Все мы знаем Сталина как жестокого, мстительного, беспощадного тирана. А вот представить себе его в роли любовника вряд ли кто-нибудь пробовал. Тем не менее революционер от недостатка женского внимания не страдал. Некоторых представительниц прекрасного пола он очаровывал, других же попросту требовал. Какие они, жены и любовницы товарища Сталина?
Като Сванидзе
Говорят, что первая жена Сталина была до того застенчивой, что пряталась под столом, если муж неожиданно возвращался домой в компании друзей.
С Катериной Иосиф познакомился через ее брата Александра — с ним будущий революционер познакомился в Тифлисской духовной семинарии, они вместе учились. Сталин, которому на тот момент исполнилось 24 года, без памяти влюбился в Като, простую грузинку из бедной семьи. Кстати, девушке на тот момент было всего лишь 16.
Его предложение пожениться было принято семьей Сванидзе, но только при условии, что пара сыграет церковную свадьбу, что и случилось в 1906-м. В том же году Катерина родила сына Якова. В 1907 году женщина скончалась то ли от туберкулеза, то ли от брюшного тифа. Сталин был так расстроен смертью жены, что на ее похоронах прыгнул в погребальную яму.
Но горячая любовь к Като не спасла ее родственников. В 1930-х годах брат Катерины и приятель Сталина стал жертвой репрессий и умер под стражей. Жена Александра скончалась от сердечного приступа, услышав весть о смерти мужа.
Мария Кузакова
После смерти Като Сталин был сослан в Сибирь. В 1911 году Мария Кузакова, молодая вдова с детьми, пустила революционера в дом в качестве арендатора. Отношения их со временем стали более интимными — женщина забеременела. Но в 1912 году ссылка Сталина закончилась, и он поспешил вернуться к революционной деятельности, так и не дождавшись рождения своего сына, которого мать назвала Костей.
Лидия Перепрыгина
Во время ссылки в 1914 году Сталин познакомился с другой крестьянской девушкой, Лидией Перепрыгиной. В течение двух лет взрослый мужчина жил в одном доме с 14-летней девчонкой, которая за это время успела произвести на свет двоих детей. Первый ребенок скончался. Но второй, родившийся в апреле 1917 года, был зарегистрирован как Александр Джугашвили.
Жители деревни обвинили революционера в соблазнении несовершеннолетней — ситуацию можно было исправить лишь женитьбой. Тем не менее Сталин покинул поселок, как только выдалась такая возможность.
И Мария, и Лида неоднократно обращались к Иосифу за помощью в письменном виде, но безрезультатно. Но в 1930-х годах их вынудили подписать документ, который запрещал разглашать информацию о том, кто именно является отцом их детей.
Надежда Аллилуева
Этот брак продержался целых 12 лет. С Надей Сталин познакомился, когда она была еще ребенком — в те времена он много времени проводил с ее матерью, которая, к слову, была замужней женщиной. Однажды мужчина спас малышку, когда та тонула.
Они снова встретились, когда Сталину было 37 лет и он вернулся из Сибири — Наде на тот момент было 16 лет и она влюбилась в своего спасителя без памяти. Несмотря на то что этот брак был заключен по любви, окончилось все трагично — Надежда свела счеты с жизнью выстрелом с сердце. Горничная нашла мертвую хозяйку на полу рядом с кроватью.
Теорий на счет самоубийства Нади много. Одни люди говорят, что она не смогла выдержать черствости и жестокости мужа. Есть сведения о том, что Сталин принудил женщину сделать около 10 абортов. Существует и гипотеза, говорящая о том, что Надя на самом деле была дочерью тирана, о чем однажды он ей и сообщил — хрупкая девушка не смогла подобное пережить.
Ольга Лепешинская
Балерины и машинистки — таковыми были пристрастия мужчин в советские времена. Ольга Лепешинская так никогда и не призналась, действительно ли делила она ложе с вождем, но слухи ходили разные.
Есть и очевидные вещи: Сталин всегда посещал Большой театр в те дни, когда там выступала Оля. Он дарил ей роскошные букеты, приглашал составить компанию на различных приемах. В 2004 году Ольга сказала лишь, что все балерины были очарованы Иосифом — все знали о его злобе и мстительности, но иногда диктатор мог облачаться в шкуру овечки.
Вера Давыдова
А вот по поводу оперной певицы Веры Давыдовой сомнений куда меньше. В 1983 году в Лондоне были опубликованы ее мемуары под названием «Признания любовницы Сталина», в которых говорилось — отношения артистки с вождем длились 19 лет. Кстати, семья Давыдовой так и не признала правдивость издания.
В 1932 году Вера, которая в те времена была замужней женщиной, в кармане пальто нашла записку, в которой ее приглашали на секретное свидание. Водитель, ждавший певицу снаружи, отвез ее прямо в дом Сталина, где тот напоил ее кофе, а затем выключил свет для более интимного разговора.
В последующем Веру просто вызывали и привозили в дом, а Иосиф приказывал ей раздеваться. Давыдова говорит, что она не имела права отказаться, о ее желаниях никто не спрашивал. К слову, революционер женщину отблагодарил по-своему: за время отношений певица получила двухкомнатную квартиру в Москве, а также была трижды награждена Сталинской премией.
Валя Истомина
Пожалуй, на долю Валентины выпали самые трудные испытания. Она была личной домохозяйкой Сталина и первоначально предназначалась для начальника личной охраны Сталина Николая Власика. В свое время за ней ухаживали многие мужчины, в том числе и печально известный начальник НКВД Лаврентий Берия. Но когда на Валю пал взор самого вождя, все остальные претенденты быстро отступили.
Валентина была сразу же отправлена на московскую дачу в Кунцево, где накрывала стол и стелила постель для одного лишь Сталина. Трагедия случилась позже, 17 лет спустя. Однажды диктатор заболел, а его любимая женщина не явилась, чтобы за ним ухаживать — как раз в тот момент на нее напали и изнасиловали Берия и Власик.
Узнав обо всем, Сталин велел отправить Валю в Колымский лагерь, где ее ждала смерть за «измену». Власик также был арестован и отправлен в ссылку, а вот Берию пощадили. К счастью, сразу же по прибытии в Магадан женщина узнала, что Сталин приказал ее вернуть, так как не мог без нее жить — Валя направилась назад, в Москву.
Дочь тирана от предыдущего брака, Светлана Аллилуева, в своем дневнике однажды написала о том, что до конца своих дней Валентина считала Сталина самым лучшим мужчиной на Земле.
Любимые женщины Иосифа Виссарионовича
…Не хотим небесной правды,
Легче нам земная ложь.
Иосиф Джугашвили.
Стихотворение 1896 г. в переводе
с грузинского Ф. Чуева
Когда в ночь на 9 ноября 1932 года, нажав на спусковой крючок миниатюрного «вальтера», ушла из жизни вторая жена Сталина, ему еще не исполнилось пятидесяти трех. Для мужчины – цветущий возраст. От 52-летнего Ивана Грозного, бывшего одним из кумиров «вождя всех народов», его седьмая жена родила царевича Димитрия, а неугомонный царь направил в Англию своего посла сватать восьмую жену.
Иосиф Виссарионович жениться в третий раз не стал, но было бы несправедливо полагать, что он превратился в женоненавистника. Хотя личную жизнь тщательно прятал от посторонних глаз.
Те, кому довелось общаться со Сталиным, почти единодушно отмечают его обаятельность, а многие считали его красивым. «Сталин нравился мне и в быту, если я встречался с ним у него на обедах. - вспоминал Хрущев уже после того, как развенчал сталинский «культ личности». – Это были такие непринужденные семейные обеды, с шутками и прочим. Сталин на этих обедах был очень человечным, и мне это импонировало». «В личной жизни Сталин был очень скромен, одевался просто, - добавляет Микоян, только к концу жизни вождя впавший к нему в немилость. – Ему очень шла гражданская одежда, подчеркивавшая еще больше его простоту». «У него прелестная улыбка», - замечает Корней Чуковский, создатель Бармалея. «Сталин умел очаровывать людей», - свидетельствует сын Берии. «Вообще Сталин красивый был, - констатирует Молотов, второй человек в сталинской иерархии. – Женщины должны были увлекаться им. Он имел успех».
И он действительно имел успех у женщин. А в 1918 году в Петрограде одна из них наградила его венерической болезнью (предположительно, гонореей). Когда об этом спросили у Молотова, тот улыбнулся:
- Ну, было такое.
Екатерина Георгиевна, мать Иосифа Джугашвили, несчастная в личной жизни (муж-сапожник пил как сапожник), прочила сыну карьеру священнослужителя и до последних своих дней пеняла ему за ослушание. Он, став уже «самодержцем Всея Руси», виделся с ней редко, хотя неоднократно бывал на Кавказе в отпуске. Его письма к матери, тоже нечастые, написаны словно по шаблону, и редко в каком из них прорываются нотки сыновней любви:
«29 сентября 1933 года.
Здравствуй мама – моя! Как чувствуешь себя, как живешь? Твое письмо получил. Хорошо, что ты не забываешь нас. Теперь я чувствую себя неплохо, здоров. Если в чем будешь нуждаться – сообщи. Что поручишь – выполню. Твой Сосо».
Невольно вспоминается характеристика, данная своему кумиру «сталинским наркомом» Кагановичем: «Сталин не признавал никаких личных отношений. Для него не существовала любовь, так сказать, к человеку как к человеку. У него была любовь к лицам в политике».
И еще. При вскрытии врачи установили, что левое, отвечающее за мыслительный процесс, полушарие мозга Сталина больше правого, формирующего эмоции.
Сталин окружил свою мать заботой, но заботой чужих людей. Поселил в Тбилиси в бывшем дворце генерал-губернатора, где она, глубоко религиозная и чуждая роскоши, заняла одну маленькую и темную комнату. Здесь сын был лишь однажды, в 1935 году. Такой ли заботы чаяла старая Кэтэ? Бог весть.
