По воспоминаниям Светланы Аллилуевой, ее сводный брат Яков был глубоко мирный человек. Он окончил Московский институт инженеров транспорта и короткое время работал на одной из столичных электростанций, но Сталин, в соответствии с духом времени, заставил его надеть военную форму и поступить в Артиллерийскую академию.
33-летний Яков Джугашвили ушел на фронт в первый день войны. "Иди и сражайся", - сказал ему отец. Устроить сына на штабную должность он, разумеется, мог, но делать этого не стал.

24 июня Яков принял командование 6-й артиллерийской батареей 14-го гаубичного полка 14-й танковой дивизии. За бой седьмого июля 1941 года у реки Черногостница Витебской области был представлен к награде, но получить ее не успел.
Советская 20-я армия попала в окружение. 16 июля сын Сталина очутился в плену вместе со многими другими.
По имеющимся данным, он хотел назваться чужой фамилией, но был выдан одним из сослуживцев. "Вы - Сталин?", - спросил потрясенный немецкий офицер. "Нет, - ответил тот, - я старший лейтенант Яков Джугашвили".

В Берлине с ним долго беседовал капитан абвера Вильфрид Штрик-Штрикфельд, свободно говоривший по-русски и впоследствии приставленный в качестве офицера связи к генералу Власову.
"Находясь в ваших руках, я за все время не обнаружил ни одной причины смотреть на вас снизу вверх", - заявил Яков Джугашвили на одном из допросов.
Согласно протоколам, обнаруженным после войны в Берлине и хранящимся в Центральном архиве министерства обороны в Подольске, он не скрывал разочарования неудачными действиями Красной армии, но никакой интересной для немцев информации не выдал, ссылаясь на то, что не был близок с отцом. В принципе, он говорил правду.

По оценкам историков, Сталин имел все основания гордиться поведением сына. Яков отказался сотрудничать с нацистами, а известные листовки с его портретом и подписью, гласившей, что, мол, сын вашего вождя сдался в плен, прекрасно себя чувствует и всем желает того же, которые немцы осенью 1941 года разбрасывали над советскими позициями, были изготовлены без его участия.
Убедившись в бесперспективности дальнейшей работы, немцы отправили Якова Джугашвили в лагерь для военнопленных в Хаммельсбурге, затем перевели в Любек, а позднее - в блок "А" Заксенхаузена, предназначавшийся для "VIP-узников".

"Он рассказывал, что не делал немцам никаких заявлений и просил, если ему не придется увидеть своей родины, сообщить отцу, что он остался верен воинскому долгу" поручик Мариан Венцлевич, товарищ Якова Джугашвили по плену.
В Любеке он сдружился с пленными поляками, многие из которых говорили по-русски, играл с ними в шахматы и карты.
Яков Джугашвили тяжело переживал случившееся с ним и страдал от тяжелой депрессии. Как и остальные советские пленные, он не имел никаких контактов с родиной. Нацисты, разумеется, не преминули довести до него знаменитую фразу Сталина: "У нас нет военнопленных, есть изменники".
14 апреля 1943 года он, по одним данным, выпрыгнул из окна барака, по другим - отказался возвращаться в него после прогулки, разорвал ворот и бросился на проволоку, по которой был пропущен ток, с криком: "Застрелите меня".

Часовой, ротенфюрер СС Конрад Хафрих, открыл огонь. Пуля попала в голову, но, по данным вскрытия, Яков Джугашвили погиб раньше от удара током. Фактически это было самоубийством.
Документы и фотографии, связанные с пребыванием сына Сталина в Заксенхаузене, в том числе письмо Гиммлера Риббентропу, в котором излагались обстоятельства его гибели, оказались у американцев. Госдепартамент собирался передать их Сталину через посла США в Москве Гарримана, но по невыясненной причине изменил решение. Материалы были рассекречены в 1968 году.
Впрочем, спецслужбы СССР и так все выяснили, допросив бывших сотрудников лагеря. Данные содержатся в докладной записке главы органов безопасности в советской оккупационной зоне Ивана Серова от 14 сентября 1946 года.
"Он не был ни честолюбив, ни резок, ни одержим. Не было в нем противоречивых качеств, взаимоисключающих стремлений; не было и блестящих способностей. Он был скромен, прост, очень трудолюбив и очаровательно спокоен"

Светлана Аллилуева.

