БЕРЛИНСКИЙ КОНГРЕСС 1878, международный конгресс, созванный (13 июня - 13 июля) по инициативе Австро-Венгрии и Англии в целях пересмотра Сан-Стефанского договора 1878. Завершился подписанием Берлинского трактата, условия которого в значительной мере были в ущерб России, оказавшейся на Берлинском конгрессе в изоляции. Согласно Берлинскому трактату, была провозглашена независимость Болгарии, образована область Восточная Румелия с административным самоуправлением, признана независимость Черногории, Сербии и Румынии, к России присоединены Карс, Ардаган и Батум и т. д. Турция обязывалась осуществить реформы в своих населенных армянами малоазиатских владениях (в Западной Армении), а также обеспечить для всех своих подданных свободу совести и равенство в гражданских правах. Берлинский трактат - важный международный документ, основные положения которого сохранили свою силу до Балканских войн 1912-13. Но, оставив нерешенным ряд узловых вопросов (национальное объединение сербов, македонский, греко-критский, армянский вопросы и т. д.). Берлинский трактат подготовил почву для возникновения мировой войны 1914-18. Стремясь обратить внимание европейских стран-участниц Берлинского конгресса на положение армян в Османской империи, включить Армянский вопрос в повестку дня конгресса и добиться выполнения турецким правительством обещанных по Сан-Стефанскому договору реформ, армянские политические круги Константинополя направили в Берлин национальную делегацию во главе с М. Хримяном (см. Мкртич I Ванеци), которой, однако, не разрешили принять участие в работе конгресса. Делегация представала конгрессу проект самоуправления Западной Армении и адресованный державам меморандум, которые также не были приняты во внимание. Армянский вопрос был обсужден на Берлинском конгрессе на заседаниях 4 и 6 июля в обстановке столкновения двух точек зрения: делегация Рюссии требовала осуществить реформы до вывода русских войск из Западной Армении, а английская делегация, опираясь на англо-русское соглашение от 30 мая 1878, по которому Россия обязалась возвратить Турции Алашкертскую долину и Баязет, и на секретную англо-турецкую конвенцию от 4 июня (см. Кипрская конвенция 1878), по крой Англия обязалась противостоять военным средствами России в армянских областях Турции, стремилась не обуславливать вопрос реформ присутствием русских войск. В конечном итоге Берлинский конгресс принял английскую редакцию статьи 16 Сан-Стефанского договора, которая в качестве статьи 61 вошла в Берлинский трактат в следующей формулировке: «Блистательная Порта обязуется осуществить, без дальнейшего замедления, улучшения и реформы, вызываемые местными потребностями в областях населенных армянами, и обеспечить их безопасность от черкесов и курдов. Она будет периодически сообщать о мерах, принятых ею для этой цели, державам, которые будут наблюдать за их применением» («Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917», 1952, с. 205). Тем самым устранялась более или менее реальная гарантия осуществления армянских реформ (наличие русских войск в населенных армянами областях) и она заменялась нереальной общей гарантией наблюдения со стороны держав над реформами. По Берлинскому трактату Армянский вопрос из внутреннего вопроса Османской империи превратился в международный вопрос, став предметом корыстной политики империалистических государств и мировой дипломатии, что имело роковые последствия для армянского народа. Наряду с этим, Берлинский конгресс явился поворотным этапом в истории Армянского вопроса и стимулировал армянское освободительное движение в Турции. В армянских общественно-политических кругах, разочаровавшихся в европейской дипломатии, зрело убеждение в том, что освобождение Западной Армении от турецкого ига возможно лишь путем вооруженной борьбы.
В марте 1878 года Россия и Турция подписали Сан-Стефанский мирный договор, завершивший очередную войну двух империй. Казалось бы, война окончена, стороны договорились между собой, о чём ещё может идти речь? Но европейские державы так не считали – подписанный мир категорически их не устраивал. Великобритания заявила о непризнании Сан-Стефанского мира и потребовала созвать конгресс ведущих стран Европы для обсуждения нового договора. Он состоялся в июне-июле 1878 года в Берлине.
В столице недавно образованной Германской империи собрались дипломаты из всех великих держав конца XIX века: России, Великобритании, Франции, Германии, Австро-Венгрии, Италии, а также представители Турции и Персии. Приехали и посланцы балканских государств, но они, скорее, играли роль наблюдателей, не участвуя в выработке решений, которые касались их самих. Эта «милая» европейская традиция - решать судьбу других стран, не интересуясь мнением их народов, - будет соблюдаться ещё долго. Достаточно вспомнить печально известный Мюнхенский сговор 1938 года…
Впрочем, первую скрипку на конгрессе в Берлине играли только две страны, более всех недовольные победой России, - Великобритания и Австро-Венгрия. Англичан беспокоило усиление России и её влияния на Балканах, а также её притязания на Константинополь, к которому русские войска подбирались всё ближе. Появление новых славянских государств также не отвечало интересам Великобритании, которая видела главную опасность в создании болгарского государства. Австро-Венгрии тоже не нравилось образование у своих границ новых стран, особенно Сербии, так как на австрийской территории проживало немало сербов (в первую очередь в Воеводине) и других славянских народов (хорваты, словенцы). В Вене опасались, что они захотят объединиться. Австро-Венгрия, напротив, сама желала получить новые земли на Балканах, и усиление России в регионе было ей не по душе.
Могла ли Россия проигнорировать вызов европейских стран? В принципе могла, но это грозило новой войной, причём уже не с ослабевшей Турцией, а с целой коалицией государств во главе с Великобританией. Именно это произошло во время Крымской войны, в которую на стороне Турции вмешались Англия, Франция и Сардиния (будущая Италия). Наученный горьким опытом своего отца, Александр II не хотел повторения такого сценария. По этой же причине русские войска остановились в Сан-Стефано - предместье Константинополя, когда турецкая столица была совсем близко. Её взятие, столь вожделенное и для русской армии, и для общества, не состоялось именно из-за угроз Англии, которая отправила к берегам Константинополя свою эскадру во главе с адмиралом Джеффри Горнби. Кроме того, война 1877–1878 годов не лучшим образом отразилась на бюджете Российской империи и в целом на состоянии государства, переживавшего эпоху Великих реформ. Новая кампания против европейской коалиции могла привести к печальным результатам. Александр II и министр иностранных дел России Александр Горчаков выбрали путь переговоров.
