естественная водная преграда - река, озеро, болото.

Внутри замок представлял собой сложную систему защитных сооружений, состоявшую из нескольких рядов стен с внутренними дворами и воротами, подземных коридоров и лабиринтов. Все эти сооружения располагались вокруг центральной площади хонмару, на которой возводились дворец феодала и высокая центральная башня тэнсюкаку. Последняя состояла из нескольких, постепенно уменьшающихся кверху прямоугольных ярусов с выступающими черепичными крышами и фронтонами.

Японские замки, как правило, были невелики - примерно 200 метров в длину и 500 в ширину. Но среди них встречались и настоящие гиганты. Так, замок Одавара занимал площадь в 170 гектаров, а общая протяженность его крепостных стен достигала 5 километров, что вдвое больше протяженности стен Московского Кремля.

Очарование древности

Замки строятся и поныне. Те из них, что находились в государственной собственности, часто возвращаются потомкам древних родов. Замки - символ влиятельности своих хозяев. Они - образец идеального композиционного решения, в котором сочетается слитность (соображения обороны не позволяли живописно распределять строения по территории), многоуровневость построек (главные и второстепенные) и предельная функциональность всех составляющих. Элементы архитектуры замка уже стали архетипами - например, замковая башня с зубцами: ее образ сидит в подсознании любого мало-мальски образованного человека.

Французский замок Саумур (миниатюра 14 века).

И, наконец, мы любим замки за то, что они попросту романтичны. Рыцарские турниры, торжественные приемы, подлые заговоры, тайные ходы, привидения, сокровища - применительно к замкам все это перестает быть легендой и превращается в историю. Здесь как нельзя лучше подходит выражение “стены помнят”: кажется, что каждый камень замка дышит и скрывает тайну. Хотелось бы верить, что средневековые замки и впредь будут сохранять ауру загадочности - ведь без нее они рано или поздно превратятся в старую кучу камней.

H. И. Нарышкина - доцент кафедры уголовно-исполнительного права Владимирского юридического института ФСИН России,

кандидат юридических наук

В средние века тюрьмы в городах-государствах Италии становятся обыденным явлением. П. Спиренбург указывает, что в статутах 37 из 81 итальянского города упоминались тюрьмы (итал. carceri) .

Известный исследователь истории становления и развития института тюрем и тюремного заключения городов средневековой Италии Г. Гелтнер указывает, что, начиная с XII в., в Венеции, бывшей, по сути, городом-государством, сложилась достаточно развернутая система тюрем, включавшая:

I. Казенные места заключения (итал. casoni), располагавшиеся в каждом из шести районов (итал. sestieri) города. Слово «casa» буквально переводится с итальянского как «дом». Соответственно, можно сказать, что это были дома заключения.

• 2. Долговая тюрьма, находившаяся рядом с мостом Риальто и предназначавшаяся для содержания несостоятельных должников. В Венецианском уставе 1242 г. было закреплено, что должники должны первоначально, в течение 30 дней, ограничиваться в свободе передвижения центральными районами Венеции, им запрещалось пересекать мосты, отделявшие эту область от других районов города. Если в течение установленного времени должники не заплатили или нарушили границы своего пребывания и маршруты передвижения, то подвергались тюремному заключению. Это ограничение пространственной свободы представляло собой, своего рода, «открытую тюрьму» и было призвано, с одной стороны, исключить побег должника, с другой стороны, давало ему шанс заработать или найти деньги, в которых он нуждался, а с третьей - ситуация, в которой оказывался должник, быстро становилась известной его соседям, что могло усилить общественное давление на него и принудить к уплате долга, потому что невозможность погашения задолженности считалась позором в глазах общественного мнения. В Венеции, в отличие от многих других европейских государств, частные аресты должников были узаконены, но частного заключения не было . То есть кредитор мог потребовать ареста должника или арестовать его лично, но содержать его в заключении, например, в собственном доме, не мог.
• 3. Тюремные камеры, функционировавшие внутри и вокруг Дворца дожей (итал. Palazzo Ducale), начиная с 1173 г. В течение XIII-XIV вв. были проведены дополнительные работы внутри дворца, в результате которых места заточения заняли весь первый этаж южного крыла дворца, а несколько камер были оборудованы под крышей восточного крыла для заключения женщин-еретичек, до этого содержавшихся в близлежащих монастырях. Практика монастырского заключения женщин была приостановлена в 90-х гг. XIII в. связи с тем, что многие из них были проститутками и приглашали в монастыри своих клиентов, чем вызывали возмущение монахинь. Несколько позже венецианский Совет десяти (итал. Consiglio dei Died) - орган управления Венецианской республики, основанный указом Большого совета в июне 1310г., постановил о введении в эксплуатацию (или расширении уже имеющихся) камер на верхнем этаже дворца, использовавшихся в качестве места заключения лиц, находящихся под следствием.
• 4. Тюремные камеры в монастырях. Вообще, лишение свободы практиковалось в судебной церковной практике по отношению к заблудшим священнослужителям, начиная еще с IV в. До создания светских тюрем это было обычным явлением. Монастырское тюремное заключение применялось и по отношению к мирянам, особенно эта практика расширилась, начиная с XIII в., благодаря развитию папской инквизиции, которая часто приговаривала еретиков к тюремному заключению . Папа Бонифаций VIII в 1298 г. формально ввел тюремное заключение в церковное право, как подходящее наказание .