Тело Якова Джугашвили немцы кремировали, а урну с прахом захоронили в земле. Советские власти еще в 1945 году нашли могилу и сообщили об этом в Москву, но Сталин на телеграмму не отреагировал. Тем не менее, за могилой ухаживали. Действовала ли военная администрация по своей инициативе или все-таки получила указание из Кремля, не известно.
Приемный сын Сталина генерал Артем Сергеев утверждал, что Яков Джугашвили в плену никогда не был, а погиб в бою. Сын Анастаса Микояна Артем говорил, что якобы встретил его на даче Сталина в июне 1945 года. Разные люди после войны "видели" его в Грузии, Италии и США.
Самая бредовая версия гласит, что Яков Джугашвили жил инкогнито где-то на Ближнем Востоке и является отцом Саддама Хусейна, хотя тот, как известно, родился в 1940 году.

"Солдат на фельдмаршалов не меняю".

В феврале 1943 года Лаврентий Берия предложил Сталину попытаться устроить обмен Якова на фельдмаршала Паулюса через руководителя Международного Красного Креста шведского графа Бернадота. Сталин ответил: "Я солдат на фельдмаршалов не меняю".
По словам Светланы Аллилуевой, отец заявил ей: "Нет! На войне как на войне".
Несколько более человечным предстает Сталин в мемуарах Георгия Жукова.
"Товарищ Сталин, давно я хотел узнать о Вашем сыне Якове. Нет ли сведений о его судьбе?". На этот вопрос он ответил не сразу. Пройдя добрую сотню шагов, сказал каким-то приглушенным голосом: "Не выбраться Якову из плена. Расстреляют его фашисты". Сидя за столом, И.В.Сталин долго молчал, не притрагиваясь к еде"

Георгий Жуков, "Воспоминания и размышления".

Подписав 16 августа 1941 года приказ Ставки №270 ("командиров и политработников, сдающихся в плен, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту") вождь в кругу соратников изволил пошутить, что, мол, теперь следует сослать и его, и он, если можно, выбирает знакомый с дореволюционных времен Туруханский край.
Современные поклонники Сталина считают его поведение образцом принципиальности и самоотверженности.
Действительно, в свете известного отношения к военнопленным спасти "родную кровь" для него было бы политически неудобно.
Однако многие историки указывают на еще одну возможную причину. По их мнению, Сталин просто не любил старшего сына, поскольку до 13-летнего возраста практически его не видел.
Если бы в беду попал Василий, Сталин, не исключено, рассудил бы иначе, считают исследователи.
Существует версия, правда, не подтвержденная заслуживающими доверия источниками, будто Сталин застал Надежду Аллилуеву в постели с 24-летним пасынком, убил ее, а ему отомстил, не вызволив из плена.

Жизнь за кремлевской стеной.

После того, как Якова в 1921 году привезли из Грузии в Москву, отец именовал его исключительно Яшкой, третировал как ничтожество, называл за глаза "мой дурак", избивал за курение, хотя сам не расставался с трубкой, и по ночам выставлял из квартиры в коридор. Подросток периодически прятался у живших по соседству членов политбюро и говорил им: "Мой папа - сумасшедший".

"Это был очень сдержанный, молчаливый и скрытный юноша. Вид у него был забитый. Он всегда был погружен в какие-то внутренние переживания", - вспоминал личный секретарь Сталина Борис Бажанов.
Кроме Якова, Василия и Светланы, известны два внебрачных сына Сталина, родившихся в Туруханском крае и в Архангельской губернии, где он отбывал ссылку.

Оба росли вдали от отца и от Кремля и жили долго и благополучно. Один был капитаном теплохода на Енисее, другой при Брежневе дорос до заместителя председателя Гостелерадио и слыл высокопрофессиональным, эрудированным и по тем временам либеральным человеком.
Все трое законных детей Сталина были несчастными людьми с изломанной личной жизнью. Родителям часто не нравятся зятья и невестки. Но если обычным людям приходится принимать выбор детей, то Сталин имел неограниченную возможность деспотически вмешиваться в их судьбы и решать, с кем его дети заключат брак.