Александр Горчаков
Тот факт, что мероприятие подобного масштаба созывалось в Германии, объединившейся всего за семь лет до этого, существенно повышал престиж страны. Канцлер Отто фон Бисмарк, бывший хозяином мероприятия, провозгласил себя «честным маклером» и уверил всех собравшихся в своём нейтралитете. На самом деле Бисмарк, прагматик и политик до мозга костей, не мог оставаться в стороне. Не желая обострять отношения с Россией, канцлер в то же время стремился к союзу с Австро-Венгрией, с которой он ещё недавно воевал за главенство в германских землях. Бисмарк косвенно дал понять русской делегации, что поддержки от Берлина ей ждать не стоит, и рекомендовал согласиться на австро-венгерские условия. Это поставило Россию фактически в изоляцию.
Великобритания и Австро-Венгрия, заботясь о своих интересах, маскировали их под «заботу о Турции». Стремясь урезать победу России, они способствовали сохранению за османами ряда территорий, прежде всего за счёт Болгарии. Эта помощь, предоставленная Турции европейскими странами, была отнюдь не бескорыстной. За усилия английских и австрийских дипломатов султан Абдул-Хамид II расплатился землями своей же страны: Австро-Венгрия оккупировала Боснию и Герцеговину, а Великобритания заняла Кипр. Последнее обстоятельство оказалось особенно важным для королевы Виктории: теперь она становилась повелительницей всего Средиземного моря, владея тремя важнейшими пунктами - Гибралтаром, Мальтой и Кипром. С их помощью Великобритания могла контролировать всю средиземноморскую торговлю и следить за передвижением флота любой державы.
Итогом Берлинского конгресса, продлившегося ровно месяц, стало подписание Берлинского трактата 1(13) июля 1878 года. Он был призван решить балканский вопрос с его взаимными территориальными притязаниями. В реальности же принятые решения не облегчили, а, напротив, усложнили положение на Балканах, так как в их основу лёг принцип «разделяй и властвуй».
Расчленённой оказалась Болгария, чьи земли урезали почти втрое. Между Дунаем и Балканским хребтом - именно на такой границе настаивали английские представители - появилось вассальное Болгарское княжество, сохранявшее зависимость от Османской империи (впрочем, эта зависимость заключалась только в утверждении главы княжества султаном и выплате дани). Его столицей стала София, чему активно сопротивлялись англичане, но здесь переломить русское сопротивление они не смогли. Южнее была создана Восточная Румелия - населённая болгарами провинция в составе Турции, получившая некоторую автономию, хотя и не такую значительную, как Болгарское княжество. Остальные земли, предназначавшиеся Болгарии по Сан-Стефанскому договору, снова стали частью Турции без всякой автономии. Болгария не просто серьёзно уменьшилась в размерах, потеряв македонские земли, но и потеряла выход к Эгейскому морю. В княжестве сохранялось присутствие русских войск, правда, не два года, как планировалось ранее, а всего на девять месяцев.
Сербия также потеряла некоторые предназначенные для неё территории. В то же время небольшая часть земель, отрезанных от Болгарии, была передана Сербии. В дальнейшем это породило напряжённость между двумя странами, что сыграло свою роль при следующих конфликтах на полуострове. Меньшая территория (по сравнению с тем, что было решено в Сан-Стефано) отошла и к Черногории, которая хоть и добилась получения порта Бар, но всё ещё не имела права держать свой флот. Против этого категорически выступила Австро-Венгрия, видевшая себя повелительницей Адриатики. Она же добилась, чтобы территории Сербии и Черногории не соприкасались: между ними оставили небольшой коридор, принадлежавший Турции. Это затрудняло создание сербско-черногорского союза - классический пример политики «разделяй и властвуй»!
Небольшие, хотя и важные приращения получила Румыния - дельту Дуная и выход к Чёрному морю. Это было представлено как «компенсация» за Южную Бессарабию, которая закрепилась за румынами после Крымской войны и возвращалась теперь России (правда, без дельты Дуная). Однако если в Бессарабии усилия англичан оказались тщетными, то на Кавказе Россия часть своих приобретений всё же потеряла. В частности, пришлось вернуть Турции крепость Баязет и Алашкертскую долину. Тем не менее вопреки протестам Великобритании за Россией сохранились Карс, Ардаган и Батум, причём в последнем создали режим свободной торговли - порто-франко. Кроме того, Турции пришлось отказаться от города Хотур в пользу Персии, которая в войне вообще не участвовала.
Помимо территориальных притязаний Берлинский трактат регулировал и некоторые другие вопросы. Так, европейские державы обязали Турцию провести реформы в землях, населённых христианами, и уравнять их в правах с мусульманами, ликвидировав дискриминацию по религиозному принципу. Это касалось и турецкой Армении, о притеснениях в которой на конгрессе также шла речь. Султана обязали провести и здесь реформы, но это решение не воплотилось в жизнь. Наконец, гарантировалась свобода судоходства по Дунаю.
Несмотря на все усилия, западным державам не удалось отнять победу у России - её престиж на Балканах, померкший после Крымской войны, был восстановлен. Генерал Дмитрий Милютин, участвовавший в выработке Сан-Стефанского договора, после Берлинского конгресса писал: «Если достигнем хоть только того, что теперь уже конгрессом постановлено, то и в таком случае огромный шаг будет сделан в историческом ходе Восточного вопроса. Результат будет громадный, и в России можно будет гордиться достигнутыми успехами».
Кроме того, Берлинский конгресс не мог остановить главного - стремительного освобождения славянских народов. Решения о признании независимости Сербии, Черногории и Румынии, а также о восстановлении болгарской государственности (пусть и в урезанном виде) показали, что многовековое турецкое господство на Балканах заканчивается. Дальнейшие события это лишь подтвердили.
