Иосифляне и нестяжатели – сравнение. Религиозно-философская полемика между нестяжателями и иосифлянами Кто был идейным вдохновителей иосифлян

Бывший духовником вел. кн. Иоанна III Васильевича. Общение между братией Боровской обители и братией Волоколамского монастыря сохранялось и в дальнейшем, как о том свидетельствуют наблюдения за рукописной традицией, в частности за синодиками. Немалую часть Иосифо-Волоколамского патерика составляют повести прп. Пафнутия Боровского.

Административная и церковно-политическая деятельность иосифлян

Административная деятельность иосифлян осуществлялась на трех главных поприщах: в качестве игуменов Волоколамского монастыря, в качестве настоятелей других крупнейших русских монастырей, на архиерейских кафедрах. Устав прп. Иосифа способствовал созданию в Волоколамской обители сплоченного монашеского братства. Высокий уровень образования и духовной дисциплины, поддерживавшийся в монастыре на протяжении большей части XVI века, а также корпоративная солидарность побуждали иосифлян, занявших епископские кафедры, способствовать продвижению пострижеников Волоколамского монастыря на высокие посты.

Еще при жизни прп. Иосифа два его сподвижника заняли архиерейские кафедры: брат преподобного Вассиан (Санин) в 1506-1515 годах являлся Ростовским архиепископом (с 1502 он был архимандритом московского Симонова монастыря), ученик Иосифа Симеон (Стремоухов) 21 августа 1509 года стал епископом Суздальским. 27 февраля 1522 года на митрополичью кафедру был возведен игум. Волоколамского монастыря Даниил Рязанец , который способствовал поставлению в епископы насельников своей обители. 30 марта года на Тверскую кафедру был поставлен постриженик Иосифова монастыря Акакий , 2 апреля 1525 года во епископа Коломенского был хиротонисан племянник прп. Иосифа Вассиан (Топорков) , 20 февр. 1536 г. епископом Смоленским стал др. постриженик Иосифова монастыря - Савва (Слепушкин) . 16 марта 1539 года на Смоленской кафедре его сменил также постриженик Волоколамского монастыря Гурий (Заболотский) , который, возможно, являлся настоятелем Симонова (1526-1528) и Пешношского (с 1529) монастырей. А. А. Зимин причислял к иосифлянам также Митрофана , хиротонисанного в феврале 1507 во епископа Коломенского, Нила Грека , занимавшего Тверскую кафедру в 1509-1521, Досифея (Забелу) , который 23 января 1508 был возведен на Крутицкую кафедру. Однако эти иерархи не являлись пострижениками Волоколамского монастыря, их не следует причислять к иосифлянам на том лишь основании, что они не были оппонентами прп. Иосифа и поддерживали его в некоторых вопросах.

Об особых симпатиях вел. кн. Василия III к иосифлянам свидетельствуют частые поездки правителя в Волоколамский монастырь, выбор в 1530 г. волоцкого старца Кассиана Босого восприемником новорожденного наследника Иоанна, а также обстоятельства смерти и похорон вел. князя. Именно митр. Даниил вопреки возражениям бояр настоял на предсмертном пострижении Василия III. Церемонией погребения руководили старцы Волоколамского монастыря: "Начаша его наряжати старцы осифовскые, а великого князя стряпчих отослаша" . В период регентства Елены Васильевны Глинской (декабрь 1533 - 3 апреля 1538) митр. Даниил активно поддерживал политику правительства. Митрополит привел к присяге малолетнему Иоанну IV и Елене Глинской братьев Василия III и бояр. По благословению митрополита в ноябре года был предпринят поход на Литву, осуществлено строительство Китай-города в Москве. В году, во время мятежа удельного кн. Андрея Ивановича Старицкого , митр. Даниил поддержал регентшу. После прихода к власти боярской группировки князей Шуйских 2 февраля года митр. Даниил был сведен с престола и до кончины жил в Волоколамском монастыре. Кандидатура на пост митрополита др. выходца из Иосифовой обители - игум. Феодосия, настоятеля Варлаамиева Хутынского монастыря, не была поддержана. Во главе Русской Церкви встал постриженик Троице-Сергиева монастыря свт. Иоасаф (Скрипицын) . При нем был сведен с Коломенской кафедры Вассиан (Топорков) (1542).

Наибольшее влияние иосифляне имели в 1542-1563 годах, когда митрополичью кафедру занимал постриженик Пафнутиева Боровского монастыря свт. Макарий , почитавший прп. Иосифа. Митр. Макарий одобрил Житие прп. Иосифа и службу ему и включил в Великие Четьи-Минеи сочинения волоцкого игумена: «Книгу на новгородских еретиков» («Просветитель») и духовную грамоту. 18 июня г. Новгородским архиепископом был поставлен постриженик Волоколамского монастыря Феодосий . В 1540-х годах бывшие насельники обители становились настоятелями важнейших русских монастырей: в году Трифон (Ступишин) был назначен игуменом Пешношского монастыря, в году Савва (Чёрный) стал архимандритом Симонова монастыря, игум. Иосифова монастыря Нифонт (Кормилицын) в сане архимандрита возглавил Новоспасский монастырь. 24 февраля года Савва (Чёрный) был хиротонисан во епископа Крутицкого, Трифон (Ступишин) занял пост архимандрита Симонова монастыря. В конце года архим. Нифонт (Кормилицын) сопровождал царя Иоанна IV в походе на Казань, в ближайшее окружение провожавшего царя до Владимира митр. Макария входили Крутицкий еп. Савва (Чёрный) и архим. Симонова монастыря Трифон (Ступишин) . 10 марта года Трифон был поставлен епископом в Суздаль, а его преемником в Симоновом монастыре стал брат Алексий (Ступишин) . В Полоцком походе года царя Иоанна IV сопровождал среди др. лиц волоцкий игум. Леонид .

Другой важнейшей кафедрой, которая длительное время замещалась иосифлянами, была Крутицкая (Сарская и Подонская) ; Крутицкие епископы являлись ближайшими помощниками митрополитов. После еп. Саввы (Чёрного) (1544-1554) Крутицкую кафедру в 1554-1558 гг. занимал Нифонт (Кормилицын) , в 1565-1568 гг.- бывший игум. Иосифова монастыря Галактион . Последним Крутицким епископом из числа волоцких пострижеников был Симеон (ок. 1580-1582).

После ухода с митрополичьей кафедры Афанасия царь Иоанн IV предлагал Казанскому архиеп. Герману (Садыреву-Полеву) возглавить Церковь, но тот отказался одобрить опричные порядки и в ноябре году был убит. Согласно Житию митр. Филиппа , архиеп. Герман был единственным иерархом, который поддержал свт. Филиппа в конфликте с царем. Волоколамский монастырь в годы опричнины не пострадал, с ним была связана семья такого видного опричника, как Малюта Скуратов . Однако царь перестал посещать монастырь, его поездки туда возобновились лишь в году. Насельники обители в последней четверти XVI века редко возводились на епископские кафедры, вследствие этого влияние иосифлян ослабело. В конце года Ростовский архиеп. Евфимий позволил себе презрительные высказывания в адрес иосифлян. В ответ единственный в то время иерарх из числа иосифлян - Рязанский еп. Леонид (Протасьев) подал челобитную царю Феодору Иоанновичу, в которой просил защитить волоцких пострижеников от оскорблений . Возможно, в связи с этим была составлена «выписка» "О начале Иосифова монастыря, и преподобном игумене Иосифе… и которые по нем игумены бых, и где на властех бых" . В «выписке» названы имена 14 игуменов после основателя Волоколамского монастыря и указаны сроки их настоятельства. В ответ на челобитную Рязанского архиерея правительство свело с кафедр как Евфимия, так и Леонида, показывая, что оно не желает конфликтов в среде высшего духовенства. Патриарх св. Иов наряду с канонизацией прп. Иосифа Волоцкого занимался и прославлением прп. Максима Грека - оппонента иосифлян. По-видимому, разделение русского духовенства на партии в первой половине XVI века к концу столетия стало забываться. После Смутного времени Волоколамский монастырь потерял значение церковно-политического центра. В XVII веке из его братии вышел единственный иерарх: 8 февраля 1685 года архим. Александр был хиротонисан во епископа Великоустюжского.

М. Н. Тихомиров полагал, что "политика и симпатии иосифлян в значительной степени определялись социальным составом монастырской братии" . Из 438 волоцких монахов, о которых есть известия за 1479-1607 гг., 22% монахов были выходцами из правящих слоев русского общества (6% - из высшей аристократии, 16% - из мелких вотчинников), 9% насельников были из слуг монастыря, по 4% монахов являлись выходцами из духовенства и крестьян, 2% до пострига принадлежали к торговому сословию, социальное положение 59% монахов неясно . Т. о., выходцы из дворянства и высшей аристократии составляли на протяжении XVI в. не менее 1/5 братии монастыря и занимали ключевые посты в его управлении. Среди соборных старцев ведущую роль играли представители семей вотчинников среднего достатка из Волоцкого и соседних уездов. В XVI веке это были Ленковы (Герасим, Тихон, Феогност), Полевы (Нил, Серапион, Симеон, Филофей, Герман), Ступишины (Алексий, Трифон), Коровины-Кутузовы (Иоасаф, Вассиан, Пафнутий), Мечёвы (Иов, Макарий), Толбузин (Леонид), Плещеевы (Арсений, Феодосий), Ржевские (Арсений, Макарий, Тихон, Феодорит), Пушкины (Вассиан, Феодосий), Ельчаниновы (Герман), Садыковы (Пимен), Ростопчины (Зосима, Макарий) .

Иосифлянство как направление общественной мысли

В качестве черт, характерных для позиции иосифлян, исследователи указывают: отстаивание церковного землевладения, мнение о необходимости смертной казни в отношении нераскаявшихся еретиков, представление о Божественной природе царской власти. По двум первым пунктам шла полемика между иосифлянами и нестяжателями . В историографии оформилось две точки зрения на начало этой полемики. Н. А. Казакова, Ю. К. Бегунов, Н. В. Синицына относят начало полемики к спору между основателями иосифлянства и нестяжательства - преподобными Иосифом Волоцким и Нилом Сорским на Соборе 1503 года , а ее главной темой считают вопрос о праве монастырей владеть селами. По мнению, разделяемому Я. С. Лурье, Зиминым, Г. Н. Моисеевой и И. В. Курукиным, полемика началась не ранее года в связи с вопросом о казнях еретиков (см. Жидовствующие). Д. Островский и А. И. Плигузов считают, что письменная полемика была открыта не ранее - гг. князем-иноком Вассианом (Патрикеевым) , а спор о монастырских землях начался не ранее года.

Вопрос о церковном землевладении

Первым пунктом разногласий между иосифлянами и нестяжателями стал вопрос об отношении к тому, что "святители и монастыри земли держат". Нестяжатели поддержали вел. кн. Иоанна III в стремлении ликвидировать или существенно ограничить церковное землевладение, а иосифляне стремились обосновать необходимость наличия сел у церковных корпораций. Первые сведения о разногласиях между преподобными Иосифом Волоцким и Нилом Сорским относятся к году. В «Письме о нелюбках...» сообщается, что на Соборе в августе или в сентябре года после вынесения соборного приговора о запрещении служить вдовым священникам и диаконам "нача старец Нил глаголати, чтобы у манастырей сел не было, а жили бы черньцы по пустыням, а кормили бы ся рукоделием, а с ним пустынникы белозерские" . Прп. Иосиф "нача им вопреки глаголати, приводя на свидетельство святого преподобнаго Феодосиа , общему житию начялника, и святого преподобного Афонасиа Офоньскаго , и святых преподобных отец Антониа и Феодосиа , Печерскых чюдотворцов, и иных многих манастырей, еже у них села" . Затем прп. Иосиф заявил: "Аще у манастырей сел не будет, како чесному и благородному человеку постричися? И аще не будет честных старцов, отколе взяти на митрополию, или архиепископа, или епископа и на всякие честные власти? А коли не будет честных старцов и благородных, ино вере будет поколебание" .

Точка зрения прп. Иосифа возобладала. О том, что на Соборе 1503 года был поставлен вопрос о праве церковных учреждений владеть селами, свидетельствуют и др. источники: «Соборный ответ» 1503 года в двух редакциях , «Слово иное» , анонимное Житие прп. Иосифа Волоцкого в 2 редакциях , принадлежащее перу Вассиана (Патрикеева) «Прение с Иосифом» , Житие свт. Серапиона, архиеп. Новгородского . Показательно, что 2 из этих памятников вышли из лагеря противников волоцкого игумена, это позволяет рассматривать известия о спорах на Соборе 1503 г. как достоверные.

В ответ на составленные противником иосифлян Вассианом (Патрикеевым) три редакции Кормчей книги, в которых тот стремился показать неканоничность существования монастырских вотчин, митр. Даниил составил Сводную Кормчую , в которую вошли правила, обосновывающие неприкосновенность церковных и монастырских имений. В окружении митр. Даниила был создан сборник РНБ. Соф. № 1452, в котором представлено две компиляции - в защиту заупокойно-поминального богослужения (заупокойные вклады были основным источником монастырского землевладения) и церковного имущества . В опровержение мнения о ненужности покаяния и заупокойных молитв составитель сборника приводит 53 статьи из сочинений отцов Церкви. В компиляцию «О церковных и монастырских стяжаниях движимых и недвижимых» вошло 19 статей в защиту владельческих прав Церкви. В одном из сочинений митр. Даниил писал, что "церковная же, и монастырская, и священническая, и иноческая и дела их, и стяжаниа их вся Богови суть освященна" .

После того как митр. Даниил в году был сведен с кафедры, ее занял не принадлежавший к иосифлянам митр. Иоасаф (Скрипицын) , который приблизил к себе осужденного на Соборе 1531 года Исаака Собаку и назначил его архимандритом Чудова монастыря. Ставший в году митрополитом свт. Макарий Московский провел расследование о причинах прощения Исаака и назначения его на этот пост. На Соборе в феврале года, вновь осудившем Исаака Собаку, свидетелем обвинения являлся архим. Новоспасского монастыря Нифонт (Кормилицын) , ранее занимавший пост игумена Волоколамского монастыря .