"Яша был хорош собой, он очень нравился женщинам. Я сама была влюблена в него", - вспоминала внучка Максима Горького Марфа Пешкова.
"Мальчик с очень нежным смуглым личиком, на котором привлекают внимание черные глаза с золотистым поблескиванием. Тоненький, скорее миниатюрный, похожий, как я слышала, на свою умершую мать. В манерах очень мягок. Отец его тяжело наказывает, бьет"

Наталья Седова,жена Троцкого.

В 18 лет Яков женился на 16-летней Зое Гуниной, но Сталин заставил его расторгнуть брак. Сын попытался застрелиться. Отец не навестил его в больнице, передав через родных, что он поступил как хулиган и шантажист, а при встрече презрительно бросил: "Хэ! Не попал".
Затем Яков сблизился со студенткой из Урюпинска Ольгой Голышевой, учившейся в Москве в авиационном техникуме. Сталин снова возразил, в результате Голышева уехала домой, где 10 января 1936 года родила сына. Спустя два года Яков настоял, чтобы мальчику присвоили фамилию "Джугашвили" и выдали соответствующие документы, но съездить в Урюпинск отец ему не позволил.
Сейчас 77-летний Евгений Джугашвили является убежденным сталинистом и судится с теми, кто, по его мнению, незаслуженно чернит память деда, который знать его не хотел.

В 1936 году Яков женился на балерине Юлии Мельцер, отбив ее у мужа - помощника начальника управления НКВД по Московской области Николая Бессараба.
Эту невестку Сталин тоже недолюбливал из-за ее еврейского происхождения.
Когда Яков попал в плен, Юлию Мельцер арестовали и освободили после его гибели. Она провела около двух лет в одиночной камере в Лефортово в полной изоляции и, будучи вызвана на допрос, растерялась, увидев на плечах у офицеров "белогвардейские" золотые погоны.
По словам Мельцер, ее пытались обвинить в том, что она перед отъездом на фронт подговорила мужа сдаться.
Режиссер фильма "Падение Берлина" Михаил Чиаурели предлагал ввести в сценарий Якова Джугашвили, сделав его трагической фигурой войны, но Сталин идею отверг: то ли принципиально не желал обращаться к теме плена, то ли ему было тяжело вспоминать об этой истории.

70 лет назад, 14 апреля 1943 года, в немецком концлагере погиб старший сын Сталина Яков Джугашвили. Как известно, незадолго до этого советский вождь отказался обменять свою «кровинку» на гитлеровского фельд-маршала Паулюса. Его легендарная фраза: «Я солдат на маршалов не меняю!» облетела тогда весь мир, изумляя своей политической мудростью и человеческой жестокостью. Однако после войны западная пресса тиражировала слухи, что Сталин всё-таки вызволил сына из плена, обменяв его на несколько сотен немецких офицеров, и отправил жить в Америку под чужим именем. Может ли это быть правдой?

34-летний Яков Джугашвили попал в плен в самом начале войны, 16 июля 1941 года, во время отступления советских войск под Витебском. Он был «необстрелянным» старшим лейтенантом, лишь недавно окончившим артиллерийскую академию и получившим напутствие своего отца: «Иди воюй!».

В 14-м гаубичном полку 14-й танковой дивизии, где Джугашвили командовал батареей, его «не досчитались» после того, как наши части попали в окружение после проигранного боя. Яков, в отличие от многих однополчан, не сумел вернуться к своим и стал считаться пропавшим без вести.

А уже через несколько дней немецкая контрразведка обрушила на советскую территорию листовки, на которых сын Сталина был сфотографирован в компании фашистов.

В листовке говорилось, что Яков Джугашвили «сдался в плен вместе с тысячами других командиров и бойцов» и потому «жив, здоров и чувствует себя прекрасно». Немцы советовали всем следовать его примеру: «Зачем вам идти на верную смерть, когда даже сын вашего верховного заправилы уже сдался..?».

Другая легендарная фраза Сталина: «У меня нет такого сына!» – якобы была сказана вождём после того, как он увидел эту листовку. Что Сталин имел в виду? То, что на листовке-фальшивке изображён не Яков? Или то, что Сталин больше не хочет знать сына-предателя? Неизвестно.

До нашего времени сохранились оригиналы протоколов допросов Якова Джугашвили в плену. Из них следует, что сын Сталина вёл там себя вполне достойно, не выдав немцам никаких военных секретов и не согласившись на сотрудничество с?ними.

Как писал потом историк Сергей Кудряшов: «Якову нечего было, в общем-то, рассказать немцам, кроме личных переживаний... Про войну его спрашивали, но что мог рассказать старший лейтенант? Он особо ничего не знал...».

Известно, что в течение двух лет Яков содержался как ВИП-заключённый в немецких концлагерях – сначала в Хаммельбурге, потом в Любеке, потом в Заксенхаузене. И что его тщательно стерегли, как козырную карту в политической игре и средство особого давления на Сталина.

Разыграть эту карту немцы попытались зимой 1942 – 43 года, после поражения под Сталинградом. Считается, что Гитлер через председателя шведского «Красного креста» графа Бернадота обратился к Сталину с предложением обменять Якова на пленённого фельдмаршала Паулюса. И получил отказ.

Дочь Сталина Светлана Аллиллуева спустя годы написала в своей книге «20 писем к другу»: «Зимой 42 – 43 года отец неожиданно сказал мне во время одной из наших редких встреч: «Немцы предложили мне обменять Яшу на кого-нибудь из своих. Стану я с ними торговаться! На войне как на войне!». Через пару месяцев после этого разговора Яков погиб.

Есть мнение, что вождь не захотел спасать своего сына потому, что не питал к Якову горячей отцовской любви, считал его неврастеником и неудачником. Но так ли это?

Надо сказать, что воспитанием своего старшего сына Иосиф Сталин действительно не занимался. Яша родился в 1907 году и в 6-месячном возрасте остался сиротой. Его мама, первая жена Сталина, Като Сванидзе умерла от тифа, и Яшу забрала к себе бабушка.

Мальчик почти не знал своего отца-революционера, который был занят подпольной работой, и переселился в Москву лишь в 1921 году, когда Сталин уже стал большим человеком. В то время у него была вторая жена и двое детей от неё – Светлана и Василий.

14-летний Яша, выросший в глуши, плохо разговаривавший по-русски, оказался не готов к жизни в Москве и в новой семье отца. Сталин, как говорят, был вечно недоволен учёбой сына – сначала в школе, потом в инженерном институте, потом в военной академии.

Не нравилась «отцу народов» и нескладная личная жизнь Якова. Когда парню было 18 лет, отец запретил ему жениться на 16-летней девушке: «Рано!». От отчаяния Яков попытался застрелиться, но выжил, пуля прошла навылет.

Сталин тогда назвал его «хулиганом и шантажистом» и «отодвинул» от себя: «Пусть живёт где хочет и с кем хочет!». Не одобрил отец и связь сына с Ольгой Голышевой из города Урюпинска: Яков «сделал» иногородней студентке ребёнка, но не женился на ней.

А в 1936 году старший сын Сталина официально расписался с одесситкой-танцовщицей Юлией Мельцер, которую увёл от мужа-энкавэдэшника. После того как у молодожёнов родилась дочка Галя, Сталин смягчился и выделил им хорошую квартиру на улице Грановского.

Когда в 1941-м стало известно о пленении Якова, Юлию арестовали, заподозрив её в связях с немецкой разведкой.

«Жена его, по-видимому, нечестный человек, – сказал Сталин дочери Светлане («20 писем к другу»), – надо будет в этом разобраться... Яшина дочка пусть останется пока у тебя...». Пока разбирались, Юлия провела под арестом два года, но её всё-таки освободили.

О том, что на самом деле Сталин любил своего старшего сына и глубоко переживал за него, в своих воспоминаниях поведал маршал Георгий Жуков, пересказав неофициальный разговор с главнокомандующим в начале войны:

«Товарищ Сталин, я давно хотел узнать о вашем сыне Якове. Нет ли сведений о его судьбе?» – спросил Жуков.

Сталин ответил после долгой паузы приглушённым голосом: «Не выбраться Якову из плена. Расстреляют его фашисты. По наведённым справкам, держат они его изолированно от других военнопленных и агитируют за измену Родине». По словам Жукова, «чувствовалось, что он глубоко переживает за сына».

Есть сведения, что на самом деле Сталин неоднократно пытался вызволить Якова из плена. На территорию Германии засылались диверсионные группы, которые должны были похитить пленного Джугашвили из концлагеря.

Об одной такой спецоперации поведал в интервью «Независимой газете» её участник, фронтовик Иван Котенев, ныне живущий в Анапе. По его словам, группа под покровом ночи вылетела в Германию:

«Удачно приземлились в глубоком тылу фашистов, упрятали парашюты. Замели все следы, а уже с рассветом установили связь между собой... До концлагеря оставалось ещё два десятка километров... Началась напряжённая разведработа...»

По словам Котенева, выяснилось, что буквально накануне Якова перевели в другой лагерь. И группе было приказано возвращаться. «Возвращение оказалось значительно труднее,– рассказал фронтовик. – К сожалению, без потерь не обошлось...».

Неудачей закончилась и вторая операция, о которой пишет в своих воспоминаниях известная испанская коммунистка Долорес Ибаррури. По словам Ибаррури, в ней участвовал один испанец с документами на имя офицера франкистской «Голубой дивизии».

Эта группа была заброшена за линию фронта в 1942 году, чтобы вызволить Якова уже из лагеря Заксенхаузен. Все участники её погибли.

14 апреля 1943 года военнопленный Яков Джугашвили выбежал из своего барака, где он содержался вместе с другими ВИП-заключёнными, и со словами: «Стреляйте в меня!» бросился на колючую проволоку лагерного заграждения. Часовой выстрелил ему в голову...

Про обстоятельства его смерти стало известно только спустя годы, когда удалось добраться до нужных немецких архивов. Вероятно, поэтому сразу после войны ходили слухи о том, что сын Сталина всё-таки спасся...

Жену Якова Юлию и его дочь Галю Сталин опекал до конца своей жизни. По словам Галины Джугашвили, дед относился к ней с нежностью и всё время сравнивал с погибшим отцом: «Похожа, похожа...»

Опять же по ссылке о мифе № 41 А в реальности же произошло то, что и должно было произойти. Как только стало известно о пленении якобы Я. Джугашвили, а известно-то стало только по немецким данным, то до выяснения всех обстоятельств его жену - Юлию Мельцер - арестовали в соответствии с постоянно инкриминируемым Сталину приказом № 270 от 16 августа 1941 г. Сталин ясно показал всем, что судьбы его и его сыновей и их семей неразрывны от судьбы воюющего народа и что закон для всех одинаков. К тому же для ареста были и другие основания. Дело в том, что на немецких листовках был �снимок�, на котором запечатлен Я. Джугашвили, сидящий с немцами за столом, а на нем - старая куртка, которую он обычно надевал на рыбалку, на охоту. Это был явный монтаж с использованием фотографии из семейного альбома. Считается, что невозможно понять то, каким образом такая фотография могла попасть к немцам. Обычные утверждения, что тогда решили, что жена Якова - Юлия Мельцер - передала эту фотографию, ничего не проясняют. В данном случае единственно пригодная логика объяснения - логика контрразведки. Проще говоря, в дом Я. Джугашвили был вхож кто-то из агентов германской разведки, который, воспользовавшись удобной ситуацией, попросту стащил эту фотографию из семейного альбома. Но это же означает и крайнюю неосмотрительность в быту самого Якова и его жены. Очевидно, именно этой логикой и руководствовались Сталин и Берия, когда на время арестовали Ю. Мельцер. Потому как сегодня агент германской разведки вхож в семью сына Сталина, а завтра он может оказаться и в непосредственной близости от Верховного Главнокомандующего. Потому и было принято решение, что в порядке превентивной меры защиты Верховного, а заодно и сбережения самой Ю. Мельцер от иных напастей целесообразно на время ее изолировать под предлогом выполнения упомянутого выше приказа Сталина. На принятие такого решения повлияли также и следующие обстоятельства. Во-первых, Ю. Мельцер в 30-е годы выезжала на лечение в Германию, вследствие чего у нее могли сохраниться некоторые контакты с немцами. В таком случае контрразведка просто обязана была допустить мысль о том, что, опираясь на эти связи, германская разведка могла попытаться под благообразным предлогом подойти к самой Ю. Мельцер, в том числе и с вербовочным предложением. Во-вторых, под влиянием катастрофических событий начала войны далеко не в пользу Ю. Мельцер сработало то обстоятельство, что военный адрес Я. Джугашвили был известен только его жене Ю. Мельцер. В сочетании же с тем, что немцы в июле 1941-го очень быстро окружили полк, в котором воевал Яков, будто знали, что там - сын Сталина, возникло ложное подозрение о том, что-де Ю. Мельцер предала своего мужа. Хотя, если честно, для такого подозрения оснований не было или, по меньшей мере, они были явно недостаточны. Куда правильней было бы допустить, что не Ю. Мельцер была виновата в этом, а агентура германской разведки, которая находилась в непосредственном окружении советских войск еще накануне войны. В полосе Западного Особого военного округа, в котором Яков служил, германской агентуры было хоть отбавляй. Пачками ловили, да вот, к сожалению, не всех выловили. А языки у наших людей нередко бывают настолько длинными, что доведут не только до Киева, но и до серьезной беды. Короче говоря, все это вместе взятое и привело к аресту Ю. Мельцер, который следует рассматривать только как превентивную меру в системе обеспечения безопасности как самого Сталина - как Верховного Главнокомандующего, - так и ее лично, в том смысле, что тем самым ее уберегли от возможных еще более трагических напастей. В 1942 г., когда многое прояснилось, Ю. Мельцер была освобождена.

К решающим битвам Мартиросян Арсен Беникович

Миф № 41. «Я солдата на фельдмаршала не меняю»

Речь идёт о том, что, узнав о предложении Гитлера обменять фельдмаршала Паулюса на сына Якова, Сталин якобы произнёс эту, ставшую крылатой и вошедшей чуть ли не во все книги о Сталине, фразу. Надо сразу же отметить, что это один из самых приличных мифов во всей антисталиниане и в мифологии о войне. Правда, и в этом случае пытаются представить Сталина жестокосердным человеком, якобы не имевшим никаких отцовских чувств деспотом. Господь Бог судья тем, кто так рассуждает, да еще и пытается убедить в этом других.

Прежде всего, потому, что, согласно новейшим, тщательно обоснованным данным, старший сын Сталина - Яков Иосифович Джугашвили - в немецком плену не был! А Гитлер никогда не предлагал Сталину обменять Якова на Паулюса!

Что же касается сути этих данных, то она такова. Во-первых , все так называемые протоколы допроса Якова Джугашвили-Сталина в немецком плену не имеют подписи допрашиваемого, что не укладывается в рамки немецких правил допроса особо важных военнопленных. А это уже наводит на мысль о том, что он в плен не попадал.

Во-вторых , между датированными всего лишь с однодневной разницей протоколами допросов по одному и тому же вопросу - сугубо принципиальная разница. Речь идет о протоколах от 18 и 19 июля 1941 г. В первом случае об обстоятельствах пленения допрашиваемый говорит немцам: «…Наши бойцы отбивались до последней возможности… Они все обратились ко мне: „Командир! Веди нас в атаку!“ Я повёл их в атаку. Началась сильная бомбёжка, потом ураганный обстрел… Я очутился один… Тут ваши окружили меня со всех сторон… Я бы застрелился, если бы вовремя обнаружил, что полностью изолирован от своих». А на следующий день тот же допрашиваемый заявляет, что «среди солдат возникают панические настроения, и они бегут». А далее объясняет, что солдаты бросают оружие, гражданское население не желает приютить у себя красноармейцев в военной форме. И в связи с этим якобы допрашиваемый немцами Яков Джугашвили-Сталин вынужден был сдаться