Всего через семь лет Болгарское княжество и Восточная Румелия объединились. Султан Абдул-Хамид II ничего не мог противопоставить и вынужден был смириться с этим фактом, назначив болгарского князя Фердинанда I губернатором Восточной Румелии. Точно так же Турция промолчала, когда в 1908 году объединённое княжество провозгласило полную независимость, а Фердинанд I стал царём Болгарии. И в том же году Австро-Венгрия, оккупировавшая Боснию и Герцеговину в течение 30 лет, объявила о её аннексии. Что касается Кипра, то независимость от Великобритании он получил лишь в 1960 году, а две английских военных базы сохраняются там до сих пор.
Не произошло строгого соблюдения и других норм Берлинского трактата. Реформы, которые Турция обязалась провести для облегчения положения христиан, так и не были реализованы. Не улучшилась жизнь и турецких армян. Абдул-Хамид II боялся усиления армянского влияния в восточной части Турции. В 1886 году Россия отменила порто-франко в Батуме.
Вопреки замыслу организаторов Берлинского конгресса принятый трактат не стал нерушимой нормой. Разразившиеся в 1912–1913 годах Балканские войны окончательно поставили на нём крест, а австро-венгерская аннексия Боснии и Герцеговины усложнила и без того непростую ситуацию на Балканах, справедливо получивших прозвище «пороховой погреб Европы». И уже в 1914 году в Сараево, административном центре Боснии, прозвучали роковые выстрелы Гаврило Принципа…
Берлинский конгресс (кратко)
Берлинский конгресс (кратко)
Первого июня 1878 года в Берлине открылся конгресс под председательством Бисмарка. В его работе участвовали державы, которыми был в 1856 году подписан Парижский договор. Основными целями конгресса для правительств Запад были:
· Подчинения вновь сформированных славянских балканских государств политике западных правительств.
· Ослабление влияния на Ближнем Востоке России, а также утверждение на Ближнем Востоке государств Западной Европы.
На данном конгрессе Россия оказалась в изоляции, а Англия взяла на себя руководство антирусским блоком держав. При этом, Англия всячески поддерживала претензии Австро-Венгрии на Герцеговину и Боснию вместе с её планами вытеснения с Балкан России. Опасаясь за собственные капиталы, находящиеся в Турции, Франция была против самостоятельности государств Балкан. Антирусский блок был фактически поддержан Бисмарком. Самую большую полемику вызвал вопрос о статусе и границе Болгарии. Представитель русской делегации А. Горчаков был вынужден отойти в сторону от условий подписанного Сан-Стефанского договора, так как:
· В государстве прогрессировало революционное настроение.
· Русская делегация опасалась самой возможности войны с Европой.
· Русская делегация оказалась, как было указано выше, «в изоляции».
Основные решения Берлинского конгресса
Решения Берлинского конгресса:
· Черногория, Сербия и Румыния получили независимость.
· Болгария делилась на две части по Балканскому хребту – Южную и Северную. Последняя была признана турецким вассальным княжеством. Южная часть Болгарии, она же Восточная Румелия была объявлена турецкой автономной провинцией.
· Герцеговина и Босния была оккупирована Австрией.
· За поддержку Турции Англия получила Кипр.
Львиная часть русского общества была крайне возмущена решениями конгресса (особенно касательно Болгарии). Кроме этого, военные действия привели к инфляции и финансовому кризису, что также неблагоприятным образом отразилось на обществе. Необходимо отметить, что это стало одной из главных причин возникновения политического кризиса 1879-1881 года.
Решения Берлинского конгресса и русско-турецкая война обострили противоречия России и Австрии на Балканах, показав хрупкость Союза трёх императоров, а также существенно поспособствовали германо-австрийскому сближению, которое намечалось уже после франко-прусской войны.
Глава третья. Русско-турецкая война (1877-1878 гг.) и Берлинский конгресс (1878 г.) (проф. Хвостов В. М.)
Русско-турецкая война
На отклонение Турцией Лондонского протокола Россия на другой же день (13 апреля 1877 г.) ответила мобилизацией ещё 7 дивизий. Царь выехал в Кишинёв, где находилась ставка верховного главнокомандующего. Там 24 апреля 1877 г. им был подписан манифест об объявлении войны Турции. Активные военные действия на балканском театре начались, однако, только в конце июня.
У Биконсфильда была мысль ответить на объявление Россией войны оккупацией Дарданелл. Но такой план не встретил сочувствия ряда влиятельных членов английского кабинета. Англия ограничилась тем, что 6 мая Дерби вручил Шувалову ноту. В ней сообщалось, что Англия не может допустить, во-первых, блокады Россией Суэцкого канала, во-вторых, оккупации Египта, хотя бы только на время войны, в-третьих, захвата Константинополя и изменения статуса проливов.
Русский посол в Лондоне решил, что Англия собирается вступить в войну. Он так встревояшлся, что немедленно помчался в Петербург, чтобы доложить там о крайней серьёзности положения.
Русское правительство, только что начав войну, уже подумывало, как бы скорее её окончить на сколько-нибудь приемлемых условиях. Оно поспешило успокоить англичан в отношении Египта и Суэца.
Что касается Константинополя и проливов, то этот вопрос петербургский кабинет объявлял проблемой общеевропейской. Другими словами, Россия обязываласьне решать его единолично.
Русский канцлер не ограничился вышеприведёнными заверениями. Он поручил Шувалову заявить, что Россия готова заключить мир на умеренных условиях; пусть только турки запросят его раньше, чем русские армии перейдут Балканский хребет. Предложения русского правительства представлялись более скромными, чем даже последний вариант требований Константинопольской конференции. Так, например, конференция предполагала, что Болгария будет простираться на юг почти до Адрианополя и за Родопские горы; теперь Россия готова была ограничиться автономией части Болгарии, к северу от Балканского хребта. Для себя, в случае быстрого заключения мира, Россия готова была удовольствоваться возвращением юго-западной Бессарабии и уступкой ей Батума. 8 июня 1877 г. Шувалов сообщил эту мирную программу лорду Дерби.