Полемика вокруг церковного землевладения достигла апогея ко времени Собора 1551 года . В преддверии Собора постриженик Волоколамского монастыря Новгородский архиеп. Феодосий написал послание, в котором напоминал о неприкосновенности церковных имений, "вданных Богови в наследие благ вечных" . Накануне Собора митр. Макарий составил «Ответ», в котором, используя сочинения прп. Иосифа Волоцкого, доказывал невозможность отчуждения у монастырей вотчин . Значительная часть этого текста была включена в 60-ю гл. "Стоглава", где был оформлен правовой статус церковных имений. По-видимому, эти сочинения стали ответом на существовавшее недовольство светских властей ростом церковного (прежде всего монастырского) землевладения.

В такой ситуации власть становилась восприимчивой к аргументам нестяжателей, утверждавших, что материальное обогащение монастырей пагубно влияет на образ жизни насельников. Характерно, что весной года видный нестяжатель старец Артемий был поставлен во главе Троице-Сергиева монастыря, а близкий к нему старец Феодорит стал архимандритом Суздальского Евфимиева монастыря. В несохранившемся послании царю Иоанну IV в преддверии Собора 1551 года игум. Артемий рекомендовал монастырям отказаться от владения вотчинами.

Отношение к еретикам

Одним из обвинений, выдвигавшимся в адрес прп. Иосифа и его последователей, была жестокость по отношению к еретикам . Прп. Иосиф отказывался принимать в христианскую общину раскаявшихся еретиков и предлагал отправлять их в заточение, при этом преподобный осуждал практику заточения еретиков в монастырях. Нераскаявшиеся еретики, по мнению волоцкого игумена, подлежали смертной казни. Жесткость его позиции была обусловлена представлением о том, что раскаяние еретиков часто бывает ложным и они продолжают распространять лжеучения, а это, по мнению прп. Иосифа, ведет к гибели государства, примеры чему он приводил в своих сочинениях.

По свидетельству еп. Саввы, против прп. Иосифа в этом вопросе выступили мн. епископы и старцы: "Начаша Иосифа многыми хулами и поношенми укаряя, глаголюще: яко Иосиф не велит кающыхся на покаяние приимати" . По нашему мнению, самым ранним полемическим сочинением, в котором выражено несогласие со взглядами прп. Иосифа относительно наказания еретиков, является текст, опубликованный Б. М. Клоссом, который ошибочно атрибутировал его прп. Иосифу . Анонимный автор в ответ на призыв к участию в преследовании лжеучителей пишет о Божием долготерпении, приводя примеры из ветхозаветной истории, и советует своему адресату возложить надежды на Бога . Сочинением, направленным против позиции прп. Иосифа в вопросе об отношении к еретикам, является «Ответ кирилловских старцев» , который исследователи датируют концом 1504 года или временем не ранее 1507 года . В «Ответе...» опровергаются аргументы прп. Иосифа в пользу необходимости казни еретиков. Не исключена вероятность того, что инициатором «Ответа...» был живший на покое в Кирилловом Белозерском монастыре митр. Зосима Брадатый , которого обвиняли в причастности к ереси жидовствующих и у которого поэтому были основания опасаться за свою судьбу в случае применения к еретикам смертной казни. Ответом прп. Иосифа Волоцкого на выступление его противников стало «Послание о соблюдении соборного приговора 1504 г.» 1504/05 г. .

Между тем известные факты деятельности иосифлян свидетельствуют о другом. Стремясь на постах церковных иерархов поддерживать российских самодержцев, иосифляне твердо отстаивали интересы и права Церкви в ее отношениях с властью, в т. ч. традиционное право печалования о находившихся в опале. За противодействие светской власти лишился кафедры Новгородский архиеп. Феодосий , из-за неприятия опричнины был убит Казанский архиеп. Герман (Садырев-Полев) . В решениях Собора 1551 года, принятых с санкции иосифлянского большинства, нашли отражение усилия иосифлян во главе с митр. Макарием отстоять определенную автономию Церкви перед лицом государственной власти. По всей видимости, под влиянием митр. Макария Иоанн IV включил в решения Стоглавого Собора многочисленные тексты о неприкосновенности церковного суда и церковных владений. В «Стоглаве» зафиксированы решения, направленные на воспитание общества, приходского духовенства, на укрепление монастырской дисциплины, на создание церковных структур, способных содействовать переменам в обществе.

Митр. Макарий активно использовал сочинения прп. Иосифа, трактующие вопросы взаимоотношений светских и церковных властей . В году некоторые положения из второго послания прп. Иосифа "на еретики" были включены в чин венчания царя Иоанна IV .

Исифлян неверно считают причастными к разработке концепции "Москва - Третий Рим" . Синицына убедительно показала, что иосифляне не имели отношения к разработке этой доктрины . В то же время выработке представлений о Москве как о центре христианского мира в значительной мере способствовал Русский хронограф, составленный Досифеем (Топорковым) . Здесь древнерусская летопись была впервые соединена в одно целое с византийскими хрониками и древнерусская история стала выступать как заключительный раздел всемирной истории. Хронограф, созданный в Иосифовом Волоколамском монастыре, завершался сообщением о падении Константинополя, далее говорилось о покорении турками многих христианских царств, кроме России, значение которой в мире, напротив, возросло.

Иосифляне в историографии

А. С. Павлов сформулировал представление о прп. Иосифе как о главном идеологе неотчуждаемости церковного имущества . Это мнение попытался опровергнуть В. Н. Малинин, который полагал, что иосифляне, как и их противники, в отношении церковных имений не преследовали "строго определенную политическую доктрину" .

Другой стороной учения и деятельности иосифлян историки считали безоговорочную поддержку московских самодержцев "во всех спорных делах своего времени" . И. П. Хрущов писал, что "учение Иосифа Волоцкого, изложенное в обширных главах «Просветителя», воспитало убеждения Ивана Грозного" . В дальнейшем приоритет был отдан не изучению взглядов последователей прп. Иосифа, но оценочным суждениям о нравственном характере иосифлян, которым приписывали ненависть к противникам и раболепство перед властью . В исторической литературе неоднократно подчеркивалась поддержка (или неосуждение) митр. Даниилом сомнительных с точки зрения норм христианской морали действий вел. князя (нарушения крестоцелования, насильственного развода). Деятельность иосифлян характеризовалась как "консервативно-формальное направление» в общественной мысли, в то время как нестяжатели объявлялись представляющими «направление критическое, нравственно-либеральное»" . Утвердилось мнение, что прп. Иосиф и его последователи не являлись сколько-нибудь самостоятельными мыслителями . Во многом этот подход был обусловлен тем обстоятельством, что историки Церкви в XIX веке искали ответ на вопрос о причинах подчинения Церкви государству в эпоху Петра I и готовы были видеть одну из причин в "иосифлянской традиции", как они ее понимали. Исключением стали работы М. А. Дьяконова и В. Е. Вальденберга, в которых были впервые оценены как оригинальные взгляды прп. Иосифа Волоцкого на взаимоотношения духовных и светских властей .

Негативные оценки иосифлянства были усилены в историографии советского периода, взгляды иосифлян оценивались с позиций вульгарного социологизма. Н. М. Никольский считал прп. Иосифа Волоцкого выразителем враждебного великокняжеской власти "религиозного сознания боярско-княжеского класса" . Деятельность иосифлян получила преимущественное раскрытие в качестве идеологов московского самодержавия и была охарактеризована как прогрессивная в работах И. У. Будовница, И. П. Ерёмина и др. . В работах Зимина и Лурье политическая идеология иосифлян характеризовалась как выражающая интересы крупных духовных феодалов, которые на первом этапе деятельности находились в оппозиции к великокняжеской власти, а затем стали главными идеологами самодержавия . Согласно указанной точке зрения, прп. Иосиф выступал идеологом крупного монастырского землевладения, а его последователи, "поддерживая в своей повседневной политической деятельности власть московских государей... вместе с тем охраняли и свои собственные корпоративные интересы, определявшиеся в конечном счете программой сильной воинствующей церкви, которая стремилась стать своеобразным государством в государстве, а по возможности и высшей санкцией государственной деятельности вообще" .

Мыслители русской эмиграции оценивали историческое значение иосифлян неоднозначно. Г. П. Федотов, о. Г. Флоровский, И. К. Смолич, о. Иоанн (Кологривов), о. А. Шмеман и другие считали иосифлян сторонниками социальной организации и уставного благочестия, враждебными началам духовной свободы и мистической жизни, их победа в споре с нестяжателями расценивалась как "трагедия русской святости" . Положительное значение социального служения иосифлян подчеркивали В. В. Зеньковский, А. В. Карташёв и др. .

В зарубежной историографии наиболее широко распространено мнение о том, что иосифляне являлись творцами идеологии теократического абсолютизма . Новаторство иосифлян в организации заупокойного поминания при разработке дифференцированной системы учета заупокойных вкладов описано Л. Штайндорфом.

Литература

Горский А. В., прот. Отношения иноков Кирилло-Белозерского и Иосифова Волоколамского мон-рей в XVI в. // ПрТСО. 1851. Ч. 10. С. 502-527;
Надгробное слово прп. Иосифу Волоколамскому… инока Досифея (Топоркова) / Подгот.: К. И. Невоструев // ЧОЛДП. 1865. Кн. 2. Прил. С. 153-180;
Житие прп. Иосифа, игум. волоколамского, составленное Саввою, еп. Крутицким // Там же. С. 11-76;
То же // ВМЧ. Сент. 1-13. Стб. 453-499;
Житие прп. Иосифа Волоколамского, сост. неизвестным // ЧОЛДП. 1865. Кн. 2. Прил. С. 77-152;
Мат-лы для летописи Волоколамского мон-ря // ЧОИДР. 1887. Кн. 2. Отд. 5. С. 1-128;
АФЗХ. Ч. 2;
Послания Иосифа Волоцкого / Подгот. текста: А. А. Зимин, Я. С. Лурье. М.; Л., 1959;
Das Speisungsbuch von Volokolamsk: Eine Quelle zur Sozialgeschichte russischer Kloster im 16. Jh. / Hrsg. L. Steindorff et al. Köln; Weimar; W., 1998;
Древнерус. патерики: Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик / Изд. подгот.: Л. А. Ольшевская, С. Н. Травников. М., 1999;
Синодик Иосифо-Волоколамского мон-ря: (1479-1510-е гг.) / Подгот. текста и исслед.: Т. И. Шаблова. СПб., 2004.
Хрущов И. П. Исследование о сочинениях Иосифа (Санина), прп. игумена Волоцкого. СПб., 1868;
Николаевский П. Ф., прот. Рус. проповедь в XV и XVI вв. // ЖМНП. 1868. Ч. 138. № 4. С. 92-177;
Невоструев К. И. Рассмотрение книги И. Хрущова // Отчет о 12-м присуждении наград гр. Уварова. СПб., 1870. С. 84-186;
Жмакин В. Ф., прот. Митр. Даниил и его сочинения. М., 1881;
Голубинский. История РЦ. Т. 2/1;
Малинин В. Н. Старец Елеазарова мон-ря Филофей и его послания. К., 1901;
Прп. Иосиф, Волоколамский чудотворец, и основанный им Иосифо-Волоколамский мон-рь. М., 1915;
Тихомиров М. Н. Монастырь-вотчинник XVI в. // ИЗ. 1938. Т. 3. С. 130-160;
Лурье Я. С. Краткая редакция «Устава» Иосифа Волоцкого - памятник идеологии раннего иосифлянства // ТОДРЛ. 1956. Т. 12. С. 116-140;
он же. Идеологическая борьба в рус. публицистике кон. XV - нач. XVI в. М.; Л., 1960;
Моисеева Г. Н. «Валаамская беседа» - памятник рус. публицистики сер. XVI в. М., 1958;
Казакова Н. А. Вассиан Патрикеев и его сочинения. М., Л., 1960;
она же. Очерки по истории рус. обществ. мысли: 1-я треть XVI в. Л., 1970;
она же. Когда началась полемика нестяжателей с иосифлянами? // Из истории феод. России. Л., 1978. С. 111-115;
Зимин А. А. Переписка старцев Иосифо-Волоколамского мон-ря с Василием III // Лингвист. источниковедение. М., 1963. С. 131-135;
он же. Из истории феод. землевладения в Волоцком удельном княжестве // Культура Др. Руси. М., 1966. С. 71-78;
он же. Борьба дворянства с монастырским землевладением в кон. XVI - нач. XVII в. // Из истории Татарии. Каз., 1968. Сб. 3. С. 109-124;
он же. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России (кон. XV-XVI в.). М., 1977;
Клосс Б. М. Иосифо-Волоколамский мон-рь и летописание кон. XV - 1-й пол. XVI в. // ВИД. 1974. Вып. 6. С. 107-125;
Синицына Н. В. Нестяжательство и ереси // ВНА. 1987. Вып. 25. С. 62-79;
она же. Спорные вопросы истории нестяжательства, или О логике ист. доказательства // Спорные вопросы отечественной истории XI-XVIII вв. М., 1990. С. 250-254;
Колычева Е. И. Аграрный строй России в XVI в. Л., 1988;
она же. Правосл. мон-ри 2-й пол. XV-XVI вв. // Монашество и мон-ри в России, XI-XX вв. М., 2002. С. 81-115;
Steindorff L. Commemoration and Administrative Techniques in Muscovite Monasteries // Russian History = Histoire russe. Pittsburg, 1995. T. 22. N 3. P. 285-306;
он же [Штайндорф]. Поминание усопших как общее наследие зап. средневековья и Др. Руси // «Сих же память пребывает во веки»: Мат-лы междунар. конф. М., 1997. С. 41-48;
idem. Monastic Culture as a Means of Social Disciplining in Muscovite Russia - a Common European Feature // Mesto Rossii v Evrope = The Place of Russia in Europe: Materials of Intern. Conf. Bdpst, 1999. P. 108-112;
Чернов С. З. Волок Ламский в XIV - 1-й пол. XVI в.: Структуры землевладения и формирование военно-служилой корпорации. М., 1998;
Пигин А. В. Волоколамские произведения XVI в. о смерти // Дергачевские чт.-2000: Рус. лит-ра: Нац. развитие и региональные особенности. Екатеринбург, 2001. Ч. 1. С. 167-171;
он же. О лит. контактах Иосифо-Волоколамского и Павлова Обнорского мон-рей в 1-й пол. XVI в. // ВЦИ. 2006. № 1. С. 99-107;
Плигузов А. И. Полемика в Рус. Церкви 1-й трети XVI ст. М., 2002;
Гревцова О. А. Правовые идеи нестяжателей и иосифлян в области гос.-церк. отношений // Гос. строительство и право. М., 2003. Вып. 3. С. 104-110;
Dykstra T. E. Russian Monastic Culture: «Josephism» and the Iosifo-Volokolamsk Monastery, 1479-1607. Münch., 2006;
он же [Дайкстра]. Иноческие имена в Московской Руси и проблемы идентификации их обладателей: На мат-ле источников Иосифо-Волоколамского мон-ря, 1479-1607 // Именослов: Ист. семантика имени / Сост.: Ф. Б. Успенский. М., 2007. Вып. 2. С. 238-298;

