Волшебные помощники в сказках русских и зарубежных. Волшебные помощники и волшебные предметы. Отвергнутый и обмененный конь

1. Помощники.

Давая в руки героя волшебное средство, сказка достигает вершины. С этого момента конец уже предвидится. Между героем, вышедшим из дома и бредущим "куда глаза глядят", и героем, выходящим от яги, -- огромная разница. Герой теперь твердо идет к своей цели и знает, что он ее достигнет. Он даже склонен слегка прихвастнуть. Для его помощника его желания -- "лишь службишка, не служба". В дальнейшем

герой играет чисто пассивную роль. Все делает за него его помощник или он действует при помощи волшебного средства. Помощник доставляет его в дальние края, похищает царевну, решает ее задачи, побивает змея или вражеское воинство, спасает его от погони. Тем не менее он все же герой. Помощник есть выражение его силы и способности.

Список помощников, имеющихся в репертуаре русской сказки, довольно велик. Здесь могут быть рассмотрены только самые типичные. Рассмотрение помощника неотделимо от рассмотрения волшебных предметов. Они действуют совершенно одинаково. Так, и ковер-самолет, и орел, и конь, и волк доставляют героя в иное царство. Поэтому волшебные помощники и волшебные предметы объединены в одну главу. Все помощники представляют собой одну группу персонажей. Мы рассмотрим сперва отдельных помощников такими, какими их дает сказка. Попутно могут быть привлечены некоторые материалы, объясняющие данного помощника. Каждый помощник в отдельности, однако, не объясняет всей категории помощников. После рассмотрения каждого помощника в отдельности мы рассмотрим всю категорию и только тогда получим общее суждение о помощниках. Но и это суждение еще не может быть окончательным. Мы должны изучить все функции помощника, и только тогда картина будет исчерпана. Эти функции выделены нами в отдельные главы. Так, доставка героя в иное царство, разрешение задач царевны, борьба со змеем изучаются отдельно. Вопрос сложен и широк и не может быть решен сразу. Разрешение его откроется постепенно.

2. Превращенный герой.

К сказанному надо еще прибавить, что в сказке помощник может рассматриваться как персонифицированная способность героя. В лесу герой получает или животное или способность превращаться в животное. Так, если герой в одном случае садится на коня и едет, а в другом случае мы читаем: "Только что Иван, купеческий сын, надел перстень на руку, как тотчас оборотился конем и побежал на двор Елены Прекрасной" (Аф. 209), то для хода действия эти случаи играют одинаковую роль. Мы этот факт пока только регистрируем. Но он уже дает нам некоторое объяснение, почему Иван при всей своей пассивности все же герой. Мы достаточно изучили сказку, чтобы установить, что герой, превращенный в животное, -- древнее героя, получающего животное. Герой и его помощник есть функционально одно лицо. Герой-животное преобразовался в героя плюс животное.

3. Орел.

Среди помощников героя имеется орел или другая птица.

Функция птицы всегда только одна -- она переносит героя в иное царство. Эта переправа нас займет в особой главе. Мы пока органичимся изучением орла как такового. В сказке о "Морском царе и Василисе Премудрой" (219) гe-

рой хочет убить орла, но тот просит выкормить его. "Возьми меня лучше к себе да прокорми три года" (Аф. 219). "Не пожалей меня кормить, и прокорми меня девять месяцев, и я тебе все уплачу. Давай мне шесть коров или шесть волов каждые сутки на пропитанье; хотя тебе и трудно будет, но я тебе все уплачу" (К. 6). Орел оказывается чрезвычайно требовательным и прожорливым, но герой терпеливо носит ему все, что тот требует. "Мужик послушался, взял орла в избу к себе, стал его кормить мясом: то овцу зарежет, то теленка. В дому мужик не один жил; семья была большая -- стали на него ворчать, что он весь на орла проживается" (220).

Мы видим, что орел здесь выкармливается. Здесь перед нами вполне историческое явление. У сибирских народов орлы выкармливались, и выкармливались с особой целью. "Его следует кормить до смерти, -- говорит Д. К. Зеленин, -- и затем -- хоронить. -- Никогда не следует в этих случаях жаловаться по поводу расходов, связанных с пропитанием орла: он заплатит сторицей. Случалось, говорят, в старину, что орлы являлись к жилищу людей на зимовку. В таких случаях, бывало, половину своего скота хозяин скармливал орлу. Весной, улетая, орел поклонами благодарил хозяев, и в таких случаях хозяева быстро и необычайно богатели" (Зеленин 1936, 183).

Здесь хозяин делает то же самое, что делает герой сказки: скармливает орлу весь скот. Однако случай, сообщаемый Зелениным, -- поздний. Мы знаем, что орла не просто отпускали, а убивали. По мнению Штернберга, это убиение означало усылание орла. У айну орла убивали и перед убиением к орлу обращались с такой молитвой: "О драгоценное божество, о ты, божественная птица, прошу, внемли моим словам Ты не принадлежишь к этому миру, ибо твой дом там, где творец и его золотые орлы... Когда ты придешь к нему (к своему отцу), скажи: я жил долгое время среди айну, которые как отец и мать возрастили меня" и пр. (Штернберг 1936, 119) Это кормление и убиение орла имеют целью умилостивить духа -- хозяина орлов, позднее -- творца. Смысл молитвы: "Меня содержали хорошо, помоги людям, которые это сделали". Акт убиения есть акт усылания.

Что мы видим в сказке? В сказке герой, правда, не убивает орла. Он, продержавши его три года, только хочет убить его. "Взял охотник нож, отточил на бруске. "Пойду, -- говорит, -- зарежу орла; здороветь он не здоровеет, даром только хлеб ест!"" (Аф. 221). Но все же он кормит его еще год или два, а затем отпускает его на волю. Орел берет его с собой в тридесятое царство. Они улетают вместе. Момент улетания в сказке соответствует отсыланию через смерть в обряде. В обряде орла кормят, а затем его отсылают к его отцам. В сказке это отразилось как отпуска-

ние на волю. Орел прилетает не к отцу орлов, а к своей "старшей сестрице" и рассказывает ей следующее: "А и вечные веки бы вам по мне сокрушаться да слезами горючими обливаться, коли б не сыскался мне благодетель -- вот этот охотник; он меня три года лечил и кормил, через него свет божий вижу" (Аф. 221), т. е. он поступает именно так, как айну требует этого от своего орла в своей молитве. Награда, действительно, не заставляет себя ждать. ""Спасибо тебе, мужичок! Вот тебе злато и серебро и каменье самоцветное, бери сколько душе угодно!" Мужик ничего не берет, только просит медного ларчика с медными ключиками" (220).