На похороны матери, скончавшейся 4 июля 1937 года, Сталин не приехал: только что закончился закрытый судебный процесс над маршалом Тухачевским, командармами Якиром, Уборевичем, Эйдеманом, Корком и Путной. Их расстреляли. На очереди были Бухарин, Рыков… Дел по горло.
На могилу Екатерины Георгиевны Джугашвили, размещенную на Давидовой горе рядом с могилой Грибоедова, положили венок с надписью на ленте: «Дорогой и любимой матери от сына Иосифа Джугашвили (от Сталина)».
Я был там. Из Тбилиси на гору проложен фуникулер. Ничем не примечательная могила простой грузинской женщины, давшей жизнь злому гению ХХ века. Перед которым вставал даже Черчилль.
В своем личном архиве Сталин хранил только документы, доступ к которым хотел ограничить или которые вызывали в нем какие-то никому не ведомые ассоциации и чувства. К примеру, в ящике его письменного стола под старой газетой обнаружили записку Бухарина, написанную перед расстрелом. «Коба, - обращался Николай Иванович к старому другу, - зачем тебе была нужна моя жизнь?».
Среди других бумаг Сталин в своем архиве сохранил и письмо совершенно ему не знакомой не шибко грамотной женщины, хотя на его имя поступали тысячи и тысячи писем, находивших упокой в папках архивов ЦК ВКП(б), министерств и ведомств. Письмо поступило в секретариат Сталина в апреле 1938 года от москвички М. Михайловской, которая, как следует из довольно сбивчивого текста, хлопочет о судьбе некой Прасковьи Георгиевны Михайловской, супруги племянника. Она средь бела дня пропала в Москве, куда приехала из Саратовской области, чтобы исполнить завет недавно умершей матери: передать Сталину свои детские фотографии.
«Я познакомилась с Пашей и ее матерью, - пишет Михайловская, - в первые годы Революции. Это была высокая, стройная черноокая красавица грузинка. На мой вопрос к ее матери – почему Паша такая черненькая, т.к. мать была светлая, мать Паши ответила: отец ее грузин. Но почему же вы одни? На этот вопрос мать Паши ответила, что отец Паши посвятил себя служению народу, и это Сталин.
Если Вы помните Вашу юность и раннюю молодость (а это никогда не забывается), то Вы, конечно, помните маленькую черноглазую девочку, которую звали Пашей. Она Вас хорошо помнит. Мать Ваша говорила по-грузински, и Паша эти слова запомнила: «Милая дорогая детка».
Я внимательно взглянула на Пашу и вижу, что у ней Ваше лицо, т. Сталин. То же общее выражение открытого смелого лица, те же глаза, рот, лоб. Мне стало ясно, что Паша близка Вам по крови».
В «первые годы Революции» Паше было 18 лет. Значит, родилась она году в 1899-м, когда Сталин был отчислен из последнего класса Тифлисской духовной семинарии. Совпадение ли это?
20 марта 1938 года Прасковья Георгиевна передала письмо на имя Сталина и свои детские карточки в приемную ЦК партии, а через несколько дней пропала. «Она вчера ушла от меня в 10 утра и не вернулась. Весь день и всю ночь я прождала ее. Страшно беспокоюсь, не случилось ли несчастье с ней. Она могла попасть под трамвай; желая добиться свидания с Вами, она, доведенная тщетностью этого, могла покончить с собой. По Вашему приказанию Пашу разыскать нетрудно».
Зато трудно сказать, что сталось с Прасковьей Георгиевной и М. Михайловской, если учесть, что к Сталину письмо Михайловской поступило из НКВД при «совершенно секретной» препроводительной записке. То ли вождь приласкал плод своей небезгрешной молодости, взяв взамен обет молчания, то ли стер в лагерную пыль вместе с теткой, прознавшей то, что знать ей было не положено. Но сохранил ее письмо, как сохранил записку Бухарина.
Когда в 1948 году были арестованы Анна Аллилуева, сестра второй жены Сталина, и Евгения Земляницына, жена ее брата, дочь Сталина Светлана спросила отца о причинах ареста. «Знали слишком много, болтали много. А это на руку врагам», - ответил Иосиф Виссарионович, которого Бухарин называл «Чингисханом с телефоном».
По воспоминаниям современников, Екатерина Сванидзе, первая жена Сталина, «глядела на мужа как на полубога». Хотя вроде бы ничего в нем особенного не было. «Рост два аршина полтора вершка (это около 160 см. – Л.Б.). Телосложение среднее. Второй и третий пальцы левой ноги сросшиеся. Волоса, борода и усы темные. Нос прямой и длинный. Лоб прямой и низкий. Лицо удлиненное, смуглое, с оспинами». Таким он, двадцатитрехлетний, предстал полицейским чинам в начале ХХ века. Но в личном деле арестованного в 1912 году Иосифа Джугашвили, он же Рябой, он же Коба, он же Захар Миликян, он же Нишаридзе, он же Сталин, его рост определен в 1 метр 74 см, что для того времени отнюдь не мало. Да и на фотографиях коротышкой он не выглядит. Впрочем, у женщин свои представления о достоинствах мужчин.
Екатерина, о которой мало что известно, была родом из того же села Диди-Лило близ Тифлиса, откуда родом был и отец Сталина. В 1904 году уже известный революционер Иосиф Джугашвили бежал из своей первой сибирской ссылки и обосновался в родной Грузии, где вскоре тайно обвенчался с землячкой отца и самой красивой девушкой селения Диди-Лило. Судя по сохранившимся немногочисленным фотографиям, Екатерина Сванидзе и впрямь была женщиной с незаурядной внешностью. По-видимому, Сталин ее искренно любил. Но в 1907 году она скончалась: то ли от тифа, то ли от воспаления легких, то ли – есть и такая версия – от скоротечной чахотки (у Сталина в двадцатых годах обнаружили застарелый, уже не активный туберкулез, который он приобрел в подполье и мог передать супруге). Сталин тяжело переживал утрату. «Он был очень опечален. Бледное лицо отражало душевное страдание, которое причинила смерть верной жизненной подруги этому столь черствому человеку», - вспоминал современник.
Так же тяжело, впрочем, он пережил и гибель второй своей жены. «Думали тогда, что он руки на себя наложит или свихнется», - свидетельствует племянница Сталина Кира Павловна Политковская. Вождь был однолюбом, и с тем, к чему привыкал, расставался трудно, а если расставался, то без сожаления. Включая одежду. «Его и хоронить-то не в чем было, - говорил Молотов. – Рукава обтрепанные у мундира подшили, почистили…».
Екатерину Семеновну Сванидзе похоронили по православному обряду. На фотографии, запечатлевшей ее в гробу, Сталин, еще при небольшой бородке, стоит у изголовья, опустив в непокорных вихрах голову.
- Это существо смягчало мое каменное сердце, - сказал Иосиф Джугашвили своему другу на кладбище. – Она умерла, и вместе с ней умерли последние теплые чувства к людям.
Като оставила мужу младенца Якова, который на себе познал трагическую участь быть сыном «великого вождя и учителя». Близко познакомиться с отцом ему довелось только в 1921 году, когда, будучи четырнадцатилетним подростком, он был отправлен из Грузии в Москву. А до того безмятежно жил в семье тетки по матери Александры Сванидзе.
Брат первой жены Сталина и его супруга, поначалу привеченные вождем, затем были репрессированы. Их вместе арестовали в 1937 году. Александр Семенович, которого близкие чаще называли по подпольной кличке Алешей, погиб в тюрьме в 1942 году, а Мария Анисимовна, боготворившая Сталина, - на далеком острове архипелага ГУЛАГ. Не избежал ареста и ссылки и их сын, названный Джонридом в честь американского журналиста Джона Рида, автора известной книги об Октябрьском перевороте «Десять дней, которые потрясли мир».
Между смертью первой жены и второй женитьбой Сталин двенадцать лет прожил бобылем. Не богатую на события жизнь профессионального революционера разнообразили лишь аресты, ссылки и побеги из них. А недаром говорится: холостой – что бешеный. Когда в 1912 году в очередной раз сбежавший из ссылки Иосиф Виссарионович поселился в Петербурге в одной квартире с Молотовым, то отбил у Вячеслава Михайловича его девушку Марусю, о чем не преминул вспомнить на закате жизни сталинский клеврет.
Лазарь Каганович, именем которого первоначально было названо московское метро и для которого Сталин навсегда остался непогрешимым кумиром, уже разменяв десятый десяток жизни, как-то сказал поэту и коллекционеру сталинских наркомов Феликсу Чуеву:
- А что, возможно, были какие-то привязанности у Сталина. У него жена умерла до революции. А на Надежде Сергеевне он женился в девятнадцатом году. До девятнадцатого года имел право любить кого угодно.
Второй раз после побега сосланный в конце 1910 года в небольшой архангельский городок Сольвычегодск, Сталин поселился в доме вдовы Матрены Прокопьевны Кузаковой, имевшей пятерых детей от законного брака. Все они были русоволосы, а шестой, внебрачный ребенок, имел волосы цвета воронова крыла. Его нарекли Константином Степановичем Кузаковым.
«Я не сразу спросил маму об отце, - вспоминал Кузаков. - Она была женщиной доброй, но с железным характером. И очень разумная – до последних своих дней. Когда я все же собрался с духом и спросил, правда ли то, что обо мне говорят, она ответила:
- Ты – мой сын. Об остальном ни с кем никогда не говори».
Действительно, разумная женщина. В отличие от болтливых родственниц жен Иосифа Виссарионовича.
Сталин не забыл о своей сольвычегодской пассии. Он, как граф Монте-Кристо, тайно поддерживал своего второго сына. Константин Степанович дорос до высоких должностей в аппарате ЦК ВКП(б), редактировал выступления делегатов на съездах партии (тогда отступить на трибуне от утвержденного редакционной комиссией текста – все одно, что «шаг влево, шаг вправо считается – побег»). Когда же и над ним сгустились тучи, причем тучи, пахнущие свинцом (его заместителя в ЦК партии, за которого он поручился, обвинили в передаче американцам советских ядерных секретов), Сталин вынес вердикт:
- Для ареста Кузакова не вижу оснований.