Никольский Н. М. История Рус. Церкви. М., 1930. С. 65

Будовниц И. У. Рус. публицистика XVI в. М.; Л., 1947. С. 100; История рус. лит-ры. М.; Л., 1946. Т. 2. Ч. 1. С. 309

Зимин А. А. О политической доктрине Иосифа Волоцкого // ТОДРЛ. 1953. Т. 9. С. 159-177; Он же. 1977. С. 238, 246; Лурье. 1960. С. 480-481

Зимин. 1977. С. 281

Федотов Г. П. Святые Др. Руси. М., 1990 3. С. 187; Флоровский. Пути русского богословия. 1937. С. 19-21; Smolitsch I. Russisches Mönchtum. Würzburg, 1953; Иоанн (Кологривов), иером. Очерки по истории рус. святости. Брюссель, 1961. С. 194; Шмеман А., прот. Ист. путь православия. М., 1993р; Бердяев Н. А. Русская идея. СПб., 2008. С. 36

Зеньковский В. В. История рус. философии. Л., 1991. Т. 1. Ч. 1. С. 48-50; Карташев. Очерки. Т. 1. С. 407-414

Medlin W. Moscow and East Rome: A Political Study of the Relations of Church and State in Muscovite Russia. Gen., 1952; Stokl G. Die politische Religiostat des Mittelalters und die Entstehung des Moskauer Staates // Saeculum. Münch., 1951. Bd. 2. H. 3. S. 393-416; Idem. Zur Geschichte des russisches Mönchtums // JGÖ. 1954. Bd. 2. S. 221-231; Szеftеl М. Joseph Volotskýs Political Ideas in a New Historical Perspective // Ibid. 1965. Bd. 13. N 1. S. 19-29

ИОСИФЛЯНЕ - сто-рон-ни-ки осо-бо-го на-прав-ле-ния русской об-щественной мыс-ли (конца XV-XVI веков), по-лу-чив-ше-го название по име-ни сво-его главного вдох-но-ви-те-ля - Ио-си-фа Во-лоц-ко-го.

Тер-мин «Иосифляне» упот-реб-лял князь А.М. Курб-ский ; в на-учной литературе он поя-вил-ся во 2-й половине XIX века

Пер-во-на-чаль-но иосифляне вы-сту-па-ли сто-рон-ни-ка-ми идеи гос-под-ства ду-хов-ной вла-сти над свет-ской. Пра-ви-тель, по мыс-ли Ио-си-фа Во-лоц-ко-го , - зем-ной че-ло-век и про-стой ис-пол-ни-тель Бо-жи-ей во-ли, по-это-му ему над-ле-жит воз-да-вать «цар-скую честь, а не бо-же-ст-вен-ную». Ес-ли на пре-сто-ле ут-вер-ждал-ся ти-ран, то ему не сле-до-ва-ло по-ви-но-вать-ся, ибо он «не Бо-жий слу-га, но диа-вол, и не царь, но му-чи-тель». Сбли-же-ние Ио-си-фа Во-лоц-ко-го с великим князем мо-с-ков-ским Ива-ном III Ва-силь-е-ви-чем обу-сло-ви-ло из-ме-не-ние взгля-дов Иосифа на при-ро-ду ве-ли-ко-кня-же-ской вла-сти. При-знав её бо-же-ст-вен-ный ха-рак-тер, Ио-сиф Во-лоц-кий зая-вил о не-об-хо-ди-мо-сти под-чи-не-ния пра-ви-те-лю всех ин-сти-ту-тов го-су-дар-ст-ва и Церк-ви, при этом «свя-щен-ст-ву» от-во-ди-лась вы-со-кая мис-сия - ис-пол-нять роль ду-хов-но-го на-став-ни-ка го-су-да-ря.

В цер-ков-ной по-ле-ми-ке ру-бе-жа XV-XVI веков о мо-на-стыр-ском зем-ле-вла-де-нии, раз-ви-вав-шей-ся на фо-не упад-ка внутренней дис-ци-п-ли-ны об-ще-жи-тель-ных оби-те-лей, иосифлян, в от-ли-чие от сво-их идей-ных про-тивни-ков - не-стя-жа-те-лей (смотри так-же Нил Сор-ский), сто-рон-ни-ков скит-ни-че-ской фор-мы мо-на-ше-ст-ва, вы-сту-пи-ли за со-хра-не-ние мо-на-сты-рей и об-нов-ле-ние их внутренней жиз-ни на ос-но-ве обя-зательного вве-де-ния стро-го-го об-ще-жи-тель-но-го ус-та-ва. Ут-вер-жде-ние стро-го-го об-ще-жи-тия, по мне-нию иосифлян, по-зво-ля-ло со-вмес-тить рост мо-на-стыр-ских вла-де-ний с прин-ци-па-ми лич-но-го мо-на-ше-ско-го не-стя-жа-ния и от-ре-че-ния от ми-ра. По-зи-ция иосифа по во-про-су о мо-на-стыр-ском зем-ле-вла-де-нии во-зоб-ла-да-ла на со-бо-ре 1503 года, а поз-днее бы-ла под-тверж-де-на со-бо-ром 1531 года. Для ио-сиф-лян-ских мо-на-сты-рей бы-ло ха-рак-тер-но при-да-ние осо-бо-го зна-че-ния ин-сти-ту-ту стар-че-ст-ва: ка-ж-дый мо-ло-дой мо-нах со-сто-ял под на-ча-лом опыт-но-го ино-ка, что уси-ли-ва-ло ду-хов-ную пре-ем-ст-вен-ность ме-ж-ду учи-те-лем и уче-ни-ком (Ио-сиф Во-лоц-кий - Кас-си-ан Бо-сой - Фо-тий Во-лоц-кий - Вас-си-ан Кош-ка). Иосифляне ак-тив-но за-ни-ма-лись мо-на-стыр-ским строи-тель-ст-вом, воз-во-ди-ли и ук-ра-ша-ли хра-мы, со-би-ра-ли ико-ны и кни-ги. Ио-сиф Во-лоц-кий при-гла-сил для рос-пи-си мо-на-стыр-ско-го Ус-пен-ско-го со-бо-ра (смотри Ио-си-фо-Во-лоц-кий мо-на-стырь) луч-ших жи-во-пис-цев - Дио-ни-сия и его сы-но-вей Фео-до-сия и Вла-дими-ра; в мо-на-сты-ре хра-ни-лись ико-ны ра-бо-ты Ан-д-рея Руб-лё-ва, су-ще-ст-во-ва-ли скрип-то-рий и литературная шко-ла. Иосифляне вы-сту-па-ли про-тив край-но-стей ас-ке-тиз-ма и ви-де-ли иде-ал ино-че-ст-ва не в от-ры-ве от внеш-не-го ми-ра, а в ак-тив-ной дея-тель-но-сти во всех сфе-рах об-щественной жиз-ни. Мо-на-ше-ст-во, по их мне-нию, долж-но бы-ло вли-ять на все государственные ин-сти-ту-ты, под-дер-жи-вать ве-ли-ко-кня-же-скую власть, вос-пи-ты-вать бу-ду-щих ар-хи-пас-ты-рей, вес-ти куль-тур-но-про-све-ти-тель-скую и мис-сио-нер-скую ра-бо-ту, про-ти-во-сто-ять ере-сям (так, на со-бо-ре 1504 года одер-жа-ла верх ио-сиф-лян-ская по-зи-ция в от-но-ше-нии ере-ти-ков - «рать и нож», каз-ни и за-то-че-ние).

В начале XVI века иосифляне за-ни-ма-ли Рос-тов-скую (Вас-си-ан Са-нин), Ко-ло-мен-скую (Мит-ро-фан), Суз-даль-скую (Си-ме-он) и другие ка-фед-ры. При митрополите Мо-с-ков-ском Да-нии-ле многие ие-рар-хи русской Церк-ви при-дер-жи-ва-лись про-ио-сиф-лян-ских по-зи-ций [епи-ско-пы Ака-кий Твер-ской, Вас-си-ан Ко-ло-мен-ский (То-пор-ков), Сав-ва Смо-лен-ский, Ио-на Ря-зан-ский, Ма-ка-рий Нов-го-род-ский]. Митрополит Да-ни-ил, в про-шлом игу-мен Ио-си-фо-Во-лоц-ко-го монастыря, ак-тив-но под-дер-жи-вал по-ли-ти-ку объ-е-ди-не-ния русских зе-мель, про-во-ди-мую великим князем мо-с-ков-ским Ва-си-ли-ем III Ива-но-ви-чем, обос-но-вал с цер-ков-но-ка-но-нические точ-ки зре-ния раз-вод великого кня-зя с С.Ю. Са-бу-ро-вой, вен-чал его с Е.В. Глин-ской. Во-лоц-кие мо-на-хи уча-ст-во-ва-ли в кре-ще-нии бу-ду-ще-го ца-ря Ива-на IV Ва-силь-е-ви-ча , ру-ко-во-ди-ли чи-ном по-гре-бе-ния Ва-си-лия III Ива-но-ви-ча, вы-сту-па-ли главными об-ви-ни-те-ля-ми на про-цес-сах Мак-си-ма Гре-ка и Вас-сиа-на (Пат-ри-кее-ва), М.С. Баш-ки-на и Фео-до-сия Ко-со-го. В 1540-1550-е годы, ко-гда ми-тро-по-ли-том Мо-с-ков-ским стал Ма-ка-рий, близ-ко при-мы-кав-ший к иосифлянам, все важ-ней-шие цер-ков-ные по-сты за-ня-ли его еди-но-мыш-лен-ни-ки. На Сто-гла-вом со-бо-ре (1551 год) ио-сиф-лян-ское боль-шин-ст-во (ар-хи-епископ Фео-до-сий Нов-го-род-ский, епи-ско-пы Сав-ва Кру-тиц-кий, Гу-рий Смо-лен-ский, Три-фон Суз-даль-ский, Ака-кий Твер-ской, Ни-кандр Рос-тов-ский, Фео-до-сий Ко-ло-мен-ский, Ки-при-ан Перм-ский) окон-ча-тель-но от-верг-ло не-стя-жа-тель-скую про-грам-му, пред-ло-жен-ную А.Ф. Ада-ше-вым и Силь-ве-ст-ром, и ут-вер-ди-ло прин-цип не-от-чу-ж-дае-мо-сти цер-ков-ных зе-мель. Бла-го-да-ря дея-тель-но-сти митрополита Ма-ка-рия и его «дру-жи-ны» бы-ли со-став-ле-ны «Ве-ли-кие Че-тьи-Ми-неи» - свод «всех что-мых» на Ру-си жи-тий-ных и учи-тель-ных про-изве-де-ний, рас-пре-де-лён-ных по дням го-да, про-ве-де-на ка-но-ни-за-ция бо-лее 30 русских свя-тых (на со-бо-рах 1547-1549 годов), соз-да-ны гран-ди-оз-ные па-мят-ни-ки ар-хи-тек-ту-ры, про-слав-ляю-щие мощь Русского государства (например, Ва-си-лия Бла-жен-но-го храм). К иосифлянам был бли-зок мо-нах псков-ско-го Елеа-за-ро-ва монастыря Фи-ло-фей, сфор-му-ли-ро-вав-ший и обос-но-вав-ший в сво-их со-чи-не-ни-ях по-ли-тическую кон-цеп-цию «Мо-ск-ва - тре-тий Рим».

В це-лом со-юз ио-сиф-лян-ской Церк-ви с го-су-дар-ст-вом со-хра-нял-ся до 2-й половине XVI века. Позд-нее прак-ти-ка круп-но-го мо-на-стыр-ско-го зем-ле-вла-де-ния, идеи не-от-чу-ж-дае-мо-сти цер-ков-но-го иму-ще-ст-ва во-шли в про-ти-во-ре-чие с идео-ло-ги-ей фор-ми-рую-ще-го-ся са-мо-дер-жа-вия. От-го-ло-ском ио-сиф-лян-ской цер-ков-но-по-ли-тической док-три-ны в русской ис-то-рии XVII века ста-ла по-ли-ти-ка пат-ри-ар-ха Ни-ко-на, при-вед-шая его к кон-флик-ту с ца-рём Алек-се-ем Ми-хай-ло-ви-чем.