Этот случай интересен тем, что он содержит в себе элементы разложения обряда. Он показывает, что сказка отражает позднюю стадию ее, как это мы видим и в других случаях. Кормление орла показано как нечто, что герою в тягость, как нечто ненужное и бессмысленное. "Орел так много поедал, что всю скотину приел; не стало у царя ни овцы, ни коровы... Царь везде занимал скотину и целый год кормил орла" (219). Или: купец "взял птицу орла и понес домой. Тотчас убил быка и налил полный ушат медовой сыты: надолго, думает, хватит орлу корму; а орел все зараз приел и выпил" (224). Таким образом, ненужность и непонятность здесь выражена довольно ясно. Последующее обогащение есть чудо.

Сопоставляя кормление орла в сказке и в культовой действительности Сибири, мы должны бы объяснить и эту действительность. Но мы уже выше указывали на выкармливание тотемных животных. Кормление орла -- частный случай его.

Все это дает нам право на следующее заключение: мотив кормления орла создался на основе некогда имевшегося обычая. Исторически кормление есть подготовка к убиению жертвенного животного, т. е. к отосланию его к хозяину с целью возбудить расположение этого хозяина. В сказке убивание переосмыслено в пощаду, в отпуск на волю и улетание, а расположение хозяина -- в передачу герою предмета, дающего ему могущество и богатство.

Выводы эти получены главным образом на сибирских материалах. Сибирские материалы по культу орла интересны еще другим: они показывают взаимоотношение между обладателями орла и орлом-помощником. Между птицей и шаманом существует теснейшая связь. На языке гиляков орел носит такое же название, как и шаман, именно "чам". У тунгусских шаманов Забайкалья белоголовый орел -- хранитель и покровитель шамана. Изображение его (из железа) помещается на короне шамана, на дужках между рогами. У телеутов орел называется "птица хозяин неба" -- он непременный спутник и помощник шамана. "Это он во время камланья сопутствует ему в его странствиях на

небо и в подземный мир, охраняя его от несчастий в пути, а также отводит по назначению жертвенных животных различным божествам". На облачении шамана фигурируют части орла: кости, перья, когти. Наконец, шаманский кафтан по воззрениям сибирских народов является изображением птицы. Согласно этому у тунгусов, енисейских остяков и у многих других кафтан выкраивается наподобие птицы и обшивается длинной бахромой, символизирующий крылья и перья этой птицы (Штернберг 1936, 121). Эти материалы дополнительно характеризуют едино-сущие между героем и его помощником.

4. Крылатый конь.

Мы переходим теперь к другому помощнику героя, а именно к коню. Вряд ли есть необходимость доказывать, что конь, лошадь, вступает в человеческую культуру и в человеческое сознание позже, чем животные леса. Общение человека с лесными животными теряется в исторической дали, приручение лошади может быть прослежено. С появлением коня необходимо проследить еще одно обстоятельство. Лошадь появилась не на смену лесным животным, а в совершенно новых хозяйственных функциях. Можно сказать, что лошадь появилась на смену оленю, может быть -- собаке, но нельзя сказать, что лошадь появилась на смену птице или медведю, что она взяла на себя их хозяйственную роль, их хозяйственные функции.

Как же этот переход отразился в фольклоре? Мы опять видим, что новая форма хозяйства не сразу создает эквивалентные ей формы мышления. Есть период, когда эти новые формы вступают в конфликт со старым мышлением. Новая форма хозяйства вводит новые образы. Эти новые образы создают новую религию -- но не сразу. Происходит в языке наименование коня птицей, т. е. перенос старого слова на новый образ. То же происходит в фольклоре: конь облекается в птичий образ. Так создается образ крылатого коня. "Мы знаем теперь, -- говорит Н. Я. Марр, -- что "лошадь" означала в доисторические времена и "птицу", но "птица" семантически связана с "небом", и заменить "лошадь" на земле в человеческом быту и материальной обстановке до-истории, конечно, не могла птица" (Марр 1934, 125; 1922, 133).

Замена птицы лошадью, по-видимому, азиатско-европейское явление. Египет получил лошадь поздно, в Америке лошадь была неизвестна до появления европейцев (Hermes). Но и там тот же процесс может быть прослежен, но он прослеживается не на птице, а на медведе. В американском мифе медведь-хозяин уносит мальчика под землю И предлагает ему выбрать себе медведя, т. е. помощника. Мальчик выбирает себе черного. "Медведь-хозяин начал рычать, и вдруг фыркнул и прыгнул на черного медведя. Он залез под него, подбросил его, и вместо медведя там стояла великолепная черная лошадь" (Dorsey 1904, 139). Этот

случай ясно показывает, как новое животное берет на себя религиозные функции старого. Лошадь заменяет медведя в роли помощника, приобретаемого "под землей" от хозяина медведей. Но эта лошадь еще содержит в себе черты медвежьего происхождения. У нее на шее медвежья шкура, совершенно так же, как у нашего Сивки по бокам птичьи крылья. Короче, происходит ассимиляция одного животного с другим.

Любопытно, что появление лошади в Америке создает совершенно те же обряды и фольклорные мотивы, что и в Европе. На это указывал еще Анучин, изучая скифские погребения, сходные с американскими. Если у умершего была любимая лошадь, устанавливает Дорси, родственники убивали эту лошадь на могиле, думая, что она донесет его в страну духов, или же срезали несколько конских волос и клали их в могилу. Волосы давали такую же власть над конем, какую они дают в сказке. Эти случаи показывают закономерность появления одинаковых обрядовых и фольклорных мотивов в зависимости от явлений хозяйственной и социальной жизни. Эти же случаи объясняют крылатость коня.