То есть, средневековые венецианские тюрьмы выполняли функции мест лишения свободы, предварительного заключения под стражу, как за светские преступления, так и за преступления против церкви, а также предназначались для содержания несостоятельных должников и политических противников.

Что касается организации деятельности венецианских тюрем, то Г. Гелтнер первоначально характеризует ее как полуимпровизирован- ную, соответствовавшую весьма ограниченному законодательству в данной сфере, которое, предусматривая основания тюремного заключения, мало внимания уделяло вопросам функционирования тюрем и определению конкретных сроков тюремного заключения (вплоть до начала XIV в.). Так как большинство венецианских мест заключения располагалось во Дворце дожей, то гораздо проще было привлекать для охраны заключенных дворцовую стражу, нежели создавать самостоятельные структурные подразделения, обеспечивавшие соблюдение требований режима.

Если же охранники специально назначались для надзора за поведением содержавшегося под стражей заключенного, то последний должен был сам платить им жалованье, как это было сделано в 1275 г., когда некий Симоне Стено, как клятвопреступник, был приговорен к уплате штрафа в 300 лир в течение 15 дней. Большой Совет (итал. Maggior Consiglio) - орган управления Венецианской республикой, существовавший с 1172 г., - постановил, что в случае неуплаты штрафа должным образом и в установленные сроки осужденного следует заключить в большую тюрьму (итал. maior career) Дворца дожей в целях обеспечения уплаты им долга с возложением обязанности выплачивать жалованье приставленным к нему караульным , что можно расценить как отягчающий элемент тюремного заключения несостоятельного должника.

Дож и члены Большого Совета должны были еженедельно инспектировать тюрьмы больше с целью контроля обеспечения судебной целесообразности заключения под стражу, чем с целью наблюдения за условиями содержания заключенных и поведением охранников. Позднее, в связи с закреплением в нормативных правовых актах определенных сроков тюремного заключения, разделявшегося на срочное и пожизненное (вечное), увеличением числа тюремных помещений, растущим интересом судей к условиям содержания заключенных в тюрьмах, росту их благосостояния, в том числе за счет благотворительности, изменилась система контроля за функционированием тюрем, и произошла трансформация механизма набора тюремного персонала.

Так, незадолго до 1250 г. появились «повелители ночи» («лорды ночи», «владыки ночи») - дворяне, избиравшиеся от каждого из шести районов Венеции и следившие за тем, что происходит в городе ночью. С 1297 г. «повелители ночи» должны были еженедельно посещать заключенных, что до этого входило в обязанности дожа и членов Большого Совета, ас 1321 г. были ответственны за выплату жалованья охранникам тюрем, разделявшихся на верхние и нижние.

В статуте 1339 г. впервые упоминается должность начальника или capitano нижних тюрем, вместе с которым несли службу охранники. Штат тюремного персонала насчитывал 6-8 человек, а заработная плата постепенно увеличивалась с 4 до 5 лир в месяц. Должность нотариуса была введена в штат тюрем только с 1343 г. В верхних тюрьмах, в основном использовавшихся Советом десяти для содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, число охранников к 1398 г. составило 6 человек, по одному от каждого района города, с ежемесячным жалованьем в 13 лир.

Правовое положение заключенных средневековых венецианских тюрем характеризовалось следующими особенностями:

• - соблюдался принцип раздельного содержания заключенных:
  • а) мужчин и женщин. Женские тюрьмы строились в Венеции, начиная с 1360-х гг.;
  • б) больных (слабых, безумных) и здоровых. В 1320-х гг. в Венеции хирург Рикобальдо бесплатно лечил заключенных, несмотря на свою бедность. В венецианских тюрьмах к 1400 г. больные заключенные обычно размещались в более удобных камерах, но не освобождались по состоянию здоровья;
  • в) осужденных преступников, должников и подследственных. Они должны были размещаться на разных этажах Дворца дожей: верхних и нижних тюрьмах. Но разделение не всегда соблюдалось на практике, несмотря на усилия судей, которые требовали в 1309 г., чтобы приговоренные к лишению свободы преступники содержались отдельно. Несмотря на законодательные усилия, власть, богатство, влияние родственников, а не тяжесть совершенного преступления влияли на размещение в тюрьмах;
• - заключенные были освобождены от уплаты взносов и сборов за вход, выход и свое содержание в тюрьмах, независимо от социального статуса или оснований заключения под стражу;
• - заключенные подвергались пыткам, которые активно практиковал в отношении них персонал венецианских тюрем в XIII-XIV вв.;
• - власти Венеции, начиная с 1442 г. (вслед за Падуей, Винченце, Вероной, Равенной), назначали заключенным общественного защитника, но вообще юридическая помощь была доступна заключенным на всем протяжении конца XIII-XV вв.;
• - власти Венеции редко освобождали заключенных по религиозным праздникам, некоторые заключенные могли вернуть себе свободу, внеся залог и предоставив обязательство явиться в суд. Также освободить из тюрьмы могли в целях борьбы с перелимитом спец- контингента. Например, чтобы освободить переполненные тюрьмы Венеции в 1331 г. Совет десяти приказал выпустить из них всех должников, находившихся в заключении больше двух лет;
• - бедные заключенные могли получать питание за счет коммуны, прошения милостыни или благотворительности;
• - привлечение заключенных к труду в средневековых венецианских тюрьмах осуществлялось весьма ограниченно