Дополнительная литература:

За-ма-ле-ев А. Ф. Фи-ло-соф-ская мысль в сред-не-ве-ко-вой Ру-си (XI- XVI вв.). Л., 1987;

Книж-ные цен-тры Древ-ней Ру-си: Ио-си-фо-Во-ло-ко-лам-ский мо-на-стырь как центр книж-но-сти. Л., 1991;

Оль-шев-ская Л. А. Ис-то-рия соз-да-ния Во-ло-ко-лам-ско-го па-те-ри-ка, опи-са-ние его ре-дак-ций и спи-сков // Древ-не-рус-ские па-те-ри-ки. М., 1999.

(осифляне, осифовляне), именование пострижеников Иосифова Волоколамского в честь Успения Пресв. Богородицы муж. мон-ря , в XVI в. составлявших влиятельную группу среди рус. духовенства. В исторической лит-ре начиная с посл. трети XIX в. термин «иосифляне» употребляется для обозначения сторонников направления в рус. общественной мысли, оформившегося в полемическом противостоянии нестяжателям , последователей прп. Иосифа Волоцкого.

Непосредственными предшественниками И. были сподвижники и ближайшие ученики прп. Иосифа Волоцкого - постриженики и насельники Пафнутиева Боровского в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-ря . Ядро братии Иосифова Волоколамского мон-ря при его создании в 1479 г. составили 7 монахов, вместе с прп. Иосифом ушедших из Боровской обители. Это были родные братья прп. Иосифа Вассиан II (Санин) и Акакий, племянники прп. Иосифа Досифей и Вассиан (Топорковы), старцы прп. Герасим Чёрный , Кассиан Босой , Кассиан Младый. В период странствий по монастырям прп. Иосиф длительное время жил в Кирилловом Белозерском в честь Успения Пресв. Богородицы монастыре , игуменом которого являлся постриженик прп. Пафнутия Нифонт (впосл. епископ Суздальский). Когда Нифонт занимал Суздальскую кафедру, к нему обратился с посланием прп. Иосиф Волоцкий, назвав его «главой всем нам». Можно предполагать, что при назначении прп. Иосифа игуменом Боровского мон-ря протекцию ему составил др. постриженик прп. Пафнутия - Ростовский архиеп. св. Вассиан I (Рыло) , бывший духовником вел. кн. Иоанна III Васильевича . В дальнейшем общение между братией Боровской обители и братией Волоколамского монастыря, как о том свидетельствуют наблюдения за рукописной традицией, в частности за синодиками, сохранялось. Немалую часть Иосифо-Волоколамского патерика составляют повести прп. Пафнутия Боровского.

Административная и церковно-политическая деятельность И.

осуществлялась на 3 главных поприщах: в качестве игуменов Волоколамского мон-ря, в качестве настоятелей др. крупнейших рус. мон-рей, на архиерейских кафедрах. Устав прп. Иосифа способствовал созданию в Волоколамской обители сплоченного монашеского братства. Высокий уровень образования и духовной дисциплины, поддерживавшийся в мон-ре на протяжении большей части XVI в., а также корпоративная солидарность побуждали И., занявших епископские кафедры, способствовать продвижению пострижеников Волоколамского мон-ря на высокие посты.

В XVI в. в Волоколамском монастыре сменилось не менее 20 игуменов. Во 2-й пол. столетия сравнительно недавно основанная обитель заняла высокое 19-е место в «Лествице духовных властей» (РГБ. Вол. № 564. Л. 85). при этом по степени влиятельности Волоколамская обитель в XVI в. не уступала крупнейшим мон-рям - Троице-Сергиеву и Кириллову Белозерскому. Игумены Иосифова Волоколамского мон-ря были участниками важнейших церковных и земских соборов. В 1566 г. игум. Лаврентий в числе других духовных лиц подписал соборный приговор о продолжении войны с Великим княжеством Литовским (СГГД. Т. 1. № 192), в 1571 г. игум. Леонид был в числе поручителей за кн. И. Ф. Мстиславского (Там же. № 196), в 1580 г. игум. Евфимий подписал приговор церковного Собора (Там же. № 200), игум. Левкий поставил подпись под решением церковного Собора 1589 г. (Там же. Т. 2. № 59), соборную грамоту об избрании на царство Бориса Феодоровича Годунова подписал игум. Геласий (ААЭ. Т. 2. № 7), грамоту об избрании на царство Михаила Феодоровича Романова - игум. Арсений (СГГД. Т. 1. № 203). Настоятели Иосифова мон-ря регулярно посещали царскую резиденцию в Александровской слободе и походные станы Иоанна IV Васильевича . В 1-й пол. XVI в. Волоколамская обитель в судебном отношении подчинялась вел. князю или его дворецкому, о чем свидетельствуют грамоты вел. князей Василия III Иоанновича 1522 г. (АФЗХ. Т. 2. № 87), Иоанна IV 1534 г. (Там же. № 130 и др.). Действие таких грамот было аннулировано решениями Собора 1551 г. (см. «Стоглав»), но при этом, видимо, подчинение игумена и братии Новгородскому архиепископу не произошло. Так, в грамоте 1556 г. царя Иоанна IV указывается, что игумена и братию судит Московский митр. свт. Макарий «по новому соборному уложению» (Там же. № 261). Хотя в дек. 1563 г. была установлена подсудность волоцкой братии Новгородскому архиепископу (Там же. № 302), в 1578 г. царь Иоанн IV подчинил монастырь своему суду (Там же. № 367; после разгрома Новгорода в 1570 Волоцкая десятина вошла в состав митрополии). Неизвестно, сохранялось ли такое положение при преемниках Иоанна Грозного.

На протяжении XVI в. 24 постриженика Волоколамского мон-ря занимали 19 архиерейских кафедр и столько же раз становились архимандритами и игуменами влиятельнейших мон-рей. Последнее обстоятельство было продиктовано стремлением духовных и светских властей сделать обязательной ступенью карьеры выходцев из Иосифова Волоколамского мон-ря сан игумена или архимандрита в одной из авторитетных обителей: в Новоспасском московском в честь Преображения Господня , в Симоновом Новом московском в честь Успения Пресв. Богородицы , в Угрешском во имя свт. Николая Чудотворца и др. мон-рях. Численное преобладание среди епископата XVI в. выходцев из сравнительно молодой Волоколамской обители имело политическое значение, к-рое хорошо осознавалось современниками. Мон. Досифей (Топорков) писал об основанной прп. Иосифом монашеской общине: «Аще и последи всех начало прият, но многих превзыде, великим же сравнаяся» (Надгробное слово. 1865. С. 171).

Еще при жизни прп. Иосифа 2 его сподвижника заняли архиерейские кафедры: брат преподобного Вассиан в 1506-1515 гг. являлся Ростовским архиепископом (с 1502 он был архимандритом московского Симонова мон-ря), ученик Иосифа Симеон (Стремоухов) 21 авг. 1509 г. стал епископом Суздальским. 27 февр. 1522 г. на митрополичью кафедру был возведен игум. Волоколамского мон-ря Даниил , к-рый способствовал поставлению в епископы насельников своей обители. 30 марта 1522 г. на Тверскую кафедру был поставлен постриженик Иосифова мон-ря Акакий, 2 апр. 1525 г. во епископа Коломенского был хиротонисан племянник прп. Иосифа Вассиан (Топорков), 20 февр. 1536 г. епископом Смоленским стал др. постриженик Иосифова мон-ря - Савва (Слепушкин). 16 марта 1539 г. на Смоленской кафедре его сменил также постриженик Волоколамского мон-ря Гурий (Черлёного-Заболоцкий) , к-рый, возможно, являлся настоятелем Симонова (1526-1528) и Пешношского (с 1529) мон-рей. (А. А. Зимин причислял к И. также Митрофана, хиротонисанного в февр. 1507 во епископа Коломенского, Нила Грека, занимавшего Тверскую кафедру в 1509-1521, Досифея (Забелу) , к-рый 23 янв. 1508 был возведен на Крутицкую кафедру. Однако эти иерархи не являлись пострижениками Волоколамского мон-ря, их не следует причислять к И. на том лишь основании, что они не были оппонентами прп. Иосифа и поддерживали его в нек-рых вопросах.)

Об особых симпатиях вел. кн. Василия III к И. свидетельствуют частые поездки правителя в Волоколамский монастырь, выбор в 1530 г. волоцкого старца Кассиана Босого восприемником новорожденного наследника Иоанна, а также обстоятельства смерти и похорон вел. князя. Именно митр. Даниил вопреки возражениям бояр настоял на предсмертном пострижении Василия III. Церемонией погребения руководили старцы Волоколамского мон-ря: «Начаша его наряжати старцы осифовскые, а великого князя стряпчих отослаша» (ПСРЛ. Т. 6. С. 275). В период регентства Елены Васильевны Глинской (дек. 1533 - 3 апр. 1538) митр. Даниил активно поддерживал политику правительства. Митрополит привел к присяге малолетнему Иоанну IV и Елене Глинской братьев Василия III и бояр. По благословению митрополита был предпринят поход на Литву (нояб. 1534), осуществлено строительство Китай-города в Москве. В 1537 г., во время мятежа удельного кн. Андрея Ивановича Старицкого, митр. Даниил поддержал регентшу. После прихода к власти боярской группировки князей Шуйских 2 февр. 1539 г. митр. Даниил был сведен с престола и до кончины жил в Волоколамском мон-ре. Кандидатура на пост митрополита др. выходца из Иосифовой обители - игум. Феодосия , настоятеля Варлаамиева Хутынского в честь Преображения Господня мон-ря , не была поддержана. Во главе Русской Церкви встал постриженик Троице-Сергиева мон-ря свт. Иоасаф (Скрипицын) . При нем был сведен с Коломенской кафедры Вассиан (Топорков) (1542).

Наибольшее влияние И. имели в 1542-1563 гг., когда митрополичью кафедру занимал постриженик Пафнутиева Боровского монастыря свт. Макарий, почитавший прп. Иосифа. Митр. Макарий одобрил Житие прп. Иосифа и службу ему и включил в Великие Четьи-Минеи сочинения волоцкого игумена: «Книгу на новгородских еретиков» («Просветитель») и духовную грамоту. 18 июня 1542 г. Новгородским архиепископом был поставлен постриженик Волоколамского мон-ря Феодосий. В 40-х гг. XVI в. бывш. насельники обители становились настоятелями важнейших русских монастырей: в 1542 г. Трифон (Ступишин) был назначен игуменом Пешношского монастыря, в 1543 г. Савва (Чёрный) стал архимандритом Симонова монастыря, игум. Иосифова монастыря Нифонт (Кормилицын) в сане архимандрита возглавил Новоспасский монастырь. 24 февр. 1544 г. Савва (Чёрный) был хиротонисан во епископа Крутицкого, Трифон (Ступишин) занял пост архимандрита Симонова мон-ря. В кон. 1549 г. архим. Нифонт (Кормилицын) сопровождал царя Иоанна IV в походе на Казань, в ближайшее окружение провожавшего царя до Владимира митр. Макария входили Крутицкий еп. Савва (Чёрный) и архим. Симонова мон-ря Трифон (Ступишин) (ПСРЛ. Т. 13. 1-я пол. С. 157, 159). 10 марта 1549 г. Трифон был поставлен епископом в Суздаль, а его преемником в Симоновом монастыре стал брат Алексий (Ступишин). В Полоцком походе 1563 г. царя Иоанна IV сопровождал среди др. лиц волоцкий игум. Леонид (ПСРЛ. Т. 13. С. 347).

Ко времени Стоглавого Собора 1551 г. постриженики Волоколамской обители занимали 5 из 10 рус. архиерейских кафедр (Новгородский архиеп. Феодосий, епископы Савва Крутицкий, Гурий Смоленский, Трифон Суздальский, Акакий Тверской). По-видимому, отстаивание на Соборе Новгородским архиеп. Феодосием церковного землевладения навлекло на него неудовольствие светских властей и вызвало его отставку в мае 1551 г.; вскоре, до 18 июня того же года, оставил свой пост Суздальский еп. Трифон (Ступишин). В мае 1553 г. царь Иоанн IV посетил Пешношский мон-рь и беседовал с жившим там на покое племянником прп. Иосифа Вассианом (Топорковым).

По наблюдениям Зимина, «там, где правительство нуждалось в крутых мерах для подчинения недавно присоединенных территорий, на важнейшие церковные должности назначались постриженики Волоцкого монастыря» (Зимин. 1977. С. 307). 3 (или 7) февр. 1555 г. архиереем на новоучрежденную Казанскую кафедру был поставлен игум. Иосифова мон-ря св. Гурий (Руготин) . В помощь архиеп. Гурию были даны волоцкий старец Герман (Ленков) и волоцкий постриженик свт. Герман (Садырев-Полев) , ставший настоятелем Свияжского в честь Успения Пресв. Богородицы мон-ря . Преемниками свт. Гурия на Казанской кафедре из числа пострижеников Иосифова мон-ря были свт. Герман (Садырев-Полев; 1564-1567), Лаврентий (1568-1574), Тихон (Хворостинин ; 1575-1576) и Иеремия (1576-1581). В период архиепископства Иеремии произошло обретение Казанской иконы Божией Матери . В 1563 г. на Полоцкую архиепископскую кафедру был назначен бывш. Суздальский еп. Трифон (Ступишин).

Другой важнейшей кафедрой, которая длительное время замещалась И., была Крутицкая (Сарская и Подонская); Крутицкие епископы являлись ближайшими помощниками митрополитов. После еп. Саввы (Чёрного; 1544-1554) Крутицкую кафедру в 1554-1558 гг. занимал Нифонт (Кормилицын), в 1565-1568 гг.- бывший игум. Иосифова монастыря Галактион. Последним Крутицким епископом из числа волоцких пострижеников был Симеон (ок. 1580-1582).