5. Выкармливание коня.

Конь перенял на себя не только атрибуты (крылья), но и функции птицы. Подобно тотемному животному, подобно сказочному орлу, он, уже не будучи тотемным животным, выкармливается. Однако это выкармливание приняло иные формы, оно значительно ослаблено по сравнению с грандиозным выкармливанием орла, поедающего весь скот царя. Выкармливание коня дает ему волшебную силу, но внешне ассимилируется с действительностью: "Дай мини три зари напастись на расе" (Аф. 160) -- слабый отголосок такой же просьбы орла и, как мы видели выше, благодарных животных -- "корми меня три года". До трех раз накормил пшеной белояровой, и только видели, как садилсе -- не видели, куда укатилсе" (Ск. 112).

Выкармливание коня -- частный случай выкармливания чудесных или волшебных животных. Так, выкармливаются благодарные животные, орел, конь, и, наконец, даже змей выкармливается злой царевной или сестрой. На тотемическое происхождение этого мотива уже указывалось. Выкармливание коня показывает, что дело не просто в питании животного. Кормление придает коню волшебную силу. После кормления "на двенадцати росах" или "пшеной белояровой" он из "паршивого жеребенка" превращается в того огненного и сильного красавца, какой нужен герою. Это же придает коню волшебную силу. "Стал Иван водить свою лошадь каждое утро и каждый вечер в зеленые луга на пастбище, и вот как прошло 12 зорь утренних да 12 зорь вечерних -- сделалась его лошадь такая сильная, крепкая да красивая, что ни вздумать, ни взгадать, разве в сказке сказать, и такая разумная, что только Иван на уме помыслит, а она уже ведает"

(аф. 185). Еще резче эти волшебные качества, вызываемые кормлением, выражены в другом случае: "Ты в эти дни корми меня овсом, тогда я спрячу тебя под копыто" (См. 341). Это превращение художественно выражено средствами контрастности: до кормления он паршивый жеребенок, после кормления -- статный конь. Образ паршивого жеребенка есть чисто сказочное образование- сказка любит контрасты: точно так же именно Иван-дурак оказывается героем, а Чернавка -- царевной. Мы напрасно будем искать обрядовых аналогий к мотиву, что именно слабое или заморенное животное подвергается кормлению культового характера.

6. Замогильный конь.

Коню в области религиозных представлений посвящено несколько исследований (Анучин; Negelein 1901а; 19016; 1903; Stengel; Malten 1914; Radermacher 1916; Howey; Худяков 1933). Эти исследования на разном материале довольно единообразно приводят к тому, что в религии конь некогда представлял собой заупокойное животное. Нам необходимо установить, отсюда ли идет и сказочный конь (который исследователями не привлекается) или же он создается как-нибудь совершенно иначе.

Историческое рассмотрение здесь довольно трудно. Предшественники коня -- другие животные. Мы напрасно будем искать материал в глубокой древности. Главный материал -- материал культурных народов.

Уже выше мы видели, что конь дарится герою его умершим отцом из-за могилы. Там в центре внимания стоял дарящий отец, здесь наше внимание будет обращено на коня. Каков исторический субстрат этого мотива? Известно, что коней хоронили вместе с воинами. "Убивали лошадей и рабов с тем намерением, чтобы эти существа, погребенные вместе с умершим, служили ему в могиле, как служили при жизни", -- так говорит Фюстель де Куланж (Фюстель де Куланж). Это в точности соответствует сказочному "служи ему, как и мне служил" (Аф. 179). Но в чем состоит служба коня умершему? Конь -- ездовое животное. Поэтому совершенно прав Негелейн, когда он говорит: "Что обычай давать при смерти герою с собой коня есть следствие его функции уносителя, носителя или путеводителя в лучшую сторону, -- учит аналогия с столь неизбежной для эскимоса собакой" (Negelein 1901а, 373). Эскимосы дают в могилу собаку, греки -- лошадь. Но здесь имеется одно противоречие: в сказке умерший отец со своим конем никуда не уезжает из могилы, а пребывает вместе с конем тут же. Интересно, что так же обстояло с верованиями греков. Вундт просто ошибается, когда говорит: "Душа павшего на поле битвы воина уносится, согласно верованию греков, римлян и германцев, на быстроногом коне в Царство душ" (Вундт 111). Возможно, что в некоторых случаях это и так, но, как правило, это для античности неверно.

Первоначально, как мы видели, умерший никуда не удалялся. С развитием пространственных представлений ему стали приписывать далекий путь и дальний полет. Затем, когда с переходом на оседлое земледелие круг интересов сосредоточивается на земле, когда является привязанность к своей земле, когда появляется культ предков, умершие мыслятся уже не ушедшими, а живущими здесь же в доме, у очага, под порогом или в земле, в могиле. Лошадь же осталась как атрибут умершего вообще, хотя, собственно, утеряла свой смысл. Так, например, как указывает Роде, в Беотии были найдены надгробные рельефы, на которых умерший, сидя на коне, или ведя коня, принимает приношения (Rohde 241 3). Негелейн указывает на то, что вообще на греческих и даже позже на христианских могильных плитах имеется конь. "Он непременный атрибут героса, т. е. в более позднее время умершего мужчины вообще" (Negelein 1901a, 378). Роде очень осторожно высказывает предположение, что конь здесь "символ умершего, вступающего в мир духов".

Более точен Мальтен, считая, что мертвец в эллинской вере появляется одновременно и в форме коня, и сидя верхом на коне, обладая им. Ни тот, ни другой ничего не говорят о движении на коне. Сравнительное изучение материала показывает, что мертвец-животное превратился в мертвеца плюс животное, и этим объясняется та двойственность, которой не заметил Роде, но видит Мальтен, мертвец есть конь, но он же обладатель коня. В сказке также есть противоречие, но противоречие иного характера: отец не летает на коне, но на коне летает сын. Полет на коне есть более древнее, доземледельческое явление, он развился из полета в образе птицы или на птице. Отец, живущий с конем в могиле, -- явление более позднее, присоединенное позже; оно отражает культ предков и могилы предка: отец на коне уже не летает.