И хотя Константин Степанович много раз видел своего великого отца вблизи, но, будучи тоже разумным человеком, заговорить с ним не решился.
Уже после смерти Сталина Кузакова назначили главным редактором телевидения. А вернувшаяся из ссылки племянница вождя Кира Политковская работала здесь помощником режиссера. Родственники встретились.
- А сталинские дети не проявили ко мне интереса, - сказал Кузаков.
В феврале 1913 года Сталина арестовали седьмой и последний раз и сослали в Туруханский край – сначала в станок (небольшое поселение) Костино, а затем под самый Полярный круг – в станок Курейка (ныне в Красноярском крае). После этого ареста и этой ссылки настанет его время арестовывать и ссылать. Кстати, дочь Марины Цветаевой свою советскую ссылку отбывала там же, где и Сталин, и слышала от аборигенов о его связи с одной из местных крестьянок.
Курейка, насчитывавшая всего восемь домов и 67 жителей, - единственное место ссылки, откуда Сталин не совершил побега. Хотя условия для этого были, что он и сам косвенно признал в 1930 году. Его бывшего курейского стражника Михаила Мерзлякова намеревались раскулачить. Он написал Сталину, напомнив о своих дружеских с ним отношениях в предреволюционные годы. Иосиф Виссарионович вызволил бывшего жандарма из беды, направив записку в комиссию партийного контроля: «В «дружеских» отношениях с Мих. Мерзляковым я не мог быть. Тем не менее, я должен свидетельствовать, что если мои отношения с ним не были «дружескими», то они не были и враждебными. Мих. Мерзляков не шпионил за мной, не травил, не придирался, сквозь пальцы смотрел на мои частые отлучки».
Сначала Иосиф Виссарионович и загнанный вместе с ним в Курейку Яков Михайлович Свердлов, будущий председатель ВЦИК, поселились в одной избе, но вскоре рассорились. «С товарищем теперь на разных квартирах, редко и видимся», - писал Свердлов в мае 1914 года. И это при том, что они в глухом станке были единственными политическими ссыльными среди неграмотных аборигенов.
Сталин перебрался в нищую избу Перепрыгиных, где не было взрослых, а жили лишь осиротевшие подростки и дети. Зато много – две девочки и пять мальчиков. Жилец занял пристройку, вход в которую был только через избу. «Небольшая квадратная комната, в одном углу – деревянный топчан, напротив – рыболовные и охотничьи снасти: сети, оселки, крючки. Недалеко от окна продолговатый стол, заваленный книгами, над столом висит керосиновая лампа. Посредине комнаты небольшая печка-«буржуйка» с железной трубой», - таким запомнилось жилище Сталина ссыльной большевичке, однажды посетившей его в Курейке.
Когда в 1956 году Хрущев начал «борьбу с культом личности и его последствиями», то поручил тогдашнему председателю КГБ СССР Серову покопаться в прошлом Сталина. Чекисты среди прочего доложили: «По рассказу гражданки Перелыгиной было установлено, что И.В. Сталин, находясь в Курейке, совратил ее в возрасте 14 лет и стал сожительствовать. В связи с этим И.В. Сталин вызывался к жандарму Лалетину для привлечения к уголовной ответственности за сожительство с несовершеннолетней. И.В. Сталин дал слово жандарму Лалетину жениться на Перелыгиной, когда она станет совершеннолетней. Как рассказывала в мае с.г. Перелыгина, у нее примерно в 1913 году родился ребенок, который умер. В 1914 году родился второй ребенок, который был назван по имени Александр».
Но грянула Февральская революция, жандармы были объявлены вне закона, и честное революционное слово, данное одному из них, потеряло силу. Сталин подался в Петроград делать социалистическую революцию, а Перелыгина (она же Перепрыгина – паспортов в Курейке не выдавали, и фамилии записывались на слух) вышла замуж за местного крестьянина Давыдова, усыновившего третьего из выживших сыновей Сталина.
В отличие от Кузаковых, никакого участия в судьбе Лидии Перпрыгиной и Александра Давыдова Иосиф Виссарионович не принимал. Хотя сын Александра Юрий утверждал (уже после смерти отца в 1987 году), что Сталин дважды – по окончании Гражданской войны и в начале тридцатых пытался вытащить отца в Москву. Но без неграмотной матери.
Докладную записку КГБ прочитали и завизировали члены политбюро ЦК КПСС, но ни один из них даже на смертном одре словом не обмолвился об этом эпизоде биографии ими же поверженного кумира. Ибо, как сказал Каганович, «личное не имеет общественного значения». Большевистские вожди пуританами не были. Серго Берия – сын сталинского Малюты Скуратова, на улице сквозь стекла лимузина выбиравшего себе наложниц, в том числе малолеток, - поведал воспоминание Сталина из первых послереволюционных лет: «Я находился в одном из кабинетов Центрального Комитета, как вдруг увидел приближающуюся Крупскую, всю в слезах. На мой недоуменный вопрос она ответила: «Владимир Ильич переспал со всеми девушками секретариата, но ему оказалось этого недостаточно. Теперь он остановил свой выбор на других местах. Требую, чтобы Центральный Комитет принял меры, так как своим недостойным поведением он дискредитирует все правительство». Я был ошеломлен, хотя знал, что у Владимира Ильича в ту пору кровь играла. Тогда вождя не особо заботили нескромные взгляды его охраны». На заседании ЦК мужики покатывались от хохота и «пришли к выводу, что он, безусловно, виновен, но Крупская виновата еще больше: возложив на себя многочисленные партийные обязанности, она игнорирует свой супружеский долг. Мы ее освобождаем от всех поручений и напоминаем ей, что главное партийное задание – быть женой Владимира Ильича. Крупская вышла из зала заседаний, громко хлопнув дверью».
Как-то во время Великой Отечественной войны главный политкомиссар Красной Армии Мехлис спросил у Сталина: что будем делать - один из маршалов ежедневно меняет «фронтовых жен». Верховный Главнокомандующий сурово помолчал, а потом усмехнулся:
- Завидовать будем!
«Любимец партии», по определению Ленина, сорокалетний Бухарин привязался и привязал к себе четырнадцатилетнюю девчонку, которая и вышла за него замуж, правда, уже двадцатилетней.
Сталин своей второй и последней официальной жене голову закрутил в 1917-м. Ему было без малого тридцать восемь, ей без малого шестнадцать. Он не стал ждать ее совершеннолетия и сделал женой, не дав закончить гимназию, хотя официально брак они зарегистрировали только в марте 1919-го, когда Надежде Сергеевне Аллилуевой стукнуло восемнадцать.
Дочь революционера, она родилась и детство провела в Грузии. Ее мать, Ольга Евгеньевна, - не то грузинка, не то, по семейной легенде, цыганка - была женщиной увлекающийся и не раз наставляла мужу рога. Тем не менее, узнав о связи дочери с Иосифом Виссарионовичем, которого глубоко уважала и регулярно отправляла ему посылки в Курейку, назвала ее дурой. Отец, Сергей Яковлевич, давний приятель Сталина, этому странному браку не противился, скорее был горд: «чудесный грузин», как Ленин в одном из писем охарактеризовал Иосифа Виссарионовича, становился одной из ключевых фигур на политической арене.
Не будучи красавицей, Надежда Сергеевна была миловидна и очаровывала своей молодостью и большими темными глазами. «Говорят, Надя была очень веселая девушка, хохотушка. Но я этого уже не застала», - вспоминала ее племянница.
В 1918 году Аллилуева вступила в партию большевиков и вместе со Сталиным, как его секретарь, отправилась в специальном поезде оборонять от белых Царицын (потом Сталинград, а ныне Волгоград). Наделенный Лениным чрезвычайными полномочиями, Сталин проявил недюжинные организаторские способности и обычную для него жестокость. Не наденькины ли «длинные суховатые пальцы», какими они запомнились дочери, печатали похожие на ультиматумы сталинские депеши Ленину: «Я буду сам, без формальностей, свергать всех командиров и комиссаров, которые губят дело. Так мне подсказывают интересы дела». «Свергнутые» командиры и комиссары были погружены на баржу, а баржа затоплена в Волге.
Медовые месяцы на крови закончились, Надежда Сергеевна вернулась с мужем в Москву и поступила в секретариат председателя Совнаркома Ленина, который выбил молодоженам квартиру в Кремле. Романтичная гимназистка, выросшая хотя и в революционной, но вполне обеспеченной семье, воспитанная на Чехове, прикоснувшись к таинствам большой и грязной политики («Ей доверяли работу самого секретного характера», а Ленин, давая «сугубо секретные» поручения, говорил: «Пусть это сделает Аллилуева, она все сделает хорошо»), ушла в себя, раковинами постоянного самоконтроля огородив свой хрупкий внутренний мир от грубой действительности («Мама была очень скрытной и самолюбивой», - считала ее дочь Светлана).
«Я в Москве решительно ни с кем не имею дела, - писала Надежда Сергеевна в одном из писем в 1926 году. – Иногда даже странно: за столько лет не иметь приятелей близких, но это, очевидно, зависит от характера. Причем, странно, ближе себя чувствую с людьми беспартийными (женщинами, конечно)».
Она искренно верила в очищающую миссию революции, пыталась следовать почерпнутому из книг идеалу новой женщины, всю себя отдающую делу борьбы за светлое будущее трудящихся, и тяжело переживала несоответствие установившегося жестокого миропорядка ее представлениям. Сталин, давно отрешившийся от романтических представлений о революции, Сталин, в котором «умерли последние теплые чувства к людям», а остались лишь «каменное сердце» и неуемная жажда власти, он не мог понять своей «Татьки», как называл супругу в письмах, и «очень не любил», когда она вмешивалась в его дела.