Британское правительство отвергло русские предложения. Оно признало их неприемлемыми в вопросе о Константинополе и проливах. Дело в том, что Горчаков предупредил англичан о возможности временного занятия зоны проливов русскими войсками, если по ходу военных действий это окажется необходимым. На это английская дипломатия никак не считала возможным согласиться.
Ещё 19 мая 1877 г. Дерби начал переговоры с Австро-Венгрией о совместном отпоре России. Англия должна была послать свой флот в проливы; Австро-Венгрии предлагалось ударить в тыл русской Дунайской армии. Ясно было, что риск союзников был бы неравным. Английскому флоту не грозила встреча с русскими военными кораблями, по той причине, что таковых в Чёрном море не имелось. Правда, и австрийская армия могла надеяться на сравнительно лёгкий успех в борьбе против русских войск за Дунаем: они оказались бы в клещах между австрийцами и турками. Но после этого Австрии предстояла бы война со всеми вооружёнными силами России. Австрийское правительство правильно оценило положение. Пораздумав, оно предложило англичанам лишь проводить совместную политическую линию в вопросах будущего устройства Востока. От мобилизации против России Австрия отказалась.
Пока шли все эти переговоры, военные действия развивались своим чередом. 19 июля 1877 г. отряд генерала Гурко овладел Шипкинским перевалом. Казалось, после этого должно начаться русское наступление за Балканы, уже непосредственно угрожающее турецкой столице. 27 июля в Лондон пришло паническое донесение от посла в Константинополе Лайарда. Посол сообщал, будто русские стоят под Адрианополем. Под влиянием этого сообщения Биконсфильд решил предложить султану "пригласить" в проливы британскую эскадру; она стояла наготове в Безикской бухте.
Но паника оказалась напрасной. Лайард даже не успел выполнить данное ему Биконсфильдом поручение. В тот самый день, как отряд Гурко взял Шипку, армия Османа-паши вошла в Плевну, что создавало серьёзную угрозу правому флангу и коммуникациям русской армии. Весть об этом дошла до Лондона с опозданием, но по её получении там успокоились. Война явно затягивалась: это и требовалось, с точки зрения английских интересов.
Иначе реагировал на события Андраши. В момент, когда положение русской армии стало затруднительным, он ощутил прилив необычайной храбрости. Позабыв обещания соблюдать нейтралитет, он предложил своему правительству двинуть войска в Румынию, чтобы перерезать русские коммуникационные линии. Однако план министра потерпел крушение: ему воспротивились австрийские военные круги; они были убеждены, что даже и теперь война с Россией не под силу Австро-Венгрии.
10 декабря 1877 г. русские взяли Плевну. Это крупное военное событие вызвало усиленную деятельность дипломатии. Незадолго до того русское правительство сообщило Германии и Австрии свой проект будущего мира. В нём предусматривалось: образование болгарского вассального княжества в широких границах, намеченных Константинопольской конференцией; автономия Боснии и Герцеговины с передачей их под управление Австрии, если последняя этого пожелает; полная независимость Сербии, Черногории и Румынии; возвращение России юго-западной Бессарабии; компенсация Румынии за счёт Добруджи; присоединение к России Карса и Батума, Ардагана и Баязета; уплата контрибуции. Наконец, намечалось довольно мизерное изменение режима проливов: "прибрежные государства" Чёрного моря, т. е. в частности Россия, получали право, в случаях, когда в том представится надобность, проводить через проливы военные суда, но только "поодиночке" и всякий раз по специальному разрешению султана.
Разбитая Турция грозила уступить, если не последует помощь со стороны Англии. 13 декабря английское правительство предупредило Россию, что даже временная оккупация Константинополя заставит Англию принять "меры предосторожности". Однако внутри английского кабинета продолжались споры, следует ли принимать такие меры. Кабинет был единодушен только в одном - в готовности бросить в огонь Австрию.
На английское предостережение последовал ясный и твёрдый ответ Горчакова: Россия не может гарантировать, что ход военных действий не заставит её временно занять турецкую столицу.
24 декабря Турция обратилась к Англии с просьбой о посредничестве. Английское правительство уведомило об этом Петербург. Ответ Горчакова гласил: если Порта хочет кончить войну, то с просьбой о перемирии она должна обращаться прямо к главнокомандующему русской армией. Дарование перемирия обусловливалось предварительным принятием обязательств будущего мирного договора. Русское правительство при этом подтверждало свою готовность передать на обсуждение международной конференции те пункты договора, которые затрагивают "общеевропейские интересы".
8 января 1878 г. Порта обратилась к русскому главнокомандующему великому князю Николаю Николаевичу ("старшему") с просьбой о перемирии. Начались переговоры, а пока они шли, русские войска продолжали продвигаться к турецкой столице.
Английский кабинет беспрерывно обсуждал положение. Королева Виктория писала премьеру отчаянные письма, уверяя, что, будь она мужчиной, она немедленно отправилась бы бить русских. Снова запросили Вену, не склонна ли она мобилизоваться. Сам Андраши был готов на этот шаг. Однако по требованию военного командования он повторил свой отказ, ссылаясь, меяеду прочим, на то, что мобилизация стоит больших денег.
Под влиянием тревожных сообщений из Константинополя английский кабинет 23 января принял, наконец, решение об отправке британского флота в проливы. Между прочим кабинет рассчитывал, что такой шаг подвинет вперёд и Австро-Венгрию. В знак протеста лорды Дерби и Карнарвон 1 подали в отставку. Но, тут же отменив своё решение, кабинет послал адмиралу Хорнби новый приказ: немедленно вернуться в Безикскую бухту. После этого и лорд Дерби возвратился на свой пост. Англия и Австрия совместно потребовали передачи всей совокупности условий русско-турецкого мира на обсуждение международной конференции. При этом австрийцы указывали на нарушение Рейхштадтского и Будапештского соглашений: в лице Болгарии Россия создавала на Балканах то самое большое славянское государство, образования которого как раз и было условлено не допускать.