Здесь можно еще упомянуть, что в некоторых деталях сказка показывает более архаические черты, чем греческая религия. В сказке конь подарен мертвецом, в греческой мифологии дарителем коня всегда являются уже боги. Так, Афина дает Беллерофонту уздечку, при помощи которой он укрощает Пегаса. Точно так же иногда поступает отец в сказке: он или сообщает заклинательную формулу, или дает волосок коня или его уздечку (Аф. 182, 184, 170).

Этими указаниями пока можно ограничиться. Они показывают историчность мотива коня, пребывающего при мертвеце в могиле, они отвечают на вопрос, поставленный в начале. Конь не только в религиях, но и в сказке представляется заупокойным животным.

7. Отвергнутый и обмененный конь.

В рассмотренном нами мотиве конь предстал перед нами действительно как заупокойное животное, и сказка подтверждает выводы, к которым приходят исследователи коня в религии. Это наблюдение

подтверждается рассмотрением мотива отвергнутого или ложного коня. Лошадь, предлагаемая живым отцом, не годится, тогда как лошадь, подаренная из-за могилы, есть богатырское животное. "Которую лошадь ударит по крестцу, так и с ног долой упадет; из 500 лошадей не выбрал ни одной по себе лошади, и сказывает своему отцу, что "я, батюшка, у тебя не выбрал ни одной лошади; теперь пойду в чистое поле, в зеленые луга -- не выберу ль по себе лошади в табунах?"".

Та лошадь, на которой Иван ездит до своей отправки, обыкновенная лошадь, -- не годится. Это ему сообщает и яга. Поэтому герой у яги очень часто меняет коня. "Она велела ему оставить своего коня у ней, а на ее двукрылом ехать к ее старшей сестре" (Аф. 171). У второй сестры этот конь обменен на четырехкрылого, а у третьей сестры -- на шестикрылого.

Вот почему не годится отцовский обычный конь. Он -- земное существо, он не крылат. У входа в иной мир герой получает иного коня.

8. Конь в подвале.

Но какой же конь тогда годится? Яга указывает на это совершенно точно: "Как нет у твоего батюшки доброго коня? -- Есть добрый конь, заперт за тремя дверьми, третьи двери уж копытом пробивает" (Аф. 175). Не годится конь на конюшне отца. Годится только тот конь, который взят из склепа. Правда, сказка никогда не говорит, что это склеп. Для сказки это просто подвал или погреб, иногда даже "казенный погреб". Но детали не оставляют никакого сомнения, что этот погреб -- могила. "Поди ты в цисто поле, на нем стоит двенадцать дубоу, под этими дубами лежит камень-плита. Подыми ты эту плиту, тут и выскоцит конь прадедка твоево" (Ск. 112). "Под тем камнем подвал открылся, в подвале стоят три коня богатырские, по стенам висит сбруя ратная" (Аф. 137). "Отвечает старуха: "Пойдем со мной". Привела его к горе, указала место: "Скапывай эту землю". Иван-царевич скопал... вошел под землю" (Аф. 156). "На этой горе стоял дуб вершков двадцать толщины, а под этим дубом стоял склеп. В этом склепе за дверьми два жеребца стояли" (Он. зав. 143). Все это слишком явные признаки могилы. И холм, и камень, и плита, и даже дерево указывают на то, что этот подвал просто склеп.

Когда Иван сходит в этот подвал, то конь иногда радостно ржет ему навстречу. Иван ломает двери, конь рвет цепи. Выше мы видели, что волшебное средство передавалось по женской линии. Посвящаемый получал не какое-нибудь средство, а тотемный знак рода своей жены. Здесь ничего этого уже нет. Конь передается по мужской линии. Герой получает определенного коня "не деда твоего, а прадеда твоего". Радостное ржание коня показывает, что явился настоящий, правомочный владелец коня, явился его наследник.

Анализ этого мотива подтверждает вывод о замогильном характере сказочного коня и дополняет картину связи коня с предками его владельца.

В волшебной сказке перед слушателем возникает иной, чем в сказках о животных, особый, таинственный мир. В нем действуют необыкновенные фантастические герои, добро и правда побеждают тьму, зло и ложь.

"Это мир, где Иван-царевич мчится по темному лесу на сером волке, где страдает обманутая Аленушка, где Василиса Прекрасная приносит от Бабы Яги палящий огонь, где отважный герой находит смерть Кащея Бессмертного".. 1

Некоторые из волшебных сказок тесно связаны с мифологическими представлениями. Такие образы, как Морозко, Водяной, Солнце, Ветер, связаны со стихийными силами природы. Наиболее популярными из русских сказок являются: "Три царства", "Волшебное кольцо", "Перышко Финиста - ясна сокола", "Царевна-лягушка", "Кащей Бессмертный", "Марья Моревна", "Морской царь и Василиса Премудрая", "Сивка-Бурка", "Морозко" и др.

Герой волшебной сказки - мужественный, бесстрашный. Он преодолевает все препятствия на своем пути, одерживает победы, завоевывает свое счастье. И если в начале сказки он может выступать как Иван-дурак, Емеля-дурак, то в конце обязательно превращается в красавца и молодца Ивана-царевича. На это обратил в свое время внимание А.М. Горький:

"Герой фольклора - "дурак", презираемый даже отцом и братьями, всегда оказывается умнее их, всегда победитель всех житейских невзгод". 2

Положительному герою всегда помогают другие сказочные персонажи. Так, в сказке "Три царства" герой выбирается на белый свет с помощью чудесной птицы. В других сказках героям помогают и Сивка-Бурка, и Серый волк, и Елена Прекрасная. Даже такие персонажи, как Морозко и Баба Яга, помогают героям за их трудолюбие, воспитанность. Во всем этом выражены народные представления о человеческой морали и нравственности.

Рядом с основными героями в волшебной сказке всегда чудесные помощники : Серый волк, Сивка-Бурка, Объедало, Опивало, Дубыня и Усыня и др. Они владеют чудесными средствами: ковер-самолет, сапоги-скороходы, скатерть-самобранка, шапка-невидимка. Образы положительных героев в волшебных сказках, помощники и чудесные предметы выражают народные мечты.