Хрущев, учившийся вместе с Надеждой Аллилуевой в Промышленной академии, вспоминал: «Аллилуеву я жалел и чисто по-человечески. Она так отличалась от Сталина! Славным она была человеком. Да и скромница в жизни. В академию приезжала только на трамвае, уходила вместе со всеми и никогда не вылезала как «жена большого человека». А сноха Каменева, одного из друзей-врагов Сталина, была иного мнения: «Очень неинтересная. Серая. Скучная. Выглядела старше своих лет. Вообще, заметно было, что она немножко «того». Как теперь говорят, с фиалками в голове». «У нее был череп самоубийцы», - записала в дневнике жена брата Аллилуевой Мария Сванидзе мнение доктора, осуществившего посмертную рентгеноскопию тела Надежды.
«Мамы никогда не было дома возле нас, - констатировала Светлана Иосифовна. – В те времена женщине, да еще партийной, вообще неприлично было проводить время около детей». А Сталину жена нужна была домашняя. Он терпеть не мог женщин, засушивших себя в гербарии классовой борьбы. Жену Ленина Крупскую, образчик такой засушенной революцией женщины, Сталин ненавидел и так мотивировал свои чувства: «Что же, из-за того, что она пользуется тем же нужником, что и Ленин, я должен так же ее ценить и признавать, как Ленина?».
По требованию мужа Аллилуева намеревалась уйти с работы в секретариате председателя Совнаркома. Руководитель секретариата Фотиева нажаловалась Ленину.
- Если завтра не выйдет на работу, сообщите мне, а я с ним поговорю, - пригрозил Владимир Ильич.
Аллилуева на работу вышла. Узнав об этом, Ленин прокомментировал:
- Азиат!
Быть просто женой, даже женой «великого Сталина», Надежде Сергеевне было не дано. Она позволяла себе иметь собственное мнение, нередко разнящееся с мнением Сталина, и это накладывало тягостный отпечаток на взаимоотношения двух любящих друг друга людей. Ссоры, перемежающиеся примирениями, следовали одна за другой. За поводами дело не стояло. Сталин мог месяц не разговаривать с супругой из-за того, что она, младше его на 22 года, долго не решалась перейти с «вы» на «ты» в обращении к нему. Своего первенца Надежда родила не в кремлевской больнице, где все к родам было готово, а в обычном роддоме на окраине Москвы, перед тем уйдя из Кремля в решимости навсегда оставить мужа.
Но навсегда его оставила только через одиннадцать лет.
Существует несколько версий причины гибели Надежды Сергеевны Аллилуевой. Одна из них - очередная ссора на банкете, устроенном Ворошиловым в честь 15-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Будто бы подвыпивший Сталин метко забрасывал хлебные катыши в декольте сидевшей напротив жены не то будущего маршала Тухачевского, не то будущего маршала Егорова. Дочь Светлана говорит, что ее мать оскорбилась, когда на этом злополучном банкете Сталин крикнул ей:
- Эй ты, пей!
- Я тебе не «эй»!
Молотов считал причиной самоубийства Надежды Аллилуевой необузданную ревность. «Ревность, конечно. По-моему, совсем необоснованная. Парикмахерша была, к которой он ходил бриться. Супруга этим была недовольна. Очень ревнивый человек». Равно, добавим, как и Сталин. Когда однажды он застал жену прогуливающейся по дорожке дачи в Зубалове в компании Бухарина, то, подкравшись сзади к Николаю Ивановичу, прошипел: «Убью!». И убил как организатора правотроцкистского блока.
Хрущев, ссылаясь на руководителя сталинской охраны Власика, выдвигает свою версию. После ссоры на банкете у Ворошилова Надежда Сергеевна, успокоенная супругой Молотова Жемчужиной (позже репрессированной), принялась по телефону разыскивать мужа: Ворошиловых он покинул, а домой не вернулся. Позвонила на дачу в Зубалово. Новичок-дежурный простодушно доложил ей:
- Товарищ Сталин здесь.
- Кто с ним?
- С ним жена Гусева.
По мнению тех, кто ее видел, жена Сергея Ивановича Гусева (настоящая фамилия – Яков Давидович Драбкин), одного из сподвижников Сталина и Ворошилова по Гражданской войне, была очень красивой женщиной.
Первой бездыханное тело Надежды Сергеевны обнаружила экономка сталинской семьи Каролина Васильевна Тиль, пошедшая будить Аллилуеву к завтраку. «Мама лежала вся в крови возле своей кровати; в руке был маленький пистолет «Вальтер», привезенный ей когда-то Павлушей (братом) из Берлина. Звук его выстрела был слишком слабый, чтобы его могли услышать в доме. Она уже была холодной». Роза, которую Надежда заколола в волосы, собираясь на банкет, валялась у двери. Потом ее, уже отлитую из чугуна, поместили на могилу Надежды Сергеевны.
Ходили упорные слухи, что жена Сталина не застрелилась, а была в порыве гнева застрелена мужем. Во всяком случае, домашний доктор сталинской семьи И.Н. Казаков отказался подписывать акт о самоубийстве Надежды Сергеевны, будучи уверенным, что выстрел производился с расстояния нескольких шагов. Академик Борис Збарский, бальзамировавший тело Ленина, заявил: «Что бы ни случилось потом, его (Сталина) я бальзамировать не буду». Ему не пришлось отказываться от своих слов: он, как «космополит», был арестован за год до смерти вождя и освобожден только через девять месяцев после его смерти.
Когда исследовательница кремлевской элиты Лариса Васильева обратилась в КГБ СССР с просьбой предоставить ей дело Аллилуевой, ей ответили, что «Сталин отдал приказ не возбуждать уголовного дела» по факту гибели Н.С. Аллилуевой.
Поговаривали, что Надежда оставила Иосифу предсмертное письмо политического характера. В 1932 году вовсю вертелись жернова коллективизации и раскулачивания, страну охватил голод. Ширилось недовольство политикой Сталина, и самый близкий вождю человек оказался по другую сторону баррикад. Но письма этого, если оно было, никто не читал, кроме адресата.
Смерть жены потрясла Сталина. В момент прощания перед похоронами он со слезами на глазах произнес:
- Не уберег…
Существует легенда, будто поздней осенью 1941-го, когда уже были заминированы все жизненно важные объекты Москвы на случай ее сдачи немцам, а дача в Зубалове взорвана, Сталин по ночам заезжал на могилу жены на Новодевичьем кладбище. О чем молча разговаривали Иосиф Виссарионович и Надежда Сергеевна?
По-видимому, в первые годы после смерти Надежды Сергеевны Иосиф Виссарионович не оставлял намерения обзавестись новой женой, Во всяком случае, существует свидетельство Веры Александровны Давыдовой, певицы Большого театра, который Сталин любил посещать: «Сталин действительно делал мне предложение. Я отказала, сославшись на свой крепкий брак и свою к вождю верноподданническую любовь, несовместимую с бытовой любовью». Ее объяснениями вождь удовлетворился. Вера Давыдова стала народной артисткой СССР и Грузинской ССР, трижды лауреатом Сталинской премии и скончалась на родине мужа – в уже независимой Грузии в 1993 году.
Больше попыток связать себя узами Гименея Сталин не предпринимал. Да и не пристало «великому вождю и учителю» на старости лет закатывать свадьбу: кривотолков и злословия не оберешься. А это могло нанести непоправимый урон выкристаллизованному годами трудов образу бескорыстного «отца народа», денно и нощно пекущегося о его благополучии в ущерб даже личной жизни. Сталин сожалел, что в знаменитой речи перед выпускниками военных академий 4 мая 1935 года, выдвинув лозунг «Кадры решают все», он забыл добавить: «Наши вожди пришли к власти бобылями и таковыми остаются до конца. Ими двигает исключительно идея, но не стяжание».
«После смерти Надежды Сергеевны, - вспоминал Хрущев, - я некоторое время встречал у Сталина молодую красивую женщину, типичную кавказку. Она старалась нам не встречаться на пути. Только глаза сверкнут, и сразу она пропадает. Потом мне сказали, что эта женщина – воспитательница Светланки. Но это продолжалось недолго, и она исчезла. По некоторым замечаниям Берии я понял, что это была его протеже. Ну, Берия, тот умел подбирать «воспитательниц». Речь здесь идет об Александре Николаевне Никашидзе, сестре-хозяйке в доме Сталина, лейтенанте, а потом майоре госбезопасности. Она не умела готовить, плохо говорила по-русски, но отменно следила за детьми и родственниками Сталина и закладывала их суровому отцу и – по долгу службы - Берии. Была она смешлива и добродушна и охотно подслушивала телефонные разговоры подопечных. Впрочем, когда Молотова спросили, прослушивался ли его телефон, он, некогда второй человек в «империи Сталина», ответил:
- По-моему, всю жизнь меня подслушивают.
На смену Сашеньке Никашидзе пришла Валентина Васильевна Истомина. Она же – единственная – по-человечески, по-бабьи оплакала скончавшегося вождя. Молотов вспоминал: «Валентина Истомина – это уже на даче. Приносила посуду. А если была женой, кому какое дело?».
Офицеру сталинской охраны она, красавица, запомнилась «милой, обаятельной, невероятно стройной и опрятной женщиной, которая умела не только сохранять такт и аккуратность во всем, но при том еще и этические нормы поведения». Не зная ее положения при сталинском дворе, охранники пытались с ней заигрывать. «Валентина Васильевна с честью выходила из положения, охлаждая потоки изъявлений влюбленных точно найденным тихим и твердым словом». Офицера госбезопасности поражало при этом, что «никто из предполагаемых ухажеров взысканий не получал». Это было неординарно в стране, где доносительство стало краеугольным камнем режима.
Сталин скончался 5 марта 1953 года в 21.50 от кровоизлияния в мозг. Берия вышел в коридор и приказал:
- Хрусталев, машину!
Начиналась новая эра.
Светлана Аллилуева вспоминала: «Пришла проститься Валентина Васильевна Истомина – Валечка, как ее все звали, - экономка, работавшая у отца на этой даче лет восемнадцать. Она грохнулась на колени возле дивана, упала головой на грудь покойнику и заплакала в голос, как в деревне. Долго она не могла остановиться, и никто не мешал ей. Валечка за последние годы знала о нем куда больше и видела больше, чем я, жившая далеко и отчужденно. И до последних дней своих она будет убеждена, что не было на свете человека лучше, чем мой отец».