1 (Статс-секретарь по делам колоний. )
Русское правительство не рискнуло пойти на конфликт с двумя великими державами. Его армия и запасы военного снаряжения пострадали от войны; финансовое положение государства было не из лёгких. Ввиду этого царское правительство официально сообщило, что оно готово передать на обсуждение международного конгресса те условия будущего мирного договора, которые затрагивают "общеевропейские" интересы. Под таковыми в первую очередь разумелся вопрос о проливах.
Опасаясь столкновения с Англией, царь приказал главнокомандующему в случае принятия турками условий перемирия воздержаться от оккупации Константинополя, остановиться под его стенами и во всяком случае не производить оккупации Галлиполи.
31 января 1878 г. турки подписали перемирие. Один из пунктов предусматривал распространение русской оккупации до Чаталджи и Булаира. Но эти районы в тот момент фактически ещз не были заняты русскими войсками. Поэтому продвижение русских продолжалось ещё несколько времени и после подписания перемирия. Это вызвало в Лондоне новый приступ паники. Английский кабинет боялся, что русские идут на столицу Оттоманской империи. Для самих англичан был немалый соблазн занять проливы и Константинополь. Ещё в августе 1877 г. Биконсфильд писал Лайарду: "хотел бы видеть наш флот во внутренних водах Турции и переход Галлиполи в наши руки в качестве материальной гарантии" 1 .
1 (Temperley and Penson, Foundations of British Foreign Policy, p. 361. Письмо Биконсфильда Лайарду от 6 августа 1877 г. )
Шовинистическая агитация приняла в Англии истерический характер. В такой обстановке кабинет 8 февраля снова отдал приказ адмиралу Хорнби итти в Дарданеллы. Адмиралу было сообщено, что английский посол должен получить согласие султана на проход судов через проливы. Флот двинулся в Дарданеллы. В Чапаке он стал на якорь в ожидании султанского разрешения. Простояв некоторое время и ничего не дождавшись, адмирал Хорнби снялся с якоря и направился обратно в Безикскую бухту. Вскоре выяснилось, что султан не посмел пропустить британский флот к Константинополю ввиду угрозы русского главнокомандующего, что в таком случае его войска займут турецкую столицу.
Царь действительно хотел было приказать главнокомандующему ввести войска в Константинополь. Горчаков и военный министр Милютин возражали: они считали, что это приведёт к войне с Англией. Тогда царь изменил своё решение: лишь высадка английского десанта должна была явиться сигналом для оккупации турецкой столицы. По когда советники ушли, Александр II, оставшись один, снова передумал и опять склонился к тому, чтобы ввести войска в Константинополь. Кончил же он совершенно неояшданным решением: он протелеграфировал главнокомандующему один за другим оба приказа... 2
2 (Татищев, Александр II, т. II, стр. 447-448. )
Меяеду тем странные упражнения британского флота грозили сделать его предметом всеобщего посмешища. На здании английского посольства в Константинополе однаяады утром нашли наклеенное кем-то объявление: "Между Безикой и Константинополем утерян флот. Нашедшему будет выдано вознаграждение" 3 . 12 февраля адмирал Хорнби вновь получил приказ двинуться в Мраморное море, хотя бы и без разрешения султана.
3 (Langer. European Alliances and Alignements, p. 136. )
Британский флот прошёл через Дарданеллы и 15 февраля бросил якорь у Принцевых островов. Затем, по просьбе султана, флот был отведён подальше, в Муданию, к азиатскому побережью Мраморного моря.
Английское правительство грозило, что вступление русских войск в Константинополь вызовет разрыв дипломатических сношений.
Австрийское правительство тоже заявляло, что в случае оккупации Константинополя русскими войсками оно отзовёт своего посла из Петербурга.
Русское правительство решило не создавать конфликта с обеими державами. Оно ограничилось занятием местечка Сан-Стефано, расположенного в 12 верстах от турецкой столицы, на берегу Мраморного моря.
Сан-Стефанский мир
В эту пору вследствие болезни престарелого Горчакова в деятельности русской дипломатии начал сказываться недостаток необходимого единства. Один из самых видных послов, граф Пётр Шувалов, проводил в Лондоне примирительную линию. Той же позиции держался и сам Горчаков; её поддерживали его ближайшие сотрудники в министерстве Жомини, Гире и др. Однако наиболее влиятельной фигурой в рядах русских дипломатов являлся в это время бывший посол в Турции граф Игнатьев. Он-то и был уполномочен царём вести мирные переговоры с Турцией. Убеждённый сторонник великодержавной русской политики, он властно диктовал Порте тяжёлые условия мира.
Сан-Стефанский договор расширял территорию Болгарии по сравнению с границами, намеченными Константинопольской конференцией; болгарам передавалась значительная часть Эгейского побережья. При этом турецкие войска лишались права оставаться в пределах Болгарии. Для покровительницы турок - английской дипломатии - такое положение представлялось неприемлемым.
Британское правительство опасалось, что, включив Болгарию в сферу своего влияния, Россия станет средиземноморской державой; Вдобавок новые границы Болгарии так близко подходили к Константинополю, что проливы и турецкая столица оказывались под постоянной угрозой удара с болгарского плацдарма. Ввиду этого Сан-Стефанский договор встретил со стороны Англии резко отрицательное отношение.
Столь же мало отвечал Сан-Стефанский договор и интересам Австро-Венгрии. В Рейхштадте и в Будапештской конвенции от 15 января 1877 г. было условлено, что не будет допущено создание большого славянского государства на Балканах. Чтобы предупредить образование такого государства, Константинопольская конференция разделила в своём проекте Болгарию на две части по меридиональному направлению; западная Болгария должна была войти в сферу австрийского влияния. Игнатьев не пожелал считаться с этими проектами. По его плану Болгария доляша была стать единым государством, которое охватывало бы большую часть Балканского полуострова.