Образы женщин-героинь волшебных сказок в народном представлении необыкновенно красивы. О них говорят: "Ни в сказке сказать, ни пером описать". Они мудры, владеют колдовской силой, обладают недюжинным умом и находчивостью (Елена Прекрасная, Василиса Премудрая, Марья Моревна).

Противники положительных героев - темные силы, страшные чудовища (Кащей Бессмертный, Баба Яга, Лихо одноглазое, Змей Горыныч). Они жестоки, коварны и алчны. Так выражается представление народа о насилии и зле. Их облик оттеняет образ положительного героя, его подвиг. Сказочники не жалели красок, чтобы подчеркнуть борьбу между светлым и темным началами. По своему содержанию и по своей форме волшебная сказка несет элементы чудесного, необычного. Композиция волшебных сказок отлична от композиции сказок о животных. Некоторые волшебные сказки начинаются с присказки - шутливой прибаутки, не связанной с сюжетом. Цель присказки - привлечь внимание слушателей. За ней следует зачин, начинающий повествование. Он переносит слушателей в сказочный мир, обозначает время и место действия, обстановку, действующих лиц. Завершается сказка концовкой. Повествование развивается последовательно, действие дается в динамике. В структуре сказки воспроизводятся драматически напряженные ситуации.

В волшебных сказках троекратно повторяются эпизоды (с тремя змеями бьется на Калиновом мосту Иван-царевич, трех прекрасных царевен спасает Иван в подземном царстве). В них используются традиционные художественные средства выразительности: эпитеты (конь добрый, молодецкий, луг зеленый, травы шелковые, цветы лазоревые, море синее, леса дремучие), сравнения, метафоры, слова с уменьшительными суффиксами. Эти особенности волшебных сказок перекликаются с былинами, подчеркивают яркость повествования.

Примером такой сказки является сказка "Два Ивана - солдатских сына" .

Зачин сказки изобилует бытовыми картинами и мало чем напоминает о волшебных обстоятельствах. В нем сообщаются обычные бытовые сведения: жил мужик, пришло время - он пошел в солдаты, в его отсутствие родились близнецы-мальчики, которых назвали Иванами - "солдатскими сыновьями". Таким образом, в этой сказке сразу два главных героя. Ничего чудесного, волшебного пока еще в ней не происходит. Рассказывается о том, как дети учатся, как постигают грамоту, "барских и купеческих детей за пояс заткнули". В развитии действия намечается завязка, когда молодцы отправляются в город за покупкою коней. Эта сцена наполняется элементами волшебной сказки: братья укрощают жеребцов, как сказочные герои обладают богатырской силой. "Молодецким посвистом" и громким голосом возвращают убежавших в поле жеребцов. Кони подчиняются им: "Жеребцы прибежали и встали на место, словно вкопанные". Главные персонажи сказки окружены особыми предметами, которые подчеркивают их богатырство (богатырскими конями, саблями по триста пудов). Чудесным является и то, что эти предметы они получили от седого старичка, который вывел им коней, отворив чугунную дверь в большой горе. Он же вынес им две богатырские сабли. Так крестьянские дети превращаются в богатырей. Сели добрые молодцы на коней и поехали.

В сказку введены образы распутья дорог, столбы с надписями, определяющие выбор пути и судьбу братьев. Чудесными оказываются сопутствующие братьям предметы, например символизирующие смерть платочки, которыми они обменялись. Повествование обрамляется устойчивыми сказочными формулами. Один брат добрался до славного царства, женился на Настасье Прекрасной и стал царевичем. "Живет Иван-царевич в радость, своей женой любуется, царству порядок дает да звериной охотой тешится". 3

А другой брат "день и ночь скачет без устали, и месяц, и другой, и третий". Затем Иван неожиданно попадает в незнакомое государство.

В городе он видит печаль великую. "Дома черным сукном покрыты, люди словно сонные шатаются" 4 . Двенадцатиглавый змей, который выходит из синего моря, из-за серого камня, поедает по человеку за единый раз. Даже царскую дочь везут змею на съеденье. Змей олицетворяет темные силы мира, с которыми борется герой. Иван бросается на помощь. Он смел, не знает страха и всегда побеждает в бою. Иван рубит все головы змею. Волшебно-сказовый элемент усиливается описанием природы, на фоне которой появляется змей: "Вдруг туча надвинулась, ветер зашумел, море всколыхнулось - из синя моря змей выходит, в гору вверх подымается…" 5 . Поединок Ивана со змеем описан лаконично.

Стремительность действию придают повторяющиеся глаголы: "Иван обнажил свою острую саблю, размахнулся, ударил и срубил у змея все двенадцать голов; поднял серый камень, головы положил под камень, туловище в море бросил, а сам воротился домой, лег спать и проспал трое суток". 6

Казалось бы, на этом сказка должна закончится, сюжет исчерпан, но внезапно в него вплетаются новые обстоятельства с введением персонажа из царского окружения - водовоза, помыслы которого подлы и низменны.

Ситуация обостряется. Наступает кульминационный момент 7 . Водовоз выступает как "спаситель" царевны, под страхом смерти заставивший ее признать в нем спасителя. Эпизод повторяется еще два раза с двумя другими дочерьми царя. Царь пожаловал водовоза в полковники, затем в генералы, и, наконец, женил на своей младшей дочери.

А Иван три раза сражается с чудовищем, три раза грозит водовоз убить царских дочерей. Однако история заканчивается победой героя, зло наказывается, водовоз повешен, правда торжествует, младшая дочь выдана замуж за Ивана. Этот эпизод сказки заканчивается известной присказкой: "Стали молодые жить-поживать, да добра наживать".

Повествование в сказке вновь возвращается к другому брату - Ивану-царевичу. Рассказывается, как он заблудился на охоте и встретился с безобразным чудовищем - красной девицей, сестрой двенадцатиглавого змея, превратившейся в страшную львицу. Она разевает пасть и проглатывает царевича целиком. В сказке проявляется элемент перевоплощения. На помощь герою приходит чудесный предмет - платок брата, оповещающий о случившемся. Начинается поиск брата. В сказке повторяются описание охоты и действия героя. Иван - крестьянский сын попадает в ту же самую обстановку, что и Иван-царевич, но остается жив благодаря чудесному помощнику - волшебному коню. Красная девица надулась страшной львицею и хотела проглотить доброго молодца, но прибежал волшебный конь, "облапил ее богатырскими ногами", а Иван заставил львицу выкинуть из себя Ивана-царевича, пригрозив, что изрубит ее на куски.