После ухода с митрополичьей кафедры Афанасия царь Иоанн IV предлагал Казанскому архиеп. Герману (Садыреву-Полеву) возглавить Церковь, но тот отказался одобрить опричные порядки и в нояб. 1567 г. был убит. Согласно Житию митр. Филиппа, архиеп. Герман был единственным иерархом, к-рый поддержал свт. Филиппа в конфликте с царем. Волоколамский мон-рь в годы опричнины не пострадал, с ним была связана семья такого видного опричника, как Малюта Скуратов. Однако царь перестал посещать мон-рь, его поездки туда возобновились лишь в 1573 г. Насельники обители в посл. четв. XVI в. редко возводились на епископские кафедры, вслед. этого влияние И. ослабело. В кон. 1585 г. Ростовский архиеп. Евфимий позволил себе презрительные высказывания в адрес И. В ответ единственный в то время иерарх из числа И.- Рязанский еп. Леонид подал челобитную царю Феодору Иоанновичу , в к-рой просил защитить волоцких пострижеников от оскорблений (АИ. Т. 1. № 216). Возможно, в связи с этим была составлена «выписка» «О начале Иосифова монастыря, и преподобном игумене Иосифе… и которые по нем игумены бых, и где на властех бых» (РГБ. Вол. № 564. Л. 73). В «выписке» названы имена 14 игуменов после основателя Волоколамского мон-ря и указаны сроки их настоятельства. В ответ на челобитную Рязанского архиерея правительство свело с кафедр как Евфимия, так и Леонида, показывая, что оно не желает конфликтов в среде высшего духовенства. Патриарх св. Иов наряду с канонизацией прп. Иосифа Волоцкого занимался и прославлением прп. Максима Грека - оппонента И. По-видимому, разделение рус. духовенства на партии в 1-й пол. XVI в. к кон. столетия стало забываться. После Смутного времени Волоколамский мон-рь потерял значение церковно-политического центра. В XVII в. из его братии вышел единственный иерарх: 8 февр. 1685 г. архим. Александр был хиротонисан во епископа Великоустюжского.

Отношение к еретикам

Одним из обвинений, выдвигавшимся в адрес прп. Иосифа и его последователей, была жестокость по отношению к еретикам. Прп. Иосиф отказывался принимать в христ. общину раскаявшихся еретиков и предлагал отправлять их в заточение, при этом преподобный осуждал практику заточения еретиков в мон-рях. Нераскаявшиеся еретики, по мнению волоцкого игумена, подлежали смертной казни. Жесткость его позиции была обусловлена представлением о том, что раскаяние еретиков часто бывает ложным и они продолжают распространять лжеучения, а это, по мнению прп. Иосифа, ведет к гибели гос-ва, примеры чему он приводил в своих сочинениях.

По свидетельству еп. Саввы, против прп. Иосифа в этом вопросе выступили мн. епископы и старцы: «Начаша Иосифа многыми хулами и поношенми укаряя, глаголюще: яко Иосиф не велит кающыхся на покаяние приимати» (ВМЧ. Сент. 1-13. Стб. 474). По нашему мнению, самым ранним полемическим сочинением, в к-ром выражено несогласие со взглядами прп. Иосифа относительно наказания еретиков, является текст, опубликованный Б. М. Клоссом, к-рый ошибочно атрибутировал его прп. Иосифу (Клосс Б. М. Неизвестное послание Иосифа Волоцкого // ТОДРЛ. 1974. Т. 28. С. 350-352). Анонимный автор в ответ на призыв к участию в преследовании лжеучителей пишет о Божием долготерпении, приводя примеры из ветхозаветной истории, и советует своему адресату возложить надежды на Бога (Алексеев. 2008. С. 36-38). Сочинением, направленным против позиции прп. Иосифа в вопросе об отношении к еретикам, является «Ответ кирилловских старцев» (Казакова Н. А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - нач. XVI в. М.; Л., 1955. С. 510-513), который исследователи датируют кон. 1504 г. (Казакова. 1960. С. 176-179) или временем не ранее 1507 г. (Лурье. 1960. С. 424; Он же. Рец. на кн.: Казакова Н. А. Очерки // История СССР. 1972. № 4. С. 165-166). В «Ответе...» опровергаются аргументы прп. Иосифа в пользу необходимости казни еретиков. Не исключена вероятность того, что инициатором «Ответа...» был живший на покое в Кирилловом Белозерском мон-ре митр. Зосима , к-рого обвиняли в причастности к ереси жидовствующих и у к-рого поэтому были основания опасаться за свою судьбу в случае применения к еретикам смертной казни. Ответом прп. Иосифа Волоцкого на выступление его противников стало «Послание о соблюдении соборного приговора 1504 г.» 1504/05 г. (Казакова, Лурье. Антифеодальные еретические движения на Руси. 1955. С. 503-510).

Не позднее 1511 г. в полемику с прп. Иосифом вступил Вассиан (Патрикеев), ставший «великим временным человеком» при дворе вел. кн. Василия III. Из Послания прп. Иосифа дворецкому В. А. Челяднину следует, что Вассиан составлял послания, в которых уподоблял Иосифа еретику Навату (Послания Иосифа Волоцкого. 1959. С. 227). Сочинением, в котором Иосиф сравнивался с еретиком Наватом, является «Слово на «Списание Иосифа»», где опровергаются аргументы 13-го Слова «Книги на новгородских еретиков» о необходимости казнить еретиков (Анхимюк Ю. В. Слово на «Списание Иосифа» - памятник раннего нестяжательства // Зап. ОР РГБ. М., 1990. Вып. 49. С. 115-146). Подробное опровержение взглядов Иосифа в связи с конфликтом по делу Новгородского архиеп. Серапиона содержится в «Ответе неизвестного» на послание прп. Иосифа И. И. Третьякову (Послания Иосифа Волоцкого. 1959. С. 336-366). Помимо главной темы - доказательства правоты Серапиона и неправоты волоцкого игумена там присутствует также осуждение монастырского землевладения и позиции прп. Иосифа в отношении наказания еретиков. По предположению Зимина, автором «Ответа неизвестного» мог быть Вассиан (Патрикеев) (Там же. С. 273; ср.: Анхимюк. Слово на «Списание Иосифа». 1990. С. 135). В сер. XVI в. против т. зр. прп. Иосифа, касавшейся казни еретиков, выступил игум. Троице-Сергиева мон-ря Артемий. Он критиковал «Книгу на новгородских еретиков», осуждал казни еретиков, отрицал действенность поминальных служб по закоренелым грешникам и др. установления, важные для И.

Жесткая позиция прп. Иосифа в этом вопросе не была реализована И., активно участвовавшими в судах над еретиками и своими противниками в сер. XVI в. В 1553 г. по поручению царя и митр. Макария розыск о ереси Матвея Башкина и др. проводили старцы Волоколамского мон-ря Герасим (Ленков) и Филофей (Полев); Башкин был осужден на заточение в Волоколамском монастыре. В процессе суда в причастности к ереси Башкина был обвинен Артемий, который в янв. 1554 г. был осужден и сослан в Соловецкий в честь Преображения Господня монастырь . До 1557 г. в ходе нескольких судебных процессов осуждению подверглись близкие к Артемию Иоасаф (Белобаев), прп. Феодорит Кольский, чернец Иона, свящ. Аникей Киянский из Кириллова Новоезерского мон-ря, а также изобличенный в еретичестве Феодосий Косой . Оставил свою кафедру близкий к нестяжателям Рязанский еп. Кассиан , «похуливший» на Соборе «Книгу на новгородских еретиков», в защиту которой выступили царь и митрополит.

У чение о Б ожественной природе царской власти

по мнению мн. историков, занимало центральное место во взглядах И. Однако знакомство с теорией и практикой И. позволяет прийти к выводу, что их представление о царской власти соответствовало визант. учению о симфонии властей и разделялось представителями различных направлений общественной мысли в России. И. наряду с противником прп. Иосифа митр. Зосимой («Изложение пасхалии», 1492) и не принадлежавшим к И. псковским мон. Филофеем (послания вел. кн. Василию III) последовательно осуществляли перенос представления о визант. императоре как о главе всего христ. мира на Московского вел. князя (затем царя). Из посланий прп. Иосифа Волоцкого и деятельности его последователей видно, что в то время считалась нормой византийская, отличная от древнерусской, практика, когда правитель созывал церковные Соборы, председательствовал на них, своими указаниями организовывал их работу. В связи с конфликтом с Новгородским архиеп. Серапионом прп. Иосиф Волоцкий обратился к вел. князю, и тот созвал Собор и распоряжался на нем. Преподобный просил разрешения вел. князя писать против Вассиана (Патрикеева). В сочинениях прп. Иосифа Волоцкого красной нитью проходит положение, что важнейшая функция светской власти - защита общества от еретиков. При этом прп. Иосиф призывал не повиноваться правителю, отступающему от христ. учения, ставил в пример К-польских патриархов Германа и Никифора, боровшихся с императорами-иконоборцами.

Распространенное в историографии мнение о том, что И. были апологетами рус. самодержавия во всех его проявлениях, базируется во многом на тенденциозных высказываниях их противников. Большое влияние на историографию проблемы оказала «История о великом князе Московском» кн. Курбского, где проведено противопоставление нестяжателей, ставящих преданность убеждениям выше требований власти, и И.- стяжателей, заискивавших перед светской властью. Кн. Курбский обвинял сведенного с кафедры Коломенского еп. Вассиана (Топоркова) в том, что тот внушил молодому царю Иоанну IV мысль не держать советников «ни единаго мудрейшаго собя, понеже сам еси всех лутчши» (РИБ. Т. 31. Стб. 212). Т. о., племянник прп. Иосифа обвинялся в подталкивании царя к опричнине. Ранее Вассиан (Патрикеев) адресовал прп. Иосифу Волоцкому упрек: «Почему еси дворянин великого князя?» (Послания Иосифа Волоцкого. 1959. С. 348).

Между тем известные факты деятельности И. свидетельствуют о другом. Стремясь на постах церковных иерархов поддерживать российских самодержцев, И. твердо отстаивали интересы и права Церкви в ее отношениях с властью, в т. ч. традиц. право печалования о находившихся в опале. За противодействие светской власти лишился кафедры Новгородский архиеп. Феодосий, из-за неприятия опричнины был убит Казанский архиеп. Герман (Садырев-Полев). В решениях Собора 1551 г., принятых с санкции иосифлянского большинства, нашли отражение усилия И. во главе с митр. Макарием отстоять определенную автономию Церкви перед лицом гос. власти. По всей видимости, под влиянием митр. Макария Иоанн IV включил в решения Стоглавого Собора многочисленные тексты о неприкосновенности церковного суда и церковных владений. В «Стоглаве» зафиксированы решения, направленные на воспитание общества, приходского духовенства, на укрепление монастырской дисциплины, на создание церковных структур, способных содействовать переменам в обществе.

Митр. Макарий активно использовал сочинения прп. Иосифа, трактующие вопросы взаимоотношений светских и церковных властей (ДАИ. Т. 1. № 25, 39). В 1547 г. нек-рые положения из 2-го послания прп. Иосифа «на еретики» были включены в чин венчания царя Иоанна IV (Там же. № 39, 145).

И. неверно считают причастными к разработке концепции «Москва - Третий Рим» (см., напр.: Карташев. Очерки. Т. 1. С. 414; Замалеев А. Ф., Овчинникова Е. А. Еретики и ортодоксы: Очерки древнерус. духовности. Л., 1991. С. 88). Синицына убедительно показала, что И. не имели отношения к разработке этой доктрины (Синицына Н. В. Третий Рим: Истоки и эволюция рус. средневек. концепции. М., 1998. С. 245, 330). В то же время выработке представлений о Москве как о центре христ. мира в значительной мере способствовал Русский хронограф, составленный Досифеем (Топорковым). Здесь древнерус. летопись была впервые соединена в одно целое с визант. хрониками и древнерус. история стала выступать как заключительный раздел всемирной истории. Хронограф, созданный в Иосифовом Волоколамском мон-ре, завершался сообщением о падении К-поля, далее говорилось о покорении турками мн. христ. царств, кроме России, значение которой в мире, напротив, возросло.

И. в историографии

А. С. Павлов сформулировал представление о прп. Иосифе как о главном идеологе неотчуждаемости церковного имущества (Павлов А. С. Исторический очерк секуляризации церковных земель в России. Од., 1871. Ч. 1. С. 55-60). Это мнение попытался опровергнуть В. Н. Малинин, к-рый полагал, что И., как и их противники, в отношении церковных имений не преследовали «строго определенную политическую доктрину» (Малинин. 1901. С. 640).

Др. стороной учения и деятельности И. историки считали безоговорочную поддержку московских самодержцев «во всех спорных делах своего времени» (Николаевский. 1868; Жмакин. 1881. С. 21-78). И. П. Хрущов писал, что «учение Иосифа Волоцкого, изложенное в обширных главах «Просветителя», воспитало убеждения Ивана Грозного» (Хрущов. 1868. С. 265). В дальнейшем приоритет был отдан не изучению взглядов последователей прп. Иосифа, но оценочным суждениям о нравственном характере И., к-рым приписывали ненависть к противникам и раболепство перед властью (Костомаров Н. И. Рус. история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 1990P. Кн. 1. С. 380; Голубинский. История РЦ. Т. 2/1. С. 875). В исторической литературе неоднократно подчеркивалась поддержка (или неосуждение) митр. Даниилом сомнительных с т. зр. норм христ. морали действий вел. князя (нарушения крестоцелования, насильственного развода). Деятельность И. характеризовалась как «консервативно-формальное направление» в общественной мысли, в то время как нестяжатели объявлялись представляющими «направление критическое, нравственно-либеральное» (Жмакин. 1881. С. 107). Утвердилось мнение, что прп. Иосиф и его последователи не являлись сколько-нибудь самостоятельными мыслителями (Жмакин В. И., прот. Борьба идей в России в 1-й пол. XVI в. // ЖМНП. 1882. Ч. 220. № 4. Отд. 2. С. 147-150; Пыпин А. Н. Вопросы древнерус. письменности: Иосиф Волоцкий и Нил Сорский // ВЕ. 1894. Кн. 6. С. 746; Милюков П. Н. Очерки по истории рус. культуры. П., 1931. Т. 2. Ч. 1. С. 29). Во многом этот подход был обусловлен тем обстоятельством, что историки Церкви в XIX в. искали ответ на вопрос о причинах подчинения Церкви государству в эпоху Петра I Алексеевича и готовы были видеть одну из причин в «иосифлянской традиции», как они ее понимали. Исключением стали работы М. А. Дьяконова и В. Е. Вальденберга, в к-рых были впервые оценены как оригинальные взгляды прп. Иосифа Волоцкого на взаимоотношения духовных и светских властей (Дьяконов М. А. Власть московских государей. СПб., 1889. С. 92-129; Вальденберг В. Е. Древнерус. учения о пределах царской власти. Пг., 1916. С. 201-215).