Это был короткий, но, судя по всему, счастливый брак. Потому что был по любви…
С будущим мужем, Иосифом Джугашвили, Екатерину познакомил ее брат Александр, который, как и Иосиф, был увлечен религией — оба учились в духовной семинарии - и… политикой.
Первым делом влюбленный Иосиф счел необходимым познакомить избранницу с матерью. Кеке невеста сына понравилась и благословение на брак было получено.
Тогда подобные вещи еще были важны для будущего советского диктатора.
Удивительное дело — о Сталине и его личной жизни написаны десятки книг. Но при этом о его первой женщине неизвестно почти ничего.
Мне довелось повстречаться с потомками тех, кто лично знал и самого Иосифа, и его Като. В начале прошлого века именно так называли будущего властелина одной шестой суши и его самую большую любовь.
Из их рассказов и воспоминаний я и попытаюсь воссоздать историю жизни и смерти Екатерины Сванидзе.
Она была необычной женщиной. Уже потому, что ради нее бывший семинарист Джугашвили отправился под венец.
В ночь на 16 июля 1906 года в монастыре Святого Давида, расположенном в Тифлисе на горе Мтацминда, состоялось венчание 19-летней дочери тифлисского крестьянина и 26-летнего сына сапожника из Гори. Джугашвили тогда только-только вступил в партию большевиков и был вовсе не чужд радостям семейной жизни.
На тот момент Иосиф уже находился на нелегальном положении.
А посему венчание проходило тайно и ночью. Единственным священником, который согласился исполнить обряд, стал однокурсник Сосо по духовной семинарии.
Венчаться молодому большевику пришлось под чужой фамилией. По паспорту он значился как Галиашвили.
Череда псевдонимов начиналась…
Пройдет всего четыре месяца, и Екатерина Сванидзе в полной мере сумеет ощутить, что значит быть женой революционера.
13 ноября в ее квартиру на Фрейлинской улице явится полиция, которая разыскивала Иосифа. Тот находился в это время в Баку. Поэтому жандармы - не уходить же с пустыми руками — арестовали Като.
Формальным поводом для задержания стало то, что Сванидзе предъявила полиции свой девичий паспорт, хотя ее замужество уже ни для кого не было секретом.
Накануне нового, ставшего последним в ее жизни, года Сванидзе освободили. Ходатайство об этом написали ее родственники. Женщина находилась на пятом месяце беременности, и тифлисская полиция, возможно, просто пожалела несчастную жену Иосифа Джугашвили. Который, надо отдать ему должное, тоже подписал ходатайство. Правда, фигурировал в нем как двоюродный брат арестованной.
© photo: Sputnik / РИА Новости
А уже через три месяца родителям пришлось бежать из Тифлиса. Причиной побега стал налет на почтовую карету, который молодой отец организовал на Эриванской площади Тифлиса.
В результате нападения было похищено 250 тысяч рублей — громадная по тем временам сумма.
Впрочем, потом окажется, что истинным организатором знаменитого ограбления стала царская полиция. Все похищенные денежные купюры были помечены, и при попытке их обмена за границей удалось арестовать многих разыскиваемых революционеров.
Задержания избежал лишь Сосо, который в тот момент снова скрывался в Баку. Впоследствии подобное везение даст основание для разговоров о том, что он являлся тайным сотрудником полиции.
Но такие разговоры возникнут потом. А пока у супругов протекала обычная, если не брать в расчет необходимость скрываться, жизнь.
Екатерина обижалась на свекровь, которую называла "старухой". Причина была знакома для любой молодой семьи: Кеке отказалась присмотреть за Яковом, пока невестка и сын находились в Баку.
Пришлось Като обратиться за помощью к родственникам, чей дом впоследствии станет для Якова родным.
Единственное, чем могла Екатерина помочь сыну — это деньгами, которые передавала своим родным. Женщина была популярной в Тифлисе портнихой, у которой одевалась жена самого начальника полиции.
Может, поэтому в итоге и не сложились отношения Кеке и Като? Мать Сталина была лишь простой прачкой. А жена сына обшивала всю городскую знать.
Кто знает, не женское ли соперничество рассорило двух главных женщин Иосифа?
© photo: Sputnik / Галина Кмит
Во время пребывания в Баку Екатерина Сванидзе заболела скоротечной чахоткой. Муж привез ее обратно в Тифлис и снова вернулся в Баку.
В столицу Грузии он приехал лишь за день до смерти жены, 21 ноября 1907 года. На следующий день Сванидзе не стало.
Брак Сосо и Като, как молодых называли друзья, продолжался чуть больше года. По свидетельствам современников, Иосиф по-настоящему любил Екатерину.
Возможно, за то, что она с первого дня правильно стала вести себя — смотрела на мужа снизу вверх, не подвергая его слова ни малейшему сомнению и даже не смея подумать, что ее Сосо, вынужденный то и дело скрываться от полиции и оставлять молодую жену в одиночестве, может быть в чем-то не прав.
Хотя, конечно же, находились и люди, которые говорили об обратном. Так, некий Петр Можнов, знавший хозяина бакинского пристанища Сосо и Кето, вспоминал, что "Иосиф, возвращаясь домой пьяным, ругал жену последними словами и избивал ногами"…
На похоронах Екатерины Сванидзе, состоявшихся на Кукийском кладбище Тифлиса, Иосиф Джугашвили сказал другу: "Это существо смягчало мое каменное сердце; она умерла, и вместе с ней умерли мои последние теплые чувства к людям".
Когда гроб с телом Екатерины опустили в землю, Иосиф бросился в могилу. Присутствовавшему на похоронах одному из друзей Джугашвили, Геронтию Кикодзе пришлось спусться в могилу и почти силой вытащить оттуда безутешного товарища.
Через год после смерти жены Иосиф Джугашивли взял себе псевдоним, по которому и вошел в историю, по сей день заставляя говорить не только о себе, но и о членах своей семьи.
Сосо Джугашвили стал Иосифом Сталиным.
Существует много предположений о том, почему Джугашвили выбрал именно этот псевдоним. Лично мне близка версия, связанная со смертью Екатерины Сванидзе.
"Каменное сердце" Иосифа теперь билось в стальном человеке. Который думал уже только о власти.
Брат Екатерины Сванидзе Александр, тот самый, благодаря которому и состоялась встреча Иосифа с первой женой, стал пламенным революционером. Был министром финансов Советской Грузии, несколько лет проработал в Женеве, вернувшись из которой возглавил Внешторгбанк в Москве. Он и его жена были одними из самых доверенных людей в доме Сталина.
В 1937 году Сванидзе был арестован и вскоре расстрелян. Его жена, получив известие о смерти мужа, умерла от разрыва сердца.
Все связи с прошлым были разорваны. Фамилию Сванидзе в доме Сталина никто не решался даже упоминать.
Имя Екатерины стало звучать из уст Сталина лишь в последние годы жизни, когда он полюбил вспоминать о юности, Грузии и своей первой любви…
Иосиф Виссарионович Сталин был непримиримым собственником и властным мужчиной в отношениях со своими жёнами и многочисленными любовницами. Однако те закрывали глаза на его жёсткий характер, желая быть рядом с вождём народов.
О некоторых дамах сердца вождя долгое время умалчивалось. Лишь после публикации книги дочери Сталина и некоторых других книг стали известны некоторые подробности личной жизни.
Фактрум знакомит читателя с женщинами, которые нашли место в суровом и иногда чёрством сердце вождя народов.
Иосиф Виссарионович был официально женат два раза. Его первой супругой являлась грузинка Като Сванидзе, которая родила ему сына Якова в 1907 году и вскоре после этого умерла. Во второй раз Сталин женился на семнадцатилетней Надежде Аллилуевой , причём на тот момент ему было уже 40 лет. После самоубийства второй супруги Сталин не стал связывать себя узами брака, но не отказывал себе в удовольствии проводить время с красивыми женщинами.
Лидия Перепрыгина
В 1913–1916 году Иосиф Виссарионович был в ссылке в деревне Курейка, где он жил в доме Перепрыгиных. С четырнадцатилетней девушкой по имени Лидия он и завязал любовные отношения. Во время сожительства со Сталиным она родила двоих детей, но один мальчик умер, будучи совсем маленьким, а второй родился после того, как будущий вождь покинул Курейку.
Узнав о совращении своей малолетней сестры, Иона Перепрыгин обратился в полицию, но Сталин спасся от наказания, пообещав жениться на Лидии, когда та станет совершеннолетней. Однако данного слова Иосиф Виссарионович не сдержал.
Матрёна Кузакова
За несколько лет до своей второй ссылки Сталин отбывал наказание в Сольвычегодске. Там он познакомился с дочерью дьякона Матрёной - вдовой с маленькими детьми. Увидев, что женщине сложно справляться самой по хозяйству, Иосиф Виссарионович стал помогать ей и совсем скоро очень сблизился. В результате отношений у пары появился на свет сын, которого Сталин так и не увидел. Уехав из Сольвычегодска и спустя несколько лет заняв высокий пост, Иосиф Виссарионович купил Кузаковой хорошую квартиру в столице.
Артистка Вера Давыдова
Отношения Сталина с солисткой Большого театра Давыдовой завязались, когда тот уже давно был в браке с Надеждой Аллилуевой. После одного из спектаклей актрису проводили к вождю, который поздравил её с успешным выступлением. После этого их знакомство продолжилось. Осенью 1932 года Сталин пригласил Давыдову к себе домой на ужин, после которого они провели совместную ночь.
Последующие успехи Веры Давыдовой многие объясняли именно романом со Сталиным. В народе ходил слух, что только поэтому Давыдова получила звание народной артистки и многочисленные премии. Также поговаривали, что именно Иосиф Виссарионович подарил ей роскошную трёхкомнатную квартиру в центре Москвы.