Необыкновенное чудо в сказке и живая вода, спасающая, оживляющая Ивана-царевича. Завершается сказка концовкой: Иван-царевич остался в своем государстве, а Иван - солдатский сын поехал к своей супруге и стал с нею поживать в любви и согласии.

Сказка "Два Ивана - солдатских сына" сочетает все элементы волшебной сказки: композицию, трехкратное повторение эпизодов и действий героев, развитие сюжета, положительных героев и противопоставление им отрицательных чудовищ, чудесные превращения и предметы, использование изобразительно-выразительных средств (постоянных эпитетов, устойчивых фольклорных формул). В сказке утверждается добро и развенчивается зло.

Интересно отметить, что текст сказки имеет продолжение (Русские народные сказки А.Н. Афанасьева, № 155). Приводим текст:

"В некоторое время вышел Иван - солдатский сын в чистое поле прогуляться; попадается ему навстречу малый ребенок и просит милостыньку. Жалко стало доброму молодцу, вынул из карамана золотой и дает мальчику; мальчик принимает милостыню, а сам дуется - оборотился львом и разорвал богатыря на мелкие части. Через несколько дней то же самое приключилось и с Иваном-царевичем: вышел он в сад прогуляться, а навстречу ему старичок, низко кланяется и просит милостыньку; царевич подает ему золотой. Старик принимает милостыньку, а сам дуется. - Обернулся львом, схватил Ивана-царевича и разорвал на кусочки. Так и сгинули сильномогучие богатыри, извела их сестра змеиная". 8

Добрые чувства Ивана - крестьянского сына, который пожалел змеиную сестру красавицу-девицу и отпустил ее, были наказаны смертью братьев. Хотя подобный трагический финал в целом не характерен для волшебных сказок.

В большей части эпическое произведение волшебного, бытового или же авантюрного характера. Как и все народное творчество, сказки разных народов самобытны и имеют ярко выраженную национальную окраску, однако большинство популярных сказочных сюжетов повторяется у многих народов мира. Причем волшебные предметы из сказок также трансформируются согласно менталитету сказочника.

Две основные группы сюжетосложения

В сказочном цикле по построению сюжета выделяются две самые распространенные истории: повествование о добыче волшебного объекта («Молодильные яблоки», «Жар-птица») и сказания о получении сказочного предмета и его последующем использовании («Волшебное кольцо», «Двое из сумы»). Сказки первой категории схожи с мифами о героях: персонаж отправляется на поиски волшебной диковинки, проходит разнообразные испытания, достает (иногда похищает) желанный предмет и с победой возвращается домой. Во второй категории сюжет несколько инверсированный, то есть в самом начале истории главный герой получает сказочные волшебные предметы как награду (от спасенного животного, сказочного существа и т.д.), однако после эта добыча у него выкрадется антагонистом, и персонаж просто обязан будет всяческими способами её вернуть.

Русская четверка

XXI век подарил человечеству разнообразные хитроумные гаджеты и прочие блага цивилизации, но волшебные истории изначально были богаты не меньшим ассортиментом облегчающих жизнь и спасительных приспособлений. Особенно демонстрируют находчивость и смекалку авторов русские народные сказки. в них самобытны и весьма полезны:

1.Универсальный навигатор - клубок. В большинстве повествований этот предмет ориентируется лучше компаса в сторонах света и никогда не сбивается с заданного маршрута. Получить его можно, пройдя какие-то испытания от умудренного жизненным опытом персонажа (вроде Бабы-Яги).

2.Чудо-перышко. Сказки, где есть волшебные предметы, повествуют и о множестве диковинных мифических животных, птиц, которые завсегда готовы прийти на выручку главному герою. Традиционно они отдают центральному персонажу свое перо, которое нужно либо сжечь, и тогда птица явится, либо взмахнуть - и тогда возникнет все, что душе угодно («Финист - ясный сокол»).

3. Скатерть-самобранка - заветная мечта каждого второго функционирует по принципу «все включено». Роскошные яства и напитки возникают перед жаждущим, стоит лишь ее расстелить. Перечисляя волшебные предметы из сказок, никак нельзя не упомянуть об этом более чем притягательном гаджете.

4. Гусли-самогуды. Данный объект работает полностью в автономном режиме - сами играют, поют и даже пляшут. Во время их звучания нереально усидеть на месте - ноги сами рвутся в пляс. В иной интерпретации герой мог дернуть за определенную струну - и сразу же разливалось бескрайнее море, за иную - выплывают по морской глади военные корабли, а за третью - суда открывают огонь по противнику.

И еще три

1. Волшебное зеркальце. Работает словно в современном режиме on-line. С его помощью можно узнать, что в данный момент творится в соседних царствах-государствах. Его вариацией, рассматривая волшебные предметы из сказок, можно назвать блюдечко с наливным яблочком. Которое начинало свою трансляцию в мгновение, когда само по себе яблочко начинало движение по каемочке.

2. Полотенце иль волшебный гребешок. Чтобы благополучно уйти от погони после выполненного квеста, главный герой имел вышеупомянутые диковины. Каждый из них бросался позади беглецов, и сразу же на пути преследователей возникала непреодолимая преграда. Добыть гребень можно было у той же Бабы-Яги или же вытащить из уха сказочного коня. Вот такими загадочными по происхождению могут быть волшебные предметы из сказок. Список продолжит диковина, позволяющая перемещаться на любые расстояния.

3. Сапоги-скороходы. В некоторых вариация - «семимильные». Обладатель этой вещи мог с легкостью и со скоростью света перемещаться на огромные расстояния. Им вполне могут позавидовать самые современные средства передвижения.