Негативные оценки И. были усилены в историографии советского периода, взгляды И. оценивались с позиций вульгарного социологизма. Н. М. Никольский считал прп. Иосифа Волоцкого выразителем враждебного великокняжеской власти «религиозного сознания боярско-княжеского класса» (Никольский Н. М. История Рус. Церкви. М., 1930. С. 65). Деятельность И. получила преимущественное раскрытие в качестве идеологов московского самодержавия и была охарактеризована как прогрессивная в работах И. У. Будовница, И. П. Ерёмина и др. (Будовниц И. У. Рус. публицистика XVI в. М.; Л., 1947. С. 100; История рус. лит-ры. М.; Л., 1946. Т. 2. Ч. 1. С. 309). В работах Зимина и Лурье политическая идеология И. характеризовалась как выражающая интересы крупных духовных феодалов, к-рые на 1-м этапе деятельности находились в оппозиции к великокняжеской власти, а затем стали главными идеологами самодержавия (Зимин А. А. О политической доктрине Иосифа Волоцкого // ТОДРЛ. 1953. Т. 9. С. 159-177; Он же. 1977. С. 238, 246; Лурье. 1960. С. 480-481). Согласно указанной т. зр., прп. Иосиф выступал идеологом крупного монастырского землевладения, а его последователи, «поддерживая в своей повседневной политической деятельности власть московских государей... вместе с тем охраняли и свои собственные корпоративные интересы, определявшиеся в конечном счете программой сильной воинствующей церкви, которая стремилась стать своеобразным государством в государстве, а по возможности и высшей санкцией государственной деятельности вообще» (Зимин. 1977. С. 281).

Мыслители рус. эмиграции оценивали историческое значение И. неоднозначно. Г. П. Федотов , о. Г. Флоровский , И. К. Смолич , о. Иоанн (Кологривов), о. А. Шмеман и др. считали И. сторонниками социальной организации и уставного благочестия, враждебными началам духовной свободы и мистической жизни, их победа в споре с нестяжателями расценивалась как «трагедия русской святости» (Федотов Г. П. Святые Др. Руси. М., 1990 3. С. 187; Флоровский. Пути русского богословия. 1937. С. 19-21; Smolitsch I. Russisches Mönchtum. Würzburg, 1953; Иоанн (Кологривов), иером. Очерки по истории рус. святости. Брюссель, 1961. С. 194; Шмеман А., прот. Ист. путь православия. М., 1993р; Бердяев Н. А. Русская идея. СПб., 2008. С. 36). Положительное значение социального служения И. подчеркивали В. В. Зеньковский , А. В. Карташёв и др. (Зеньковский В. В. История рус. философии. Л., 1991. Т. 1. Ч. 1. С. 48-50; Карташев. Очерки. Т. 1. С. 407-414).

В зарубежной историографии наиболее широко распространено мнение о том, что И. являлись творцами идеологии теократического абсолютизма (Medlin W. Moscow and East Rome: A Political Study of the Relations of Church and State in Muscovite Russia. Gen., 1952; Stokl G. Die politische Religiostat des Mittelalters und die Entstehung des Moskauer Staates // Saeculum. Münch., 1951. Bd. 2. H. 3. S. 393-416; Idem. Zur Geschichte des russisches Mönchtums // JGÖ. 1954. Bd. 2. S. 221-231; Szеftеl М. Joseph Volotsky"s Political Ideas in a New Historical Perspective // Ibid. 1965. Bd. 13. N 1. S. 19-29). Новаторство И. в организации заупокойного поминания при разработке дифференцированной системы учета заупокойных вкладов описано Л. Штайндорфом.

Ист.: Горский А. В., прот. Отношения иноков Кирилло-Белозерского и Иосифова Волоколамского мон-рей в XVI в. // ПрТСО. 1851. Ч. 10. С. 502-527; Надгробное слово прп. Иосифу Волоколамскому… инока Досифея (Топоркова) / Подгот.: К. И. Невоструев // ЧОЛДП. 1865. Кн. 2. Прил. С. 153-180; Житие прп. Иосифа, игум. волоколамского, составленное Саввою, еп. Крутицким // Там же. С. 11-76; То же // ВМЧ. Сент. 1-13. Стб. 453-499; Житие прп. Иосифа Волоколамского, сост. неизвестным // ЧОЛДП. 1865. Кн. 2. Прил. С. 77-152; Мат-лы для летописи Волоколамского мон-ря // ЧОИДР. 1887. Кн. 2. Отд. 5. С. 1-128; АФЗХ. Ч. 2; Послания Иосифа Волоцкого / Подгот. текста: А. А. Зимин, Я. С. Лурье. М.; Л., 1959; Das Speisungsbuch von Volokolamsk: Eine Quelle zur Sozialgeschichte russischer Kloster im 16. Jh. / Hrsg. L. Steindorff et al. Köln; Weimar; W., 1998; Древнерус. патерики: Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик / Изд. подгот.: Л. А. Ольшевская, С. Н. Травников. М., 1999; Синодик Иосифо-Волоколамского мон-ря: (1479-1510-е гг.) / Подгот. текста и исслед.: Т. И. Шаблова. СПб., 2004.

Лит.: Хрущов И. П. Исследование о сочинениях Иосифа (Санина), прп. игумена Волоцкого. СПб., 1868; Николаевский П. Ф., прот. Рус. проповедь в XV и XVI вв. // ЖМНП. 1868. Ч. 138. № 4. С. 92-177; Невоструев К. И. Рассмотрение книги И. Хрущова // Отчет о 12-м присуждении наград гр. Уварова. СПб., 1870. С. 84-186; Жмакин В. Ф., прот. Митр. Даниил и его сочинения. М., 1881; Голубинский. История РЦ. Т. 2/1; Малинин В. Н. Старец Елеазарова мон-ря Филофей и его послания. К., 1901; Прп. Иосиф, Волоколамский чудотворец, и основанный им Иосифо-Волоколамский мон-рь. М., 1915; Тихомиров М. Н. Монастырь-вотчинник XVI в. // ИЗ. 1938. Т. 3. С. 130-160; Лурье Я. С. Краткая редакция «Устава» Иосифа Волоцкого - памятник идеологии раннего иосифлянства // ТОДРЛ. 1956. Т. 12. С. 116-140; он же. Идеологическая борьба в рус. публицистике кон. XV - нач. XVI в. М.; Л., 1960; Моисеева Г. Н. «Валаамская беседа» - памятник рус. публицистики сер. XVI в. М., 1958; Казакова Н. А. Вассиан Патрикеев и его сочинения. М., Л., 1960; она же. Очерки по истории рус. обществ. мысли: 1-я треть XVI в. Л., 1970; она же. Когда началась полемика нестяжателей с иосифлянами? // Из истории феод. России. Л., 1978. С. 111-115; Зимин А. А. Переписка старцев Иосифо-Волоколамского мон-ря с Василием III // Лингвист. источниковедение. М., 1963. С. 131-135; он же. Из истории феод. землевладения в Волоцком удельном княжестве // Культура Др. Руси. М., 1966. С. 71-78; он же. Борьба дворянства с монастырским землевладением в кон. XVI - нач. XVII в. // Из истории Татарии. Каз., 1968. Сб. 3. С. 109-124; он же. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России (кон. XV-XVI в.). М., 1977; Клосс Б. М. Иосифо-Волоколамский мон-рь и летописание кон. XV - 1-й пол. XVI в. // ВИД. 1974. Вып. 6. С. 107-125; Синицына Н. В. Нестяжательство и ереси // ВНА. 1987. Вып. 25. С. 62-79; она же. Спорные вопросы истории нестяжательства, или О логике ист. доказательства // Спорные вопросы отечественной истории XI-XVIII вв. М., 1990. С. 250-254; Колычева Е. И. Аграрный строй России в XVI в. Л., 1988; она же. Правосл. мон-ри 2-й пол. XV-XVI вв. // Монашество и мон-ри в России, XI-XX вв. М., 2002. С. 81-115; Steindorff L. Commemoration and Administrative Techniques in Muscovite Monasteries // Russian History = Histoire russe. Pittsburg, 1995. T. 22. N 3. P. 285-306; он же [Штайндорф]. Поминание усопших как общее наследие зап. средневековья и Др. Руси // «Сих же память пребывает во веки»: Мат-лы междунар. конф. М., 1997. С. 41-48; idem. Monastic Culture as a Means of Social Disciplining in Muscovite Russia - a Common European Feature // Mesto Rossii v Evrope = The Place of Russia in Europe: Materials of Intern. Conf. Bdpst, 1999. P. 108-112; Чернов С. З. Волок Ламский в XIV - 1-й пол. XVI в.: Структуры землевладения и формирование военно-служилой корпорации. М., 1998; Пигин А. В. Волоколамские произведения XVI в. о смерти // Дергачевские чт.-2000: Рус. лит-ра: Нац. развитие и региональные особенности. Екатеринбург, 2001. Ч. 1. С. 167-171; он же. О лит. контактах Иосифо-Волоколамского и Павлова Обнорского мон-рей в 1-й пол. XVI в. // ВЦИ. 2006. № 1. С. 99-107; Плигузов А. И. Полемика в Рус. Церкви 1-й трети XVI ст. М., 2002; Гревцова О. А. Правовые идеи нестяжателей и иосифлян в области гос.-церк. отношений // Гос. строительство и право. М., 2003. Вып. 3. С. 104-110; Dykstra T. E. Russian Monastic Culture: «Josephism» and the Iosifo-Volokolamsk Monastery, 1479-1607. Münch., 2006; он же [Дайкстра]. Иноческие имена в Московской Руси и проблемы идентификации их обладателей: На мат-ле источников Иосифо-Волоколамского мон-ря, 1479-1607 // Именослов: Ист. семантика имени / Сост.: Ф. Б. Успенский. М., 2007. Вып. 2. С. 238-298; Алексеев А. И. Когда началась полемика «иосифлян» и «нестяжателей» // Нил Сорский в культуре и книжности Др. Руси: Мат-лы междунар. науч. конф. СПб., 2008. С. 29-40; он же. Сочинения Иосифа Волоцкого в контексте полемики 1480-х - 1510-х гг. СПб., 2010.

А. И. Алексеев

ИОСИФЛЯНЕ, сторонники особого направления русской общественной мысли (конец 15-16 века), получившего название по имени своего главного вдохновителя - Иосифа Волоцкого. Термин «иосифляне» употреблял князь А. М. Курбский; в научной литературе он появился во 2-й половине 19 века.

Первоначально иосифляне выступали сторонниками идеи господства духовной власти над светской. Правитель, по мысли Иосифа Волоцкого, - земной человек и простой исполнитель Божией воли, поэтому ему надлежит воздавать «царскую честь, а не божественную». Если на престоле утверждался тиран, то ему не следовало повиноваться, ибо он «не Божий слуга, но диавол, и не царь, но мучитель». Сближение Иосифа Волоцкого с великим князем московским Иваном III Васильевичем обусловило изменение взглядов иосифлян на природу великокняжеской власти. Признав её божественный характер, Иосиф Волоцкий заявил о необходимости подчинения правителю всех институтов государства и Церкви, при этом «священству» отводилась высокая миссия - исполнять роль духовного наставника государя.

В церковной полемике рубежа 15-16 веков о монастырском землевладении, развивавшейся на фоне упадка внутренней дисциплины общежительных обителей, иосифляне, в отличие от своих идейных противников - нестяжателей (смотри также Нил Сорский), сторонников скитнической формы монашества, выступили за сохранение монастырей и обновление их внутренней жизни на основе обязательного введения строгого общежительного устава. Утверждение строгого общежития, по мнению иосифлян, позволяло совместить рост монастырских владений с принципами личного монашеского нестяжания и отречения от мира. Позиция иосифлян по вопросу о монастырском землевладении возобладала на соборе 1503 года, а позднее была подтверждена собором 1531. Для иосифлянских монастырей было характерно придание особого значения институту старчества: каждый молодой монах состоял под началом опытного инока, что усиливало духовную преемственность между учителем и учеником (Иосиф Волоцкий - Кассиан Босой - Фотий Волоцкий - Вассиан Кошка). Иосифляне активно занимались монастырским строительством, возводили и украшали храмы, собирали иконы и книги. Иосиф Волоцкий пригласил для росписи монастырского Успенского собора (смотри Иосифо-Волоцкий монастырь) лучших живописцев - Дионисия и его сыновей Феодосия и Владимира; в монастыре хранились иконы работы Андрея Рублёва, существовали скрипторий и литературная школа. Иосифляне выступали против крайностей аскетизма и видели идеал иночества не в отрыве от внешнего мира, а в активной деятельности во всех сферах общественной жизни. Монашество, по их мнению, должно было влиять на все государственные институты, поддерживать великокняжескую власть, воспитывать будущих архипастырей, вести культурно-просветительскую и миссионерскую работу, противостоять ересям (так, на соборе 1504 одержала верх иосифлянская позиция в отношении еретиков - «рать и нож», казни и заточение).