Роман Давыдовой и Сталина продлился целых 19 лет, несмотря на то, что и вождь, и артистка были в официальных браках. Долгое время Сталин уговаривал Веру не жить со своим мужем, говорил, что тот сам гуляет и не достоин её. Но та не соглашалась подать на развод. Вскоре после начала Великой Отечественной весь Большой театр и его труппу эвакуировали в Куйбышев, куда должна была отправиться и Давыдова. Однако муж не пустил её и уговорил отправиться вместе с ним в Тбилиси. Сталин согласился на это. А после окончания войны, когда Давыдова вернулась в Москву, их встречи стали совсем редкими, последняя из них состоялась в 1952 году.
Уже после смерти Веры Давыдовой на Западе вышла книга Леонарда Гендлина «Исповедь любовницы Сталина», где подробно описывался роман артистки и вождя.
Экономка Валентина Истомина
Уже после смерти жены Надежды Аллилуевой Иосиф Виссарионович приблизил к себе собственную экономку Валентину Истомину. В то время он остро нуждался в женской поддержке и получил её от Истоминой. Она была настолько близка с вождём, что тот доверял только ей, только она приносила ему еду и лекарства, а приближённые к вождю даже называли её «Хозяйкой Хозяина». Женщина неотлучно находилась при вожде до самой его смерти, став для него последней, пусть и не официальной, женой.
После кончины Иосифа Виссарионовича Валентина получила персональную пенсию и перестала работать.
Роза Каганович
В списке любовниц Сталина числится и некая Роза Каганович, дочь одного из ближайших сподвижников вождя Лазаря Кагановича. Именно он познакомил свою дочь с Иосифом Виссарионовичем спустя несколько лет после смерти Надежды Аллилуиевой. Лазарь Каганович рассчитывал, что Сталин, влюбившись в его красавицу-дочь смягчится и перестанет считать, что его все и повсюду преследуют, но этого так и не произошло.
Другие женщины вождя
Многие эксперты приписывают Иосифу Виссарионовичу романы с известными актрисами и певицами. Утверждают, что Сталин был близок с балеринами Мариной Семёновой и Ольгой Лепешинской, певицами Натальей Шпиллер и Валерией Барсовой. Однако эти слухи строятся на том, что эти артистки получали незаслуженные привилегии, награды и слишком быстро строили свои карьеры. Ни самим Сталиным, ни его ближайшим окружением эти романы не были ни опровергнуты, ни подтверждены.
Жены и любовницы Сталина. Родные дети Сталина и приемный сын
О первой жене Сталина – Екатерине – известно не так уж много. И совсем немного супругам довелось прожить вместе. Некоторые историки и психологи считают, что Сталин недолюбливал старшего сына Якова, уверившись, что именно его появление на свет подорвало здоровье и силы бедной Като, безвременно сведя ее в могилу.
Первая жена Сталина – Екатерина Сванидзе
Второй раз суровый подпольщик Коба решился связать себя узами брака уже после революции. Его женой стала Надежда Аллилуева, дочь его старых друзей, которым Сталин писал сколь возможно жизнерадостные письма даже из Туруханской ссылки.
Для Ольги Евгеньевны.
Очень-очень Вам благодарен, глубокоуважаемая Ольга Евгеньевна, за Ваши добрые и чистые чувства ко мне. Никогда не забуду Вашего заботливого отношения ко мне! Жду момента, когда я освобожусь от ссылки и, приехав в Петербург, лично поблагодарю Вас, а также Сергея за все. Ведь мне остается всего-навсего два года.
Посылку получил. Благодарю. Прошу только об одном – не тратиться больше на меня: Вам деньги самим нужны. Я буду доволен и тем, если время от времени будете присылать открытые письма с видами природы и прочее. В этом проклятом крае природа скудна до безобразия, – летом река, зимой снег, это все, что дает здесь природа, – и я до глупости истосковался по видам природы, хотя бы на бумаге.
Мой привет ребятам и девицам. Желаю им всего-всего хорошего.
Я живу, как раньше. Чувствую себя хорошо. Здоров вполне, – должно быть, привык к здешней природе. А природа у нас суровая: недели три назад мороз дошел до 45 градусов.
До следующего письма.
Уважающий Вас Иосиф 5 ноября 1915 годаС. Рыбас, рассказывая об обороне Царицына и сталинской беспощадности в это время, отмечает: «Его одиночество скрашивала семнадцатилетняя жена Надежда, с ней он сошелся в гражданском браке в марте, как раз накануне переезда Совнаркома в Москву. (Они зарегистрируют брак только через год.)
Надежда имела твердый характер, Сталину с ней было не так просто, как может показаться на первый взгляд. Ее с мужем соединяли не только детские и девичьи впечатления о романтическом герое, который часто появлялся в квартире родителей, но и почти мистическая связь: он спас ей жизнь, когда она, будучи маленьким ребенком, упала с набережной в Баку и едва не утонула: Коба бросился в море и вытащил. Ее спасенная жизнь теперь отчасти принадлежала ему.
В Царицыне Надежда работала в секретариате Сталина и видела до мельчайших деталей его повседневную жестокую работу. В отношении к делу их взгляды полностью совпадали».
Наконец, закончилась гражданская война и появилась возможность обустраивать не походную, а обычную жизнь. О том, что роль главы семейства очень нравилась Сталину, существует немало свидетельств. Надежда родила мужу двоих детей – сына Василия в 1921 году и дочь Светлану пятью годами позже.
«В Кремле, у Троицких ворот, в доме 2 по Коммунистической улице семья Сталина занимала небольшую квартиру, где все комнаты были проходными, – реконструирует быт вождя Рыбас. – Любопытно, что в прихожей стояла кадка с солеными огурцами, их любил хозяин. Василий и Артем{Приемный сын Сталина, Артем Федорович Сергеев.} жили в одной комнате, старший сын Яков – в столовой. У Сталина там не было своего рабочего места. Мебель здесь была простая, еда – тоже».
Сталин с Надеждой Аллилуевой
Сталин с дочерью Светланой
Простая пища подавалась по установленному ритуалу, которому охотно подчинялась вся семья: «Обед был неизменным. Сперва кухарка Аннушка Альбухина торжественно ставила в центре стола супницу, в которой изо дня в день были одни и те же харчи – щи с капустой и вареным мясом. Причем на первое – щи, а на второе – вареное мясо. На десерт – сладкие, сочные фрукты. Иосиф Виссарионович и Надежда Сергеевна за обедом пили кавказское вино: Сталин уважал этот напиток. Но настоящим праздником для детей были те редкие случаи, когда бабушка, мать Сталина, присылала из солнечной Грузии варенье из грецких орехов. Хозяин дома приходил домой, ставил посылку на обеденный стол, доставал литровые баночки с деликатесом: „Вот, это наша бабушка прислала“. И улыбался в усы».
Работала Надежда Сергеевна в редакции журнала «Революция и культура» при газете «Правда», а в 1929 году начала учиться на текстильном факультете.
Племянник жены Сталина, В. Ф. Аллилуев, утверждал, что у его тетушки был сложный характер – она была вспыльчива, ревновала мужа и требовала от него постоянного внимания, которое занятый партийными и государственными делами Сталин, конечно, не мог ей уделять. Вдобавок она страдала частыми мигренями, причиной чего многие родственники и знакомые называли неправильное строение костей черепа. «Видимо, трудное детство не прошло даром, у Надежды развивалась тяжелая болезнь – окостенение черепных швов. Болезнь стала прогрессировать, сопровождаясь депрессиями и приступами головной боли. Все это заметно сказывалось на ее психическом состоянии. Она даже ездила в Германию на консультацию к ведущим немецким невропатологам… Надежда не раз грозилась покончить с собой». Хотя мигрени и депрессия могут быть следствием и повышенной впечатлительности, и нервного перенапряжения…
И при всем этом племянник жены вождя свидетельствует, что в отношениях между Сталиным и его супругой были и искренность, и душевное тепло. «…Однажды после вечеринки в Промышленной академии, где училась Надежда, она пришла домой совсем больная от того, что пригубила немного вина, ей стало плохо. Сталин уложил ее, стал утешать, а Надежда сказала: „А ты все-таки немножко любишь меня“. Эта ее фраза, видимо, является ключом к пониманию взаимоотношений между этими двумя близкими людьми. В нашей-то семье знали, что Надежда и Сталин любили друг друга».
Действительно, переписка между ними выявляет теплые отношения. Вот какими письмами обменивались они осенью 1930 года, когда Сталин отдыхал на юге.
Письмо получил. Книги тоже. Английского самоучителя Московского (по методу Розенталя) у меня здесь не оказалось. Поищи хорошенько и пришли. К лечению зубов уже приступил. Удалили негодный зуб, обтачивают боковые зубы, и, вообще, работа идет вовсю. Врач думает кончить все мое зубное дело к концу сентября. Никуда не ездил и ездить не собираюсь. Чувствую себя лучше. Определенно поправляюсь. Посылаю тебе лимоны. Они тебе понадобятся. Как дела с Васькой, Сатанкой?
Целую крепко, много, очень много. Твой Иосиф.
Здравствуй, Иосиф!
Письмо получила. За лимоны спасибо, конечно, пригодятся. Живем неплохо, но совсем уже по-зимнему – сегодня ночью было минус 7 по Цельсию. Утром все крыши были совершенно белые от инея. Очень хорошо, что ты греешься на солнце и лечишь зубы. Вообще же Москва вся шумит, стучит, разрыта и т. п., но все же постепенно все налаживается. Настроение у публики (в трамваях и в др. общественных местах) сносное – жужжат, но не зло. Всех нас в Москве развлек прилет Цеппелина{Дирижабль жесткого типа «Граф Цеппелин» прилетал в Москву 10 сентября 1930 года.}: зрелище было действительно достойно внимания. Глазела вся Москва на эту замечательную машину. По поводу стихотворца Демьяна все скулили, что мало пожертвовал, мы отчислили однодневный заработок. Видела новую оперу «Алмас», где Максакова совершенно исключительно станцевала лезгинку (армянскую), я давно не видела танца, так художественно выполненного. Тебе, думаю, очень понравится танец, да и опера. Да, все же как я ни искала твоего экземпляра учебника, не нашла, посылаю другой экземпляр. Не сердись, но нигде не нашла. В Зубалове паровое отопление уже работает и вообще все в порядке, очевидно, скоро закончат. В день прилета Цеппелина Вася на велосипеде ездил из Кремля на аэродром через весь город. Справился неплохо, но, конечно, устал. Очень умно делаешь, что не разъезжаешь, это во всех отношениях рискованно.