Чудесные помощники

Перечисленные выше диковинки не являются исчерпывающим ответом на вопрос о том, какие есть волшебные предметы. Сказочный мир дарует встречу с множеством удивительных вещей. Среди них:

1.Ковер-самолет. Использование данного устройства встречается не только лишь в русских сказках, он популярен среди героев сказаний всего мира. Традиционно он помогает героям перемещаться на внушительные расстояния по воздуху.

2. Шапка-невидимка. Уникальный объект, скрывающий обладателя от глаз посторонних, делая его невидимым.

3. Огниво. Этот предмет вспомнится большинству из одноименной сказки великого Андерсена, ведь с его помощью герой призывал трех громадных псов, а те выполняли его поручение. Но оно также довольно часто встречается и в славянских сказках, однако в этом случае, использовав вещь по назначению, вызывают коня или двенадцать молодцев.

Сколько сказок - столько и диковин

Вспоминая волшебные предметы из сказок, стоит не забыть также: меч-кладенец (он же меч-саморуб), ступу Бабы Яги, волшебную иглу, летучий корабль, неумолимую волшебную дубинку, сочные молодильные яблоки, суму, живую и мертвую воду, русскую печь, чудесное кольцо (или же перстень).

Заморские волшебные гаджеты

Не каждая сказка с волшебным предметом (название в большинстве случаев говорит само за себя) является исключительно народной. Многие известные всему миру сказочники с удовольствием внедряли полезные диковины в повествование. Среди самых известных:

Ш. Перо - «Золушка» - волшебная палочка феи.
В. Гауф - «Маленький Мук» - башмаки скороходы, посох, с помощью которого можно узнать о сокровищах под землей, табакерка с волшебным порошком.
Г. Андерсон - «Огниво» - волшебное огниво, в других - сундук-самолёт и калоши счастья; из сказки «Оле-Лукойе» - волшебный зонтик и сказочная брызгалка, оживляющая все предметы.
Братья Гримм - «Белоснежка и 7 гномов» - волшебное зеркальце, которое показывало правду, и удивительный горшочек каши из одноименной сказки.
Александр Волков - «Волшебник Изумрудного города» (по мотивам книги американского детского писателя Ф. Баума «Мудрец из страны Оз») - волшебный свисток королевы Рамоны и очки из изумрудных стеклышек.
- «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями» - волшебная дудочка, которую сделал Нильс.

DOI 10.31168/2619-0869.2018.2.5.5 Т. В. Панова

Функционирование персонажа «волшебный помощник» в русских и греческих волшебных сказках

Исследование посвящено сравнительному анализу персонажа «волшебный помощник» в русских и греческих волшебных сказках. Материалом для работы послужили сборники Г. Мегаса, Х. Хатзитаки-Капсомену, М. Варвуниса и А.Н. Афанасьева. Проанализировав материал греческих (121, в 87 из которых встречается волшебный помощник) и русских (193, в 137 из которых встречается волшебный помощник) сказок, опираясь на структурно-типологический метод В.Я. Проппа, мы рассмотрели данный персонаж с точки зрения его функционирования.

В первую очередь, мы обратились к разделению данной группы персонажей, в соответствии с основными параметрами их характеристики: антропоморфность/неантропоморфность, естественность/сверхъестественность, наличие исключительных способностей, внешний/внутренний облик, пол, возраст, семейное положение и сословный статус. Таким образом, общая группа персонажа волшебный помощник делится на следующие подгруппы:

1) Антропоморфные помощники. В рассмотренных нами сказках нам встретились два вида данной подгруппы: персонажи, сохраняющие человеческий облик на протяжении всего повествования и персонажи, которые могут принимать зооморфный (или другой облик) в процессе развертывания сюжета. К сказкам первой категории относятся:

«Князь Данила-Говорила», «Летучий корабль», «Сказка о молодце-удальце, молодильных яблоках и живой воде», «То щд1» («Змей»), «Еекер Мпёци» («Секер Беим»), «О ¡иаужод каврёптцд» («Волшебное зеркало), «То пою уХцуорютеро праиа тои кооиоь;» («Самая быстрая вещь на свете?»). К сказкам второй катего-

228 == Секция «ЯЗЫКОЗНАНИЕ» ==

рии относятся: «Морской царь и Василиса Премудрая», «Царевна сера утица», «Н ¡иауе^иеуц Хщуц» («Заколдованное озеро»), «О хри-оопратуод аетод» («Орел златозелен»).

2) Сверхъестественные помощники. Данная подгруппа волшебных помощников является самой крупной и подразделяется на следующие категории:

В качестве сверхъестественного помощника выступают чудища (змеи, змеихи, великаны). Как, например, в сказках: «Соль», «Н Коьдоьуа» («Колокол»), «Тцд уцд о афаХод» («Пуп земли»).

Судьба: «О1 папароьуед» («Маки»).

Бог (или Христос): «О фтюход ка1 та уроош» («Бедняк и гроши»), «Т^аьуа» («Яйца»).

Мертвецы: «Сивко-Бурко», «Свиной чехол».

Волшебные животные (лошадь, олень, орел): «Чудесная рубашка», «Сивко-Бурко», «О хриоожраоыод аетод» («Орел златозелен»), «Тахриоа кХадш» («Золотые ветви»).

Волшебные растения (яблоня, ракитов куст, кипарис): «Буренушка», «Гуси-лебеди», «О ПоХьроР1вад» («Полирови-сас»).

Неодушевленные предметы, обладающие антропоморфными чертами: «Верлиока», «Конь, скатерть и рожок», «О какод Аражцд» («Злой Арап»).

Описание внешнего облика персонажа чаще всего отсутствует, исключение составляют зооморфные и фитоморф-ные волшебные помощники (вороной/гнедой конь, яблоня с густыми ветвями и наливными яблочками и т. п.). Представление о внутреннем характере персонажа мы получаем через описание его поступков, наличие эпитетов в этом случае редкое явление. По параметру пола персонажи разделяются на мужские и женские. В случае, когда волшебный помощник имеет зооморфный или фитоморфный облик, пол не указывается. По параметру возраста персонажи разделяются на детей (младшая возрастная категория), представителей средней возрастной категории, старух и старцев (старшая возрастная категория) и персонажей, чей возраст не определен (духи, бесы, великаны и прочие).