В начале 16 века иосифляне занимали Ростовскую (Вассиан Санин), Коломенскую (Митрофан), Суздальскую (Симеон) и другие кафедры. При митрополите Московском Данииле многие иерархи русской Церкви придерживались проиосифлянских позиций [епископы Акакий Тверской, Вассиан Коломенский (Топорков), Савва Смоленский, Иона Рязанский, Макарий Новгородский]. Митрополит Даниил, в прошлом игумен Иосифо-Волоцкого монастыря, активно поддерживал политику объединения русских земель, проводимую великим князем московским Василием III Ивановичем, обосновал с церковно-канонической точки зрения развод великого князя с С. Ю. Сабуровой, венчал его с Е. В. Глинской. Волоцкие монахи участвовали в крещении будущего царя Ивана IV Васильевича, руководили чином погребения Василия III Ивановича, выступали главными обвинителями на процессах Максима Грека и Вассиана (Патрикеева), М. С. Башкина и Феодосия Косого. В 1540-50-е годы, когда митрополитом Московским стал Макарий, близко примыкавший к иосифлянам, все важнейшие церковные посты заняли его единомышленники. На Стоглавом соборе (1551) иосифлянское большинство (архиепископ Феодосий Новгородский, епископы Савва Крутицкий, Гурий Смоленский, Трифон Суздальский, Акакий Тверской, Никандр Ростовский, Феодосий Коломенский, Киприан Пермский) окончательно отвергло нестяжательскую программу, предложенную А. Ф. Адашевым и Сильвестром, и утвердило принцип неотчуждаемости церковных земель. Благодаря деятельности митрополита Макария и его «дружины» были составлены «Великие Четьи-Минеи» - свод «всех чтомых» на Руси житийных и учительных произведений, распределённых по дням года, проведена канонизация более 30 русских святых (на соборах 1547-49), созданы грандиозные памятники архитектуры, прославляющие мощь Русского государства (например, Василия Блаженного храм). К иосифлянам был близок монах псковского Елеазарова монастыря Филофей, сформулировавший и обосновавший в своих сочинениях политическую концепцию «Москва - третий Рим».

В целом союз иосифлянской Церкви с государством сохранялся до 2-й половины 16 века. Позднее практика крупного монастырского землевладения, идеи неотчуждаемости церковного имущества вошли в противоречие с идеологией формирующегося самодержавия. Отголоском иосифлянской церковно-политической доктрины в русской истории 17 века стала политика патриарха Никона, приведшая его к конфликту с царём Алексеем Михайловичем.

Лит.: Будовниц И. У. Русская публицистика XVI в. М.; Л., 1947; Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. М., 1958; он же. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России (конец XV - XVI вв.). М., 1977; Клибанов А. И. Реформационные движения в России в XIV - первой половине XVI в. М., 1960; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV - начала XVI в. М.; Л., 1960; Дмитриева Р. П. Волоколамские четьи сборники XVI в. // Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1974. Т. 28; Замалеев А. Ф. Философская мысль в средневековой Руси (XI-XVI вв.). Л., 1987; Книжные центры Древней Руси: Иосифо-Волоколамский монастырь как центр книжности. Л., 1991; Ольшевская Л. А. История создания Волоколамского патерика, описание его редакций и списков // Древнерусские патерики. М., 1999.

Л. А. Ольшевская, С. Н. Травников.

Введение

Объектом и предметом данного исследования является нестяжателей и иосифлян из-за монастырской собственности XVI-XVII вв. целью написания данной работы является сравнение методов и способов борьбы за монастырскую землю двух групп – нестяжателей и иосифлян. Задача – дать характеристику каждой из описываемых групп, методов их борьбы, описать результаты и последствия.

Для данной работы я использовала пять источников, четыре из них являются статьями и одной книгой. Как основной источник по данной теме я взяла статью Летнякова Д.Э. «Полемика нестяжателей и иосифлян как предмет политологического исследования». Данная статья состоит из 17 страниц. В ней говорится о причинах возникновения спора, о методах борьбы двух сторон, о причинах и последствиях данной борьбы. Не менее важным источником по данной теме я считаю книгу Сомина Н.В. ««Стяжатели» и «нестяжатели»». В данной книге показана биография и описание представителя иосифлян Иосифа Волоцкого и нестяжателей Нила Сорского. Следующие три статьи «Мировоззренческие основы споров нестяжателей и иосифлян», «Иосифляне» и «нестяжатели» еп. Дионисия Алферова, "Иосифляне" и "нестяжатели" Архангельской А. В. Я использовала как вспомогательные источники информации. Данные статьи были взяты с сайтов по философии, религии и на образовательном портале «Слово». Все они характеризуют взаимоотношения описываемых сторон со светской властью.

Основная часть

Важным явлением в идейно-религиозной жизни Московской Руси стали разногласия из-за монастырской собственности, разделившей древнерусскую церковь на две враждовавших богословских партии: нестяжателей и иосифлян. Известно, что это началось при Иване III, а окончательно завершилась во время правления Грозного. Иосифляне – сторонники и последователи Иосифа Волоцкого отстаивали идею богатой, могущественной церкви, владеющей имуществом и земельными угодьями («Церкви богатство – Божье богатство»). Нестяжатели во главе с Нилом Сорским (1433 – 1508) проповедовали «нестяжание», т.е. призывали церковь отказаться от земных богатств. Так говорит автор книги о ««Стяжателях» и «Нестяжателях»» Сомин Н.В. о Н. Сорском и И.Волоцком: «Св. Нил Сорский, из аристократической семьи Майковых, прошел аскетическую школу Афона. Свое понимание того, как должно жить монашество, Нил зафиксировал в сочинении «Предание и устав». Там впервые в русской христианской литературе подробно описан созданный восточным монашеством путь «умного делания». Это путь св. Нил исповедывал и своей жизнью в устроенном им на р. Соре ските – крохотной церкви и нескольких келий вокруг, где в 1490-х годах селятся вместе с Нилом, его единомышленники - «заволжские старцы». Все ориентировано на безмолвие, изучение Писания и молитву. Общей трапезы нет. Каждый старец ведет свое убогое хозяйство, кормится своим трудом. Допускается продажа «трудов своих рукоделия» (за малую цену), и «милостыня от христолюбцев нужная, а не излишняя». Наконец, «церкви не украшати» и никаких ценных вещей в келлии «не подобает имети». Иначе говоря, нестяжание – как личное, так и коллективное. Причем, настолько радикальное, что «не подлежит творити милостыни», ибо «нестяжание вышше есть таковых подаяний» и монах должен творить «душевную милостыню» (помогать брату словом), а не «телесную». Ясно, что Нил видит свою задачу лишь в исправлении жизни монашества духовной жизни ради. Какая либо деятельность на социальном поприще ему чужда».

«Воззрения же св. Иосифа Волоцкого были существенно иными. Он считал, что можно прекрасно сочетать личное нестяжание монахов с богатством всего монастыря. Эти идеи Иосиф сумел воплотить в основанном им Успенском монастыре в Ламском Волоке. Особенно характерна установленная в монастыре система поминовений. Практичный Иосиф помимо синодика (который зачитывался а притворе) ввел еще «вседневные упоминания», которые зачитывались священником на проскомидии с выниманием частиц из просфоры. Вседневные упоминания стоили очень дорого: «ввек» за вклад более 50 рублей за душу, а за меньший вклад – по принципу «год за рубль». Непонимание этой системы вкладчиками приводило к конфликтам. Так, княгиня Мария Голенина была возмущена тем, что вседневно не поминают ее мужа и двух сыновей, хотя она вложила значительные суммы. Отвечая ей, Иосиф спокойно указывает, что ее вклады были за синодик. Что же касается вседневного поминания, надо за семь лет вложить 20 рублей. И не надо называть это «грабежом» - таков «монастырский обычай», и воля княгини ему следовать или нет. Так что снисхождения не делалось даже по отношению к «своим» (сын Голениной был иноком Волоколамского монастыря). Отсюда видно, что дело поминовений было поставлено в монастыре на солидную коммерческую основу. Кроме того, благодаря исключительному авторитету, полученному Иосифом в борьбе с ересью жидовствующих, в монастырь на помин души часто вкладывали не только деньги, но и значительные земельные наделы с селами. В результате Волоколамский монастырь за короткое время стяжал огромные материальные богатства. Но эти богатства были общими: каждый монах имел минимум личных вещей (количество которых, впрочем, зависело от его духовного возраста). Кроме того, особенность воззрений св. Иосифа состояла в том, что богатства своего монастыря он широко использовал на благотворительные цели. В голодные годы от монастыря кормились до семи тысяч человек монастырских крестьян, а обычно – 400-500 человек, «кроме малых детей», причем для этого монастырь продавал скот и одежду и даже залез в долги; для беспризорных детей был построен приют».

Действительно, «духовные направления» св. Нила и Иосифа были существенно различны. Но надо отметить, что фактов вражды или неприязни между этими русскими святыми историки не находят.

Обе партии придерживались одного догматического учения и находились в церковном общении и единении. И, тем не менее, их взгляды на церковно-государственные отношения, их нравственные идеалы были довольно различны. Непростые вопросы, вставшие перед церковью в то время, можно выразить так. К чему обязывает Церковь право владения обширным недвижимым имуществом, и стоит ли ей брать на себя такие обязательства перед государством и обществом? Какова должна быть миссия монашества: ограничивается ли она личным спасением, или должна включать в себя церковно-общественное служение? Насколько применимо в деле православного пастырства принуждение и обращение к государственной власти, применяющей насилие? При строительстве православного государства, на что нужно Церкви обратить главное внимание: на налаживание церковно-государственных отношений и укрепление своих позиций в обществе или на духовно нравственное воспитание своих детей?

Между тем, дискуссия по поводу того, позволительно ли церкви владеть имуществом, была не единственной и, наверное, даже не самой главной. Ведь учение нестяжателей (или «заволжских старцев») и иосифлян касалось не только вопроса о том, какой должна быть церковь – «богатой» или «бедной». Их идеи бежду тем, были гораздо шире и выходили далеко за рамки внутрицерковной жизни, включая в себя также определенное видение православной веры, определенное представление о положении церкви в государстве и обществе, о взаимодействии духовной и светской власти, о царской власти, ее компетенции, пределах и обязанностях. Поэтому можно говорить о том, что спор между нестяжателями и иосифлянами был, в широком смысле, столкновением двух мировоззрений, двух общественно-политических идеалов и двух направлений развития страны.

Так как к моменту Собора 1503 г. Церковь накопила значительные земельные богатства. Некоторыми историками указывается, что к середине XVI в. Церкви принадлежало до 1/3 обрабатываемых земель. Причиной того, что земельная собственность Церкви возросла, является весь период татарского ига – благодаря толерантной религиозной политике татар, Церковь была полностью освобождена от выплаты дани. Лишь Василий I вводит постоянное финансовое обложение Церкви. А так же подъем вкладов в монастыри был обусловлен и распространением на Руси поминальной практики, введенной еще в XIV в. св. митрополитом Киприаном. Такая ситуация сильно заботила великого князя Ивана III, так как монастырские земли с точки зрения государства оказывались бесполезными. И поэтому верховная власть была не прочь забрать их себе и раздавать «служилым людям» в «кормление». Иван III, завоевав Новгород, так и сделал: отобрал земли у многочисленных новгородских монастырей и передал их дворянам. Естественно, он собирался провести данные реформы по всей стране. Попытка такой секуляризации, первая в истории Руси, произошла на Соборе 1503 г. Ивана III поддержали его сыновья и некоторые дьяки. Иерархи не собирались отступать и сначала митрополичий дьяк Леваш Коншин прочитал перед Иваном III составленный участниками Собора ответ, полный цитат из Библии, ссылок на св. отца и на татарские ярлыки. Ивана этот ответ не удовлетворил. Тогда «сам митрополит Симон с всем освященным собором несут скорректированный ответ, где еще больше цитат из Библии. Наконец, Леваш читает перед Иваном III третий вариант, в котором имеется вставка о церковных владениях при рюриковичах: «тако ж и в наших русийских странах, при твоих прародителях великих князьях, при в.к. Владимире и при сыне его в.к. Ярославе, да и по них при в.к. Всеволоде и при в.к. Иване, внуке блаженного Александра… святители и монастыри грады, волости, слободы и села и дани церковные держали». Янов считает, что именно этот аргумент оказался решающим: «Надо отдать должное соборным старцам. Против Ивана выдвинута была самая тяжелая идеологическая артиллерия. На «руссийскую старину» ни разу не поднял он руку за все долгие сорок три года своего царствования… В отличие от исследователей позднейших времен, иерархия точно нащупала его ахиллесову пяту. И оказался великий князь перед нею беззащитен».

Церковь сумела отстоять свои земельные владения перед государством. Но внутри Церкви конфликт только начал разрастаться. Образовались две «партии» - «иосифлян» и ««нестяжателей», поддерживавших взгляды на монастырские имения соответственно Иосифа и Нила.

Итак, в чем же состояли общественно-политические концепции иосифлян и нестяжателей? Начнем с идеологии «заволжских старцев». По словам Летнякова Д.Э. «основатель этого течения Нил Сорский, будучи на Афоне, испытал серьезное влияние мистического православного учения – исихазма. Поскольку исихазм основывался на идее единения человека с Богом, возможности для людей непосредственно созерцать Божественную сущность путем нравственного самосовершенствования, размышления и определенных медитативных практик, для Нила и его последователей религия была, в первую очередь, не фактом общественной жизни, а личным делом каждого человека. И мысль об этом, открывавшая возможность для непосредственного общения человека с Богом, была фундаментальной в мировоззрении «заволжских старцев». По-мнению нестяжателей главное в жизни совершается не во внешнем по отношению к нам мире, бренном и непостоянном, а внутри нас, в душе. Из нее вытекал, во-первых, известный призыв к церкви отказаться от земных богатств (та самая проповедь «нестяжания»), ибо для надлежащего устройства внутренней, духовной жизни от служителя церкви требуется достижение максимальной свободы от внешнего мира, от различных мирских благ. Как он пишет в своем «Уставе о скитской жизни»: «Не только же золота, серебра и имущества подобает нам избегать, но и всех вещей сверх жизненной потребности… Это нас к душевной чистоте направляет». Более того, нестяжатели выступали также против богатого церковного убранства: «нам сосуды золотые и серебряные, даже и священные не подобает иметь».