Целую тебя. Надя.
Здравствуй, Иосиф!
Как твое здоровье? Приехавшие т. т. (Уханов и еще кто-то) рассказывают, что ты очень плохо выглядишь и чувствуешь себя. Я же знаю, что ты поправляешься (это из писем). По этому случаю на меня напали Молотовы с упреками, как это я могла оставить тебя одного и тому подобное, по сути, совершенно справедливые вещи. Я объяснила свой отъезд занятиями, по существу же, это, конечно, не так. Это лето я не чувствовала, что тебе будет приятно продление моего отъезда, а наоборот. Прошлое лето это очень чувствовалось, а это нет. Оставаться же с таким настроением, конечно, не было смысла, так как это уже меняет весь смысл и пользу моего пребывания. И я считаю, что упреков я не заслужила, но в их понимании, конечно, да. На днях была у Молотовых, по его предложению, проинформироваться. Это очень хорошо. Так как иначе я знаю только то, что в печати. В общем приятного мало. Насчет же твоего приезда Авель говорит т. т., я его не видела, что вернешься в конце октября; неужели ты будешь сидеть там так долго? Ответь, если не очень недоволен будешь моим письмом, а впрочем, как хочешь.
Всего хорошего. Целую. Надя.
Получил посылку от тебя. Посылаю тебе персики с нашего дерева. Я здоров и чувствую себя как нельзя лучше. Возможно, что Уханов видел меня в тот самый день, когда Шапиро поточил у меня восемь (8!) зубов сразу, и у меня настроение было тогда, возможно, неважное. Но этот эпизод не имеет отношения к моему здоровью, которое я считаю поправившимся коренным образом. Попрекнуть тебя в чем-либо насчет заботы обо мне могут лишь люди, не знающие дела. Такими людьми и оказались в данном случае Молотовы. Скажи от меня Молотовым, что они ошиблись насчет тебя и допустили несправедливость. Что касается твоего предположения насчет нежелательности твоего пребывания в Сочи, то твои попреки так же несправедливы, как несправедливы попреки Молотовых насчет тебя. Так, Татька. Я приеду, конечно, не в конце октября, а много раньше, в середине октября, как я говорил тебе в Сочи. В видах конспирации я пустил слух через Поскребышева о том, что смогу приехать лишь в конце октября. Авель, видимо, стал жертвой такого слуха. Не хотелось бы, чтобы ты стала звонить об этом. О сроке моего приезда знают Татька, Молотов и, кажется, Серго. Ну, всего хорошего.
Целую крепко и много. Твой Иосиф.
P. S. Как здоровье ребят?
Здравствуй, Иосиф!
Еще раз начинаю с того же – письмо получила. Очень рада, что тебе хорошо на южном солнце. В Москве сейчас тоже неплохо, погода улучшилась, но в лесу определенная осень. День проходит быстро. Пока все здоровы. За восемь зубов молодец. Я же соревнуюсь с горлом, сделал мне профессор Свержевский операцию, вырезал 4 куска мяса, пришлось полежать четыре дня, а теперь я, можно сказать, вышла из полного ремонта. Чувствую себя хорошо, даже поправилась за время лежания с горлом. Персики оказались замечательными. Неужели это с того дерева? Они замечательно красивы. Теперь тебе при всем нежелании, но все же скоро придется возвращаться в Москву, мы тебя ждем, но не торопим, отдыхай получше.
Привет. Целую тебя. Надя.
P. S. Да, Каганович квартирой очень остался доволен и взял ее. Вообще был тронут твоим вниманием. Сейчас вернулась с конференции ударников, где говорил Каганович. Очень неплохо, а также Ярославский. После была «Кармен» – под управлением Голованова, замечательно. Н. А.
…Что-то от тебя никаких вестей в последнее время. Справлялась у Двинского о почте, сказал, что давно не было. Наверное, путешествие на перепелов увлекло или просто лень писать. А в Москве уже вьюга снежная. Сейчас кружит вовсю. Вообще погода очень странная, холодно. Бедные москвичи зябнут, так как до 15.Х. Москвотоп дал приказ не топить. Больных видимо-невидимо. Занимаемся в пальто, так как иначе все время нужно дрожать. Вообще же у меня дела идут неплохо. Чувствую себя тоже совсем хорошо. Словом, теперь у меня прошла уже усталость от моего «кругосветного» путешествия, и вообще дела, вызвавшие всю эту суетню, также дали резкое улучшение. О тебе я слышала от молодой интересной женщины, что ты выглядишь великолепно, она тебя видела у Калинина на обеде, что замечательно был веселый и тормошил всех, смущенных твоей персоной. Очень рада. Ну, не сердись за глупое письмо, но не знаю, стоит ли тебе писать в Сочи о скучных вещах, которых, к сожалению, достаточно в московской жизни. Поправляйся. Всего хорошего. Целую. Надя.
P. S. Зубалово абсолютно готово, очень, очень хорошо вышло.
Получил твое письмо. Ты что-то в последнее время начинаешь меня хвалить. Что это значит? Хорошо или плохо? Новостей у меня, к сожалению, никаких. Живу неплохо, ожидаю лучшего. У нас тут испортилась погода, будь она проклята. Придется бежать в Москву. Ты намекаешь на какие-то мои поездки. Сообщаю, что никуда (абсолютно никуда!) не ездил и ездить не собираюсь.
Целую очень много, крепко, много. Твой Иосиф.
Таких писем сохранилось немало, иногда – с трогательными приписками от детей «папочке». Приемный сын Сталина, Артем Сергеев, вспоминал, что Иосиф Виссарионович не вызывал у детишек никакого страха и весьма спокойно относился к неизбежным шалостям. Однажды Артем умудрился насыпать табаку в супницу. Когда Сталин попробовал получившуюся гадость, то стал выяснять, кто это натворил. И сказал Артему: «А ты сам попробовал? Попробуй. Если понравится, пойди к Каролине Георгиевне, чтобы она всегда добавляла в щи табак. А если тебе не понравится, больше никогда так не делай!»
А Зубалово, о котором пишет Надежда, – это любимый загородный дом вождя. «В 1919 году Сталин занял пустующий краснокирпичный дом с готическими башенками, окруженный двухметровым кирпичным забором, – пишет Рыбас. – Дача была двухэтажной, кабинет и спальня Сталина находились на втором этаже. На первом этаже были еще две спальни, столовая и большая веранда. Метрах в тридцати от дома стояла служебная постройка, где располагались кухня, гараж, помещение охраны. Оттуда в главное здание вела крытая галерея».
В доме Сталина жили многочисленные родственники – старшие Аллилуевы, их дети и прочие родичи со своими чадами и домочадцами. Приходили в гости товарищи по партии. Светлана впоследствии рассказывала, что этот семейный домашний круг позволял ее отцу иметь постоянный источник «неподкупной нелицеприятной информации». Но прежде всего он отдыхал в этом кругу душой и просто радовался жизни.
И. Сталин, Светлана и Л. Берия в загородном доме вождя
«Наша же усадьба без конца преобразовывалась, – вспоминала Светлана. – Отец немедленно расчистил лес вокруг дома, половину его вырубил, – образовались просеки; стало светлее, теплее и суше. Лес убирали, за ним следили, сгребали весной сухой лист. Перед домом была чудесная, прозрачная, вся сиявшая белизной молоденькая березовая роща, где мы, дети, собирали всегда грибы. Неподалеку устроили пасеку, и рядом с ней две полянки засевали каждое лето гречихой, для меда. Участки, оставленные вокруг соснового леса – стройного, сухого, – тоже тщательно чистились; там росла земляника, черника, и воздух был какой-то особенно свежий, душистый. Я только позже, когда стала взрослой, поняла этот своеобразный интерес отца к природе, интерес практический, в основе своей – глубоко крестьянский. Он не мог просто созерцать природу, ему надо было хозяйствовать в ней, что-то вечно преобразовывать. Большие участки были засажены фруктовыми деревьями, посадили в изобилии клубнику, малину, смородину. В отдалении от дома отгородили сетками небольшую полянку с кустарником и развели там фазанов, цесарок, индюшек; в небольшом бассейне плавали утки. Все это возникло не сразу, а постепенно расцветало и разрасталось, и мы, дети, росли, по существу, в условиях маленькой помещичьей усадьбы, с ее деревенским бытом – косьбой сена, собиранием грибов и ягод, со свежим ежегодным „своим“ медом, „своими“ соленьями и маринадами, „своей“ птицей.
Правда, все это хозяйство больше занимало отца, чем маму. Мама лишь позаботилась о том, чтобы возле дома цвели весной огромные кусты сирени, и насадила целую аллею жасмина возле балкона. А у меня был маленький свой садик, где моя няня учила меня ковыряться в земле, сажать семена настурций и ноготков».
Но еще в 1928 году над уютным семейным мирком Сталина разразилась первая гроза. Старший сын Яков, воспитанный сестрой покойной матери, был в это время студентом Института инженеров транспорта. И вдруг он пылко влюбился, решил жениться на девушке по имени Зоя Гунина. Против был не только Сталин, но и все родственники: сначала надо доучиться. «…Отец женитьбы этой не одобрял, но Яков поступил по-своему, что и вызвало ссору между ними», – вспоминала Светлана.
Яков попытался застрелиться…
Разгневанный Сталин написал Надежде: «Передай Яше от меня, что он поступил, как хулиган и шантажист, с которым у меня нет и не может быть больше ничего общего. Пусть живет, где хочет и с кем хочет».