Сан-Стефанскпй договор предусматривал также полную суверенность Черногории, Сербии и Румынии, предоставление румынскому княжеству северной Добруджи, возвращение России юго-западной Бессарабии, передачу ей Карса, Ардагана, Баязета и Батума, а также небольшие территориальные приобретения для Сербии.
Берлинский конгресс 1878 г.
6 марта Андраши официально выступил с предложением созвать конгресс для обсуждения всех условий мпра между Россией и Турцией, а не только статуса проливов, на что ещё раньше соглашался Горчаков. Русскому правительству пришлось дать своё согласие.
Уступчивость русской дипломатии объяснялась соотношением сил, которое слояшлось с самого начала восточного кризиса. Война с Турцией создавала для России риск столкновения с Англией и Австрией. Русское правительство не желало итти на такой конфликт, особенно ввиду позиции, занятой Германией. Ещё 19 февраля 1878 г. Бисмарк произнёс знаменитую речь, в которой заявил, что в восточном вопросе он не более как "честный маклер": его задача - поскорее привести дело к концу. Таким образом, Бисмарк публично устранился от активной поддержки русского правительства. Всё же русская дипломатия ещё раз попыталась заручиться такой поддержкой. Она помнила, как тот же Бисмарк усиленно подстрекал русское правительство начать войну против Турции. Но оказалось, что канцлер успел превратиться в миротворца. Теперь он "советовал" России в интересах мира согласиться на созыв конгресса. Очевидно, Бисмарк рассчитывал, что германская дипломатия сумеет кое-что заработать в этом международном ареопаге. Русскому правительству не оставалось ничего другого, как примириться с такой необходимостью. Главнокомандующие обеими армиями (Балканской и Кавказской) великие князья Николай Николаевич и Михаил Николаевич, военный министр Милютин, министр финансов Рейтерн, равно как и Горчаков, - все считали дальнейшую войну нежелательной.
Надо отдать справедливость Биконсфильду: после всех колебаний и ошибок он в эту решающую минуту правильно понял свою тактическую задачу. Необходимо было внушить русскому правительству убеждение, что Англия в самом деле готова воевать, в случае если Россия не уступит. Поэтому Биконсфильд продолжал демонстративные военные приготовления. В знак протеста йротив этих мероприятий лорд Дерби вторично ушёл в отставку.
Для русского правительства уход лорда Дерби с поста министра был большой потерей. Этот министр более всего сдерживал враждебные настроения Биконсфильда. Кое-что значила для России и лэди Дерби. Как известно из недавних публикаций, супруга министра, будучи в приятельских отношениях с Шуваловым, с самого начала кризиса информировала русского посла обо всём, что происходило в английском кабинете.
Преемником лорда Дерби явился лорд Солсбери. То был человек крупных дипломатических дарований. Он не разделял агрессивных замыслов Биконсфильда и сомневался в правильности его политики. Между прочим однажды Солсбери высказал мнение, что, поддерживая Турцию, Англия "ставит не на ту лошадь". Солсбери давно был сторонником соглашения с Россией, но он полагал, что предварительно её следует хорошенько запугать. На это и были рассчитаны первые его выступления. Они побудили Шувалова запросить Солсбери, каких же, в сущности, изменений Сан-Стефанского договора добивается английское правительство. Результатом этого явились переговоры, которые 30 мая 1878 г. закончились подписанием англо-русского соглашения. По этому соглашению, Болгария отодвигалась от Константинополя за оборонительную линию Балканского хребта. Англия обязывалась не возражать против передачи России Батума и Карса и против возвращения ей Бессарабии. За это английский кабинет компенсировал себя соглашением с Турцией. Вскоре Лайарду был послан проект англотурецкого договора. "В случае, если Батум, Ардаган, Каре или одно из этих мест будут удержаны Россией", - гласил этот документ, Англия обязывается "силой оружия" помочь султану защищать азиатские владения Турции против всякого нового посягательства России. Дальнейший текст договора свидетельствовал, что английская "помощь" предлагалась Турции далеко не бескорыстно. "Дабы предоставить Англии возможность обеспечить условия, необходимые для выполнения её обязательств, - читаем мы в договоре, - его императорское величество султан соглашается предоставить ей оккупацию и управление островом Кипром". В случае, если Россия возвратит Турции Каре и другие свои приобретения в Армении, Кипр будет эвакуирован Англией, и весь договор потеряет силу. Наконец, султан обещал ввести реформы, улучшающие положение его христианских подданных в азиатских владениях Турции. Такое обязательство султана перед Англией позволяло ей вмешиваться во внутренние дела Турции 1 .
1 (С. Noradounghian, Recueil d"actes internationaux de l"Empire Ottoman, v. Ill, p. 522-523. )
Для ответа султану был дан 48-часовой срок; иначе говоря, ему был предъявлен ультиматум. 4 июня Кипрская конвенция была подписана. И всё же через некоторое время султан отказался издать фирман об уступке Кипра. Биконсфильд не смутился такой "мелочью": англичане оккупировали остров без всякого фирмана. Султану ничего не оставалось, как задним числом издать фирман "о добровольной передаче острова".
6 июня между Англией и Австрией было подписано соглашение о совместной политической линии на предстоявшем конгрессе. Оба правительства условились не допускать расширения болгарской территории юяшее Балканского хребта и ограничить срок русской оккупации Болгарии шестью месяцами. Англия обязывалась поддержать притязания Австро-Венгрии на Боснию и Герцеговину.
Конгресс открылся 13 июня 1878 г. в Берлине. Представители балканских государств были на него допущены, но не в качестве полноправных членов конгресса. Делегации великих держав возглавлялись министрами иностранных дел или же премьерами - Бисмарком, Горчаковым, Биконсфильдом, Андраши, Ваддингтоном и Корти 1 . Каждая делегация состояла из нескольких человек. Из так называемых вторых делегатов большую роль играли Солсбери и Шувалов. Председательствовал Бисмарк, в качестве хозяина. Он установил следующий метод работы. В качестве председателя он намечал повестку заседания и излагал очередной вопрос; затем открывались дебаты. Если обнаруживались серьёзные разногласия, Бисмарк резюмировал прения, закрывал заседание и переносил разрешение спорного вопроса на обсуждение заинтересованных делегаций в порядке частных переговоров. Когда стороны приходили к соглашению, на одном из следующих заседаний вопрос ставился вновь для официальной формулировки решения.