К тому же нестяжатели были против объединения церкви и государства, т.е. огосударствления. Их больше устраивало разделение сферы светской и церковной, им нужна была более свободная религия. Роль монашества в государстве должна сводиться к тому, чтобы думать о спасении души, молиться за себя и других православных. Управление же всеми землями и подданными – задача царя, он не может передать часть своей земли и подвластных ему людей под юрисдикцию церкви, в противном случае он не имеет права именоваться «самодержцем» и тогда управляет государством не один, а уже с церковью. Такому царю лучше вообще лишиться власти: «степень и жезл и царский венец с себя отдати». О необходимости участия общества в решении государственных вопросов развивается в «Ином сказании», где автор предлагает модель управления страной, при которой царь осуществляет власть совместно с двумя постоянно действующими совещательными органами. Первый – это «вселенский совет», включающий в себя выборных от различных территорий. Его главная цель – доводить до царя общественное мнение по самым разным государственным вопросам. Правителю следует каждый день расспрашивать выборных «про всякое дело мира сего». Второй орган – это совет из «разумных мужей, мудрых и надежных приближенных… воевод и воинов». Он тоже должен неотступно находиться при государе – царю не следует «ни на един день» распускать его. Если «вселенский совет» напоминал Земский собор, то совет «разумных мужей» – аналог Боярской думы. Важно отметить, что в начале царствования Ивана IV эта нестяжательская идея «вселенского совета» получила применение. Как известно, в первое десятилетие правления Грозного важными личностями в его правительстве («Избранной раде») являлись люди, так или иначе связанные с лагерем нестяжателей или сочувствовавшие их взглядам – Сильвестр, Алексей Адашев, Андрей Курбский.

На несомненную связь между появлением в России сословно-представительного органа и политической доктриной нестяжателей обращает внимание и В.О. Ключевский. Он указывает, что из анализа публицистики XVI в. «видно, как вопрос о земском представительстве занимал людей одинакового с Вассианом и Курбским образа мыслей и становится понятно, как в правительстве царя Ивана могла возникнуть мысль о таком соборе». Упомянутый историком «Вассиан» – это Вассиан Патрикеев, видный нестяжатель, ученик Нила Сорского.

Так же Избранная рада» провела и достаточно демократичную реформу местного самоуправления: если раньше уезды и города Московского государства управлялись с помощью царских наместников, то теперь населению было предоставлено право полностью взять местные дела в свои руки, сформировав выборные земские институты (старост, земских дьяков и целовальников), которые должны были отправлять фискальные, судебные и полицейские функции. По словам Летнякова «Это тоже довольно интересный штрих, иллюстрирующий ту «политическую философию», которую исповедовали нестяжательские деятели «Избранной рады».

Политическая идеология иосифлян развивалась так. Первый ее вариант был разработан на рубеже XV-XVI вв., когда они находились в оппозиции Ивану III. Это было связано с тем, что, во-первых, в это время государь, опираясь на идеи Нила Сорского, имел планы по секуляризации церковных земель. Во-вторых, иосифляне были недовольны тем, что великий князь ничего не делал для искоренения «ереси жидовствующих» и даже приблизил к себе некоторых еретиков – дьяка Федора Курицына и протопопа Алексея.

Волоцкий в своем труде «Просветитель» отстаивал идею, что властитель выполняет божественное предназначение, оставаясь при этом простым человеком, допускающим, как и все люди на земле, ошибки, которые способны погубить не только его самого, но и весь народ. Иосиф учил, что царя надо почитать и слушаться, но так как цари властны только над телом, а не над душой людей, то им следует воздавать честь царскую, а не божественную, повиноваться им «телесно, а не душевно». Также Иосиф Волоцкий заявлял, что царь - не первое лицо в государстве и над светской властью стоит власть духовная, и церкви нужно «поклонятися паче», чем правителю.

Таким образом, первоначально иосифляне заявляли о возможности обсуждать и критиковать личность и действия царя, ибо не всякая власть от Бога, но бывает и от дьявола, кроме того они отстаивали приоритет «священства» над «царством». Но позже, после церковного собора 1504 г., когда Иван III все-таки выступил на стороне иосифлянского духовенства, отказавшись от идеи секуляризации, Иосиф не только смягчает свою позицию в отношении светской власти, но и принимает прямо противоположным утверждения.

По-мнению иосифлян, царь отвечает за своих подданных перед Богом, он обязан заботиться о них, защищать от всякого вреда, душевного и телесного. И потому главной задачей великокняжеской власти является охрана истинной веры, преследование еретиков, которые хуже, чем разбойники или убийцы, т.к. они развращают души людей (в отличие от нестяжателей иосифляне настаивали на том, что еретиков следует нещадно истреблять, по выражению новгородского архиепископа Геннадия «жечи да вешати»). А если в деле соблюдения чистоты веры главенствующая роль принадлежит царю, а не церкви, это неизбежно ставит ее в подчиненное положение по отношению к государю. Поэтому согласно новой логике Волоцкого, царь уже имеет высшую власть в вопросах церковного управления, именно ему Бог передал «и церковное, и монастырское, и всего православного христианства власть и попечение».

Следует, что во-первых, государство вторгалось в чисто духовную сферу а, во-вторых, ставилось над церковью и обществом, получая ничем не ограниченные полномочия. К тому же это приводило к единоличному правлению, так как царь не нуждается в советниках, как Бог не требует ни у кого помощи, управляя миром. Провозглашение власти царя богоподобной делало ее подлинно абсолютной, не имеющей пределов, священной для подданных, которые должны были лишь безусловно повиноваться воле монарха. Непослушание правителю – не только преступление, но еще и грех. Потому-то в одном из своих посланий Иосиф Волоцкий и призывает «работать» на царя как на «Господа», а не как на человека; а митрополит Даниил, ближайший соратник и последователь Волоцкого, провозглашает вслед за своим учителем, что властям нужно повиноваться «яко не властелем, но Богови».

Нестяжателям, напротив, идея об обязанностях власти перед народом кажется естественной. Например, князь Курбский в письме Грозному выделяет две основные функции царской власти – «справедливый суд и защита» подданных. Максим Грек говорит, что царю следует заботиться о подвластных ему людях, т.к. от этого зависит процветание и крепость его державы, царь на земле должен быть справедлив, как справедлив Небесный Владыка.

Но при этом нестяжатели не опровергали тезис о богоустановленности власти. Для средневекового человека мысль, что правитель – помазанник Божий, была естественной. Нестяжатели, признавая, что «нет власти не от Бога», не наделяли правителя божественными полномочиями. Ответственность царя перед Богом, считали они, не противоречит его ответственности перед людьми. Правители – это обычные грешные люди, которые «по простоте своей» часто совершают ошибки, потому царю следует править не единолично, а «с советники совет совещевати о всяком деле».

Максим Грек к совету с подданными добавляет еще и необходимость церковного контроля за властью. В его толковании «священство» и «царство» два начала, которые действуют в государстве взаимосвязано, он называет это «богоизбранным супружеством». Предназначение светской власти – защита от внешних врагов и обеспечение мирной жизни подданных, миссия церкви – духовное просвещение и помощь в деле спасения души.

Таким образом, для нестяжателей подлинно христианский богоизбранный государь – это правитель, сознающий свою высокую ответственность перед Богом и людьми, человек, призванный следовать высокой моральной планке, которая задана его уникальным положением помазанника Божия. У иосифлян же цари не просто избраны и посажены на престол Богом, они сами стали почти богами. По верному замечанию М.А. Дьяконова, «это уже не теория божественного происхождения царской власти, а чистое обожествление личности царя». Более того, у иосифлян даже сама фигура царя и его изображения становятся предметом религиозного культа, практически как в язычестве. В результате, стараниями иосифлян, складывается совершенно иное понимание самого титула «самодержец» – если раньше он обозначал правителя, обладающего независимой, суверенной властью (именно в этом смысле «писался» самодержцем Иван III после свержения монгольского ига), то теперь самодержавие стало пониматься, прежде всего, как самовластие, как власть сакральная, освященная самим Богом, даже равная Богу, а значит независимая от каких-либо социальных институтов, в том числе и от церкви.

Поэтому понятно, почему иосифлянская идеология так заинтересовала власть, даже если ради этого и пришлось отказаться от притязаний на огромный земельный фонд церкви. В этом случае московские правители становились недосягаемыми для любых форм общественного контроля, они получали реальную возможность стать подлинно абсолютными властителями. Таким образом, союз между властью и иосифлянами стал взаимовыгодной сделкой: московские правители оставляли церкви ее привилегии, в первую очередь, земельные владения, а церковь в обмен на это соглашалась подчиниться государству, признать, что «царство» выше «священства», и обосновать идеологически неограниченную власть русских самодержцев.

К тому же, иосифляне имели самое непосредственное отношение и к разработке концепции «Москва – Третий Рим», сыгравшей большую роль в сакрализации верховной власти в России. Основная часть текстов, обосновывающих эту концепцию, вышла из иосифлянской среды, как, например, знаменитые послания старца Филофея, который объявлял Василия III главой церкви и советовал ему активнее вмешиваться в ее дела. Новый религиозный статус Москвы как «Третьего Рима» делал ее центром всего христианского мира и провозглашал русского самодержца наследником Византии, единственным защитником православия на Земле и единственным подлинно христианскими правителем. Следствием этого стал такой титул московских государей, утвердившийся в XVI в.: «благородный, христолюбивый, вседержавный, превысочайший, всесветлейший, Богом избранный государь, самодержец вечных, истинный наставник христианской веры, браздодержатель святых Божьих церквей, престолов всех епископов…».

Еще в течение нескольких десятилетий эти два направления боролись между собой и вторая половина царствования Грозного, связанная с опричниной, стала временем окончательной победой иосифлянской идеологии в политической и религиозной сферах. Связь между опричниной и учением иосифлян представляется вполне конкретной и очевидной. Террор был, разумеется, не только проявлением безумства царя, но еще и попыткой практической реализации абсолютистских идей, на которых воспитывались русские самодержцы усилиями иосифлян с начала XVI в. Подтверждение служит переписка Ивана IV с Курбским, который командовал русскими войсками в Ливонии и после ряда неудач сбежал в Польшу. Читая эти послания, можно увидеть, что это не просто переписка двух человек, обвиняющих друг друга, а иногда и оскорбляющих, тут сталкиваются еще и два политических идеала – это нестяжатель (Курбский) и иосифлян (Грозный). Андрей Курбский видел в наличии при царе совещательных и представительных институтов. Князь утверждает, что царю следует править не единолично, а сообща с ближайшими советниками («избранными и достойными мужами»), а также, созвав «всенародных человек» (выборных от народа). Самого Ивана Васильевича Курбский сравнивает с царем Иродом, который в христианской традиции стал синонимом тирании и жестокости.

Опираясь на то, что власть царя идет от высшей силы и он является наместником Бога на земле, Иван Грозный захотел воплотить в своем лице не только государство, но еще и церковь с Всевышним. Таким образом, в теории царской власти, которую формулирует Грозный в переписке с бывшим фаворитом, самодержавие есть власть священная, божественное происхождение которой служит, прежде всего, для обоснования ее полной независимости от общества, от церкви, от каких бы то ни было человеческих, социальных установлений. Опираясь на такое понимание самодержавия, Грозный устанавливает в стране систему власти, основанную на терроре против аристократии, собственного народа (разгром Новгорода, Твери, Ивангорода, ряда других городов) и той части церкви, которая не могла принять эту антиобщественную политику. В это же время учение нестяжателей было официально объявлено ересью.

Как верно заметил Александр Янов, иосифляне «думали, что возвеличивая царя до небес и соблазняя его самодержавной властью, смогут держать его в своих руках. Оказалось, что они выпустили на волю чудовище». И поэтому во время опричнины Грозный, который почувствовал вкус неограниченной власти, не стесняясь, осуществлял в отношении церкви настоящий произвол: заставил духовенство осудить и лишить сана митрополита Филиппа, одного из видных иосифлян (позже Филипп был задушен по приказу царя). Царь разорил и ограбил множество богатых церквей и монастырей в новгородской и псковской земле во время своих карательных походов, отменил жалованные грамоты, освобождавшие монастыри от податей и повинностей, и вернул их лишь после уплаты огромных денег.

Итак, важнейшей частью борьбы нестяжателей и иосифлян был спор вокруг социально-политических проблем, включая споры по поводу правильного политического устройства, взаимоотношений власти и общества, светской и духовной власти и т.д. Иосифлянская политическая концепция (главные идеологи – Иосиф Волоцкий, Иван Грозный) основывалась на идее жестко централизованного государства, во главе которого стоит единоличный правитель, обладающий сакральной абсолютной властью. Эта власть в одинаковой степени распространяется на всех подданных вне зависимости от социального статуса, происхождения, а также на все сферы государства и общества, в том числе, на духовную. Главные отличия политической доктрины нестяжателей (Максим Грек, «Валаамская беседа», Андрей Курбский) состояли в том, что она не наделяла правителей богоподобной безграничной властью, не окружала личность царя сакральной значимостью. Размышляли не только об обязанностях подданных по отношению к государю, но и о долге правителя перед народом. Нестяжатели настаивали, что царь должен управлять страной в опоре на подданных.

Заключение

Опираясь на поставленные задачи данного исследования (характеристика каждой из описываемых групп, методов их борьбы, результаты и последствия) я сделаю вывод исходя из статьи «Мировоззренческие основы споров нестяжателей и иосифлян» о том, что борьба иосифлян и нестяжателей на первый взгляд может восприниматься как сугубо внутрицерковная, как спор между двумя направлениями православия. Но это не так, потому что она проходила при участии светской власти. Попытки конфискации церковной земельной собственности были предприняты при Иване III и Иване IV. Их действия не единственный случай борьбы княжеской (царской) власти с крупным вотчинником, каковым в результате пожаловании, льгот и дарений стала церковь. Если брать идеологию спора, то в ней решался вопрос о роли и назначении духовенства в обществе и пределах государственной власти.