7 ноября 1932 года Надежда Сергеевна в последний раз показалась на людях. Н. Хрущев, ее однокурсник, так вспоминал об этом: «Надя Аллилуева была рядом со мной, мы разговаривали. Было прохладно. Сталин на Мавзолее, как всегда, – в шинели. Крючки шинели были расстегнуты, полы распахнулись. Дул сильный ветер. Надежда Сергеевна глянула и говорит: «Вот мой не взял шарф, простудится, и опять болеть будем». Вышло очень по-домашнему и никак не вязалось с представлением о Сталине, о вожде, уже вросшем в наше сознание…»
В ночь на 9 ноября Надежда Аллилуева застрелилась. Хрущев потом скажет: «Она умерла при загадочных обстоятельствах. Но как бы она ни умерла, причиной ее смерти были какие-то действия Сталина… Ходил даже слух, что Сталин застрелил Надю…»
Более того, в эпоху разоблачения культа нашлись даже свидетели последних минут жизни Надежды, которым она якобы успела поведать, кто нажал на курок, и заклинала сохранить это в тайне…
Согласно мемуарам Светланы, между родителями случилась ссора на праздничном банкете в честь 15-й годовщины Октября. Сталин бросил Надежде: «Эй, ты! Пей!» А она воскликнула: «Я тебе не эй!» – и выбежала из-за стола. Больше ее не видели.
Тело Надежды Сергеевны утром обнаружила экономка Каролина Васильевна Тиль – жена Сталина вся в крови лежала на полу возле кровати, а в руке был зажат маленький «вальтер», когда-то подаренный ей братом. Перепуганная экономка позвала няню, вместе они вызвали начальника охраны, следом прибежали Молотов с женой, Ворошилов, Енукидзе… На шум вышел Сталин и услышал: «Иосиф, Нади больше нет с нами…»
Начальник охраны генерал Н. С. Власик вспоминал: «Жена Сталина, Надежда Сергеевна Аллилуева, скромная женщина, редко обращалась с какими-нибудь просьбами, скромно одевалась, не в пример женам многих ответственных работников. Она училась в Промакадемии и много внимания уделяла детям… В 1932 году она трагически погибла. Иосиф Виссарионович глубоко переживал потерю жены и друга. Дети еще были маленькие, уделять им много внимания т. Сталин ввиду своей занятости не мог. Пришлось передать воспитание и заботу о детях Каролине Васильевне. Она была культурной женщиной, искренне привязанной к детям».
Троцкий объяснял смерть Надежды так: «9 ноября 1932 года Аллилуева внезапно скончалась. Ей было всего 30 лет. Насчет причин ее неожиданной смерти советские газеты молчали. В Москве шушукались, что она застрелилась, и рассказывали о причине. На вечере у Ворошилова в присутствии всех вельмож она позволила себе критическое замечание по поводу крестьянской политики, приведшей к голоду в деревне. Сталин громогласно ответил ей самой грубой бранью, которая существует на русском языке. Кремлевская прислуга обратила внимание на возбужденное состояние Аллилуевой, когда она возвращалась в свою квартиру. Через некоторое время из ее комнаты раздался выстрел. Сталин получил много выражений сочувствия и перешел к порядку дня».
Хрущев в воспоминаниях называет основной причиной ревность: «Мы похоронили Аллилуеву. Сталин выглядел опечаленным, стоя у ее могилы. Не знаю, что было у него на душе, но внешне он скорбел. После смерти Сталина я узнал историю смерти Аллилуевой. Конечно, эта история никак документально не подтверждена. Власик, начальник охраны Сталина, рассказал, что после парада все отправились обедать к военному комиссару Клименту Ворошилову на его большую квартиру. После парадов и других подобных мероприятий все обычно шли к Ворошилову обедать.
Командующий парадом и некоторые члены Политбюро отправились туда прямо с Красной площади. Все выпили, как обычно в таких случаях. Наконец, все разошлись. Ушел и Сталин. Но он пошел не домой. Было уже поздно. Кто знает, какой это был час. Надежда Сергеевна начала беспокоиться. Она стала искать его, звонить на одну из дач. И спросила дежурного офицера, нет ли там Сталина. „Да, – ответил он. – Товарищ Сталин здесь“. – „Кто с ним?“ – Он ответил, что с ним женщина, назвал ее имя. Это была жена одного военного, Гусева, который тоже был на том обеде. Когда Сталин ушел, он взял ее с собой. Мне говорили, что она очень красивая. И Сталин спал с ней на этой даче, а Аллилуева узнала об этом от дежурного офицера.
Утром – когда, точно не знаю – Сталин приехал домой, но Надежды Сергеевны уже не было в живых. Она не оставила никакой записки, а если записка и была, нам никогда об этом не говорили».
«Жена Сталина застрелилась, – свидетельствовал Артем Сергеев. – Мне было 11 лет, когда ее не стало. У нее были дикие головные боли. 7 ноября она нас с Василием привела на парад. Минут через двадцать ушла – не выдержала. У нее, судя по всему, было неправильное сращивание костей черепного свода, и в подобных случаях самоубийство не редкость. Трагедия произошла на следующий день, 8 ноября. После парада нам с Васей захотелось поехать за город. Сталин с женой были в гостях у Ворошилова. Она ушла из гостей раньше и направилась домой. Ее провожала жена Молотова. Они сделали два круга по Кремлю, и Надежда Сергеевна пошла к себе.
У нее была крохотная спаленка. Она пришла и легла. Сталин пришел позже. Лег на диван. Утром Надежда Сергеевна долго не вставала. Пошли будить и увидели ее мертвой».
11 ноября 1932 года в Москве состоялись похороны Надежды Аллилуевой. Прощание проходило в одном из залов ГУМа. По воспоминаниям приемного сына вождя Артема Сергеева, Сталин тогда, не скрываясь, рыдал. Впоследствии он сказал: «Меня она искалечила на всю жизнь…» Супруга Сталина была похоронена на Новодевичьем кладбище.
18 ноября 1932 года в газете «Правда» было опубликовано письмо Сталина: «Приношу сердечную благодарность организациям, учреждениям, товарищам и отдельным лицам, выразившим свое соболезнование по поводу кончины моего близкого друга и товарища Надежды Сергеевны Аллилуевой-Сталиной». Соболезнования советскому вождю выразили жены других руководителей страны – Е. Ворошилова, П. Жемчужина, З. Орджоникидзе, Д. Хазан, М. Каганович, Т. Постышева, A. Микоян, а также сами лидеры – B. Молотов, С. Орджоникидзе, В. Куйбышев, М. Калинин, Л. Каганович, П. Постышев, А. Андреев, С Киров, А. Микоян и А. Енукидзе. Особый некролог прислали студенты Промышленной академии, где училась Надежда, среди подписавших его был Н. Хрущев.
24 марта 1933 года Сталин написал письмо матери: «Здравствуй, мама моя! Письмо твое получил. Получил также варенье, чурчхели, инжир. Дети очень обрадовались и шлют тебе благодарность и привет. Приятно, что чувствуешь себя хорошо, бодро. Я здоров, не беспокойся обо мне. Я свою долю выдержу. Не знаю, нужны тебе деньги или нет. На всякий случай посылаю тебе пятьсот рублей. Посылаю также фотокарточки – свою и детей. Будь здорова, мама моя. Не теряй бодрости духа. Целую. Твой сын Сосо. Дети кланяются тебе. После кончины Нади, конечно, тяжелее моя личная жизнь, но ничего, мужественный человек должен остаться всегда мужественным».
Скульптуру на крыше дома № 17 по Тверской улице москвичи считали изображением балерины Лепешинской, установленным по приказу Берии
Относительно личной жизни Сталина после смерти Аллилуевой существуют разные мнения. Телохранитель А. Рыбин утверждал: «В нравственном отношении вождь был чист, как никто другой. После смерти жены жил монахом». Сходным образом отзывался о жизни Сталина и Молотов.
Хотя, согласно нашумевшей в свое время книге Л. Гендлина «Исповедь любовницы Сталина», железный Коба отнюдь не отказывал себе в плотских удовольствиях. Текст «Исповеди…» представлен как беллетризированные воспоминания оперной певицы В. Давыдовой{Родственники актрисы характеризуют книгу как фальшивку.}, солистки Большого театра. Согласно этим своеобразным мемуарам, она стала любовницей вождя сразу после смерти Надежды Сергеевны и продолжалась эта связь до самой смерти Сталина. При этом у вождя постоянно появлялись и другие женщины, то известные артистки, а то и простые официантки. Отношения между соперницами были откровенно враждебными, но они готовы были объединиться ради ненависти к той, которой вождь благоволил больше всех:
«После спектакля „Тихий Дон“ зашла в буфет выпить стакан чаю. Там ужинали отставные любовницы Сталина: Барсова, Шпиллер, Златогорова, Лепешинская. Проходя мимо моего столика, Бронислава Златогорова нарочно задела скатерть, посуда с горячей пищей рухнула на пол. Я случайно не обожглась. Женщины рассмеялись.
– Мы, Верочка, все равно выживем вас из Большого театра, – желчно проговорила коротконогая толстушка Барсова.
– Оставьте меня в покое!
Женщин объединяла ненависть.
– Можешь жаловаться усатому батьке! – истерично крикнула Лелечка Лепешинская.
– Кобыла, сколько платит тебе за каждый визит И. В.? – завизжала Шпиллер».
Жизнь советской верхушки предстает в «Исповеди…» сплошной чередой оргий. Любовнице Сталина все время приходится спасаться от домогательств других наркомов, а то и уступать им, чтобы не оклеветали, не арестовали… А еще ее регулярно возят поприсутствовать при жестоких допросах «врагов народа», в том числе и тех, кто еще недавно добивался, успешно или не очень, благосклонности прекрасной оперной примы.
«В Москве на Ленинградском вокзале меня встретил сумрачный, посеревший от злобы Поскребышев… Смакуя каждое слово, он радостно произнес:
– По приговору Военной Коллегии расстрелян предатель Тухачевский.
Я зашаталась. Посторонние люди, Поскребышев с охранниками, посадили меня на скамейку. Никто не хотел щадить любовницу Сталина. Им всем я была нужна только для постели…
– Утром вы должны быть на даче у И. В.».
Существует также мнение, что постель вождя согревала экономка Валентина, работавшая на даче в Кунцево.
| |