1 (Два последних являлись делегатами от Франции и Италии. )
К представителям балканских государств и Турции Бисмарк относился с нескрываемым презрением. Турецким делегатам он грубо заявил, что судьбы Турции ему достаточно безразличны. Если же он и тратит своё время на конгрессе в летнюю жару, то делает это только ради предотвращения конфликтов между великими державами. Он сокрушался, сколько энергии уходит на обсуждение судьбы таких "вонючих гнёзд", как Ларисса, Трикала или другие балканские города.
Основные контуры решений конгресса были намечены уже в англо-русском соглашении от 30 мая. Но там границы Болгарии были определены лишь в общих чертах. Между тем их детали в связи со стратегическим значением балканских перевалов имели весьма серьёзное значение. Поэтому вокруг этих проблем шли оживлённые дебаты. Споры вызвал также вопрос об объёме прав султана в южной части Болгарии, расположенной к югу от Балканского хребта: здесь решено было образовать автономную провинцию Оттоманской империи под наименованием Восточной Румелии. На другой день после открытия конгресса в английской печати появилось разоблачение англо-русского соглашения 30 мая. Это вызвало сенсацию. Раскрытие предварительной сделки с Россией побудило Дизраэли занять на конгрессе самую непримиримую позицию: в Англии его упрекали в излишней уступчивости, тем более что Кипрская конвенция, которой он себя вознаградил, всё ещё оставалась тайной для публики. 20 июня из-за разногласий по поводу статуса Восточной Румелии и судеб Софийского санджака Дизраэли даже заказал себе экстренный поезд, угрожая покинуть конгресс. В конце концов при посредничестве Бисмарка спорный вопрос был улажен: англичане согласились на передачу Софийского санджака Болгарии в обмен за предоставление султану права вводить свои войска в Восточную Румелию. Срок русской оккупации Болгарии был установлен в 9 месяцев, но за Россией осталась миссия организовать правительственную власть в Болгарском княжестве.
Оккупация Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией прошла на конгрессе более или менее гладко. Англия и Германия поддерживали Австрию, а Россия но могла отступить от обязательств, принятых ещё по Будапештской конвенции 1877 г. Турция возражала, но её голос не был принят во внимание. Очень раздражена была Италия, желавшая получить себе "компенсации" за усиление Австро-Венгрии. "На каком основании итальянцы требуют себе приращения территории? Разве они опять проиграли сражение?" - остроумно заметил один русский дипломат, намекая на территориальные приобретения Италии, полученные после войны 1866 г., невзирая на сокрушительное поражение при Кустоцце. Немцы и австрийцы предлагали Италии взять Тунис; впрочем, одновременно Бисмарк предлагал его также и французам.
Русские территориальные приобретения в Азии опять едвз не привели к кризису конгресса. В англо-русском соглашении 30 мая было сказано, что Россия "займёт" Батум; и Солсбери и Биконсфильд использовали эту формулировку, чтобы утверждать, будто они не давали согласия на присоединение Батума, а согласились лишь на его оккупацию. В обмен за уступку в этом вопросе они требовали согласия России на английское толкование статуса проливов, стараясь добиться для английского флота доступа в Чёрное море. Солсбери объявил, что принцип закрытия проливов, установленный конвенциями 1841 и 1871 гг., носит характер обязательства держав перед султаном. Следовательно, это обязательство отпадает, в случае если сам султан пригласит в проливы тот или иной флот. Со стороны русской делегации такое толкование встретило решительный отпор. Шувалов выступил с декларацией, в которой заявил, что обязательство о закрытии проливов державы приняли не только перед султаном, но и друг перед другом. Кончилась эта полемика тем, что Батум, равно как и Каре и Ардаган были всё же отданы России. Баязет остался за Турцией. Наконец, конгресс оставил в силе постановление Сан-Стефанского договора о Бессарабии, Добрудже, о независимости Черногории, Сербии и Румынии.
13 июля конгресс закончил свою работу подписанием Берлинского трактата, заменившего собой Сан-Стефанский договор. Россия была лишена значительной части плодов своей победы. "Защитники" Турции, Англия и Австрия, без выстрела захватили: первая - Кипр, вторая - Боснию и Герцеговину. Таким образом, существо Берлинского трактата сводилось к частичному разделу Турции. "Грабят Турцию" 1 , - так характеризовал Ленин Берлинский конгресс.
1 (Ленин, Тетради но империализму, Политиздат, 1939, стр. 624. )
Германская империяВеликобритания Великобритания
Третья французская республика Третья французская республика
Османская империя Османская империя
Австро-Венгрия Австро-Венгрия
Королевство Италия Королевство Италия
Принятие согласованных решений по рассматриваемым вопросам
Подписание Берлинского трактата
На условия Сан-Стефанского мирного договора последовала резкая критика со стороны европейских держав. Лондон считал наилучшей границей Болгарии Балканский хребет. Австро-Венгрия заявила о нарушениях прежних австро-русских соглашений. Австро-Венгрия и Англия выступали против усиления позиций России на Балканах, против национального освобождения славянских народов Балканского полуострова, особенно против образования там крупного славянского государства - Болгарии .
Было очевидно, что Россия начинать новую войну против коалиции была не в состоянии. Поддержки со стороны Германии также нельзя было ожидать. В частных беседах с русским послом в Германии Бисмарк рекомендовал согласиться на обсуждение условий договора на международном конгрессе.
Оказавшись в изоляции, Петербург вынужден был признать договор предварительным и пойти на его пересмотр на Берлинском конгрессе. В работе конгресса приняли участие представители России , Англии , Австро-Венгрии и Германии . Присутствовали также делегации Франции (во главе с министром иностранных дел Ваддингтоном), Италии (министр иностранных дел Корти) и Турции (Каратеодори). На конгресс были приглашены представители Греции , Ирана , Румынии , Черногории и Сербии .
Однако это давление (или его имитация) на Индию в глубине Азии не помогло русской дипломатии на конгрессе.
Берлинскому конгрессу предшествовал ряд соглашений. 18(30) мая 1878 года состоялось секретное англо-русское соглашение, которое предопределило в общих чертах условия пересмотра Сан-Стефанского договора. 23 мая (4 июня) Англия подписала секретный договор с Турцией об оборонительном союзе - Кипрскую конвенцию , по которой Великобритания получила право на оккупацию Кипра и право на контроль проведения турецким правительством реформ в Малой Азии. Англия же обязалась отстоять «силой оружия» границы в Азии, если Россия потребует их исправления вне пределов, определенных в Сан-Стефано. Англо-австрийское соглашение 25 мая (6 июня) также определило общую линию поведения для обеих держав на конгрессе.
Председательствовал на конгрессе германский канцлер Бисмарк . Важнейшие вопросы обычно предварительно решались на частных совещаниях представителей Германии, Англии, Австро-Венгрии и России, делегации которых возглавляли соответственно Бисмарк, премьер-министр Б. Биконсфилд (см. Дизраэли), министр иностранных дел Д. Андраши и канцлер А. М. Горчаков . Споры шли в основном о Болгарии, территорию которой, определённую Сан-Стефанским договором , Австро-Венгрия и Англия желали урезать до минимума, о Боснии и Герцеговине , на которые претендовала Австро-Венгрия, и о территории в Закавказье , отошедшей от Турции к России, против чего протестовала Англия. Бисмарк объявил себя нейтральным посредником, но на деле поддерживал требования Австро-Венгрии и Англии, вынудив Россию принять большую их часть.
Берлинский трактат
1(14) июля был подписан Берлинский трактат
, который явился результатом работы Берлинского конгресса
, созванного по инициативе западных держав для пересмотра условий Сан-Стефанского договора в ущерб России и славянским народам Балканского полуострова.
- Болгария была разделена на три части: вассальное княжество от Дуная до Балкан с центром в Софии; болгарские земли к югу от Балкан образовали автономную провинцию Турецкой империи - Восточная Румелия с центром в Филиппополе; Македония - земли до Адриатики и Эгейского моря возвращались Турции без каких-либо изменений в статусе.
- Болгария с центром в Софии объявлялась автономным княжеством, выборный глава которого утверждался султаном с согласия великих держав. Временное управление Болгарией до введения в ней конституции сохранялось за русским комендантом, однако срок пребывания русских войск в Болгарии был ограничен 9 месяцами. Турецкие войска не имели права находиться в княжестве, но оно обязано было платить Турции ежегодную дань.
- Турция получала право охранять границы Восточной Румелии силами только регулярных войск, расположенных в пограничных гарнизонах.
- Фракия и Албания оставались за Турцией. В этих провинциях, а также на Крите и в турецкой Армении, Турция обязывалась провести реформу местного самоуправления в соответствии с органическим регламентом 1868 г., уравняв в правах христиан с мусульманами .
- Турция отказывалась в пользу Персии от прав на спорный пограничный г. Хотур (38°28′17″ с. ш. 44°24′00″ в. д. / 38.47139° с. ш. 44.40000° в. д. / 38.47139; 44.40000 (G) (Я) ).
- Была признана независимость Черногории , Сербии и Румынского княжества .
- Территориальные приращения Черногории и Сербии, предусмотренные Сан-Стефанским договором, были урезаны.
- Черногория, получившая на Адриатическом море порт Антибари, лишалась права иметь флот, а морской и санитарный контроль в этих водах передавался Австро-Венгрии.
- Территория Сербии несколько увеличивалась, но не за счёт Боснии, а за счёт земель, на которые претендовала Болгария.
- Румынское княжество получало болгарскую Северную Добруджу и дельту Дуная.
- Австро-Венгрия добилась права на оккупацию Боснии и Герцеговины и размещения гарнизонов между Сербией и Черногорией - в Новопазарском санджаке , который оставался за Турцией.
- Исправление греко-турецкой границы было предоставлено переговорам этих двух стран при посредничестве европейских держав в случае их неудачи. Окончательное решение об увеличении территории Греции было принято в г. передачей Греции Фессалии и части Эпира .
- Гарантировалась свобода судоходства по Дунаю от Чёрного моря до Железных Ворот .
- Россия отказывалась от Баязета и Алашкертской долины и приобрела лишь Ардаган , Карс и Батуми , в котором обязалась ввести режим порто-франко (порт свободной торговли). К России переходила Южная Бессарабия .
Берлинский трактат сохранял силу до Балканских войн 1912-1913 гг., но часть его постановлений осталась невыполненной или была позднее изменена. Так, не были проведены в жизнь обещанные Турцией реформы местного самоуправления в областях, населённых христианами. Болгария и Восточная Румелия в г. слились в единое княжество (см. Болгарский кризис). В г. Россия отменила порто-франко в Батуме. В г. Болгария объявила себя независимым от Турции царством, а Австро-Венгрия превратила оккупацию Боснии и Герцеговины в аннексию .
По свидетельству английского историка А. Тейлора, берлинский трактат «явился своего рода водоразделом», которому предшествовали 30 лет войн, а после него установилось мирное время на 34 года. Однако за этой видимостью скрывалась напряженная дипломатическая борьба и угроза войны постоянно висела в Европе .
См. также
Напишите отзыв о статье "Берлинский конгресс"
Примечания
Источники
- Дебидур А. Дипломатическая история Европы. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. Т. 2 Стр. 450-469. ISBN 5-85880-089-0
- Сборник договоров России с другими государствами, 1856-1917, М., 1952.
- История дипломатии , 2 изд., т. 2, М., 1963.
Литература
- // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
|
||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Берлинский конгресс
Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.
Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