Волшебный помощник находится в тесном взаимодействии с героем, подтверждение этому находим в исследовании Хатзитаки-Капсомену: «в любом случае все лица связаны с центральным персонажем, с героем» («Ее ка9е яерштюап о^а та ярбаюяа аuv5eovшl це тоv кеvтрlк6 характера, тоv лpюxаyюvl-атл»)1. Это позволило нам разделить волшебных помощников по типу их взаимодействия с героем. Во-первых, было замечено, что отношение рассматриваемого нами персонажа к протагонисту не всегда строго положительное или отрицательное, то есть может изменяться на протяжении повествования. Во-вторых, это еще раз подтвердило утверждение о наличии в сказках не только положительных волшебных помощников, но и отрицательных и ложных. В связи с этим мы выделили семь основных типов волшебных помощников:

1) Благосклонны к герою на протяжении всего повествования: «Звериное молоко», «Н МароьХа» («Марула»).

2) Благосклонны в начале сказки, враждебно настроены в продолжении повествования, благосклонны в конце: «Вещий сон», «Золотая гора».

3) Нейтральны в начале сказке, благосклонны в продолжении повествования: «Та дгдьиа адерфш» («Близнецы»), «О К1ркаипауод» («Киркабанос»).

4) Благосклонны в начале сказки, враждебно настроены в продолжении повествования: «То хриооуаро» («Золотаярыбка»), «Жадная старуха».

5) Враждебно настроены к герою на протяжении всего повествования: «Ництрта, о уёрод ка1 то ауорт («Мачеха, старик и мальчик»).

6) Враждебны в начале сказки, благосклонны в продолжении повествования: «О и^Ход» («Мельница»), «Чудесная рубашка».

7) Враждебны в начале сказки, нейтральны в продолжении повествования: «Баба-Яга», «Гуси-лебеди».

Согласно Проппу, «круг действий помощника охватывает пространственное перемещение героя (И), ликвидацию беды или недостачи (Л), спасение от преследования (Сп), разрешение трудных задач (Р) и трансфигурацию героя (Т)»2. Мы

230 == Секция «ЯЗЫКОЗНАНИЕ» ==

обратили внимание, что часть этих функций можно разделить на подгруппы. Поэтому мы ввели классификацию по видам оказанной герою помощи:

1) Снабжение информацией (без указания на местонахождение искомого персонажа или предмета), совет, открытие тайны: «Царь-медведь», «Еекер Мпёци» («Секер Беим»).

2) Указание на местонахождение искомого персонажа или предмета: «То щдт («Змей»), «Перышко Финиста ясна сокола».

3) Выполнение сложных заданий / Решение сложных задач, необходимые для вступления героя в брак: «Елена Премудрая», «Та дгдьиа адеХфт» («Близнецы»).

4) Выполнение сложных заданий / Решение сложных задач после вступления героя в брак: «Козьма Скоробогатый», «О ПоХьрорЮад» («Полировисас»).

5) Спасение жизни героя: «О1 дьо уе1тоуо1» («Два соседа»), «О каХоуерод» («Монах»).

6) Воскрешение героя: «Чудесная рубашка», «Та хриоа кХа-8ш» («Золотые ветви»).

7) Перевоплощение героя: «Жар-птица и Василиса-царевна», «О кавоирад» («Краб»).

8) Перемещение героя: «Ивашко и Ведьма», «Н еккХцога ка1 то лоиЛ1 т"ацдоУ1» («Церковь и птица-соловей»).

На наш взгляд, важным является момент появления волшебного помощника в ходе повествования. Приняв за точку отсчета возникновение сложной ситуации при развитии сюжета сказки, мы определили три категории волшебных помощников в зависимости от времени их появления:

1) Волшебные помощники, встречающие героя до возникновения сложной ситуации: «Волшебный конь», «То пою уХцуорютеро праиа тои кооиоь;» («Самая быстрая вещь в мире?»).

2) Волшебные помощники, встречающие героя во время возникновения сложной ситуации: «Крошечка-Хаврошечка», «О ПоХьрорЮад» («Полировисас»).

3) Волшебные помощники, встречающие героя после возникновения сложной ситуации: «Кобиляча голова», «О1 ефта корако1» («Семь воронов»).

Как уже было сказано ранее, данные классификации были введены нами с целью нахождения различий в функционировании персонажа «волшебный помощник» в русских и греческих волшебных сказках. Опираясь на исследованный нами материал, мы можем утверждать, что вышеприведенные классификации в равной степени применимы к рассматриваемому нами типу персонажа как греческого, так и русского фольклора. В связи с этим мы делаем вывод, что у данной группы персонажей нет функциональных различий.

Примечания

1 XaтZптdкn-KaфшцEvou ХриаоиАа. То уеоеЛЛп^ко Ла1ко пираци01. 0£аааЛо-

2 Пропп В.Я. Морфология сказки. М., 2001. С. 73.

Во всех сказках Александра Сергеевича Пушкина волшебство стоит на стороне добра или играет нейтральную роль.

1. Золотая рыбка

С благодарностью исполняла все желания старика, а точнее его жены.

2. Золотой петушок

Предупреждал государя о приближении врагов, чем помогал охранять государство от набегов. В конце отомстил за гибель своего хозяина звездочета, клюнув царя Дадона в темя.

3. Волшебное зеркальце

Говорящее зеркальце, которое предоставляет нужную информацию играет в сказке нейтральную роль. Однако оно всегда было честным со своей хозяйкой, и не пыталось льстить ей.

4. Пёс Соколко

Пёс чувствовал исходящее от старухи зло и всеми возможными способами предупреждал молодую царевну об опасности.

5. Солнце, месяц и ветер

Ко всем этим природным явлениям обратился королевич Елисей. Они помогли ему найти царевну.

6. Волна

В «Сказке о царе Салтане» морские волны вынесли на берег бочку с царицей и ее сыном.

7. Царевна-лебедь

Прекрасная волшебница подарила князю Гвидону город в благодарность за спасение от коршуна.

И потом она дарила ему чудеса (белочку, охрану от морских витязей), превращала князя в насекомое, чтобы он смог встретить отца. А в конце обернулась красавицей и стала женой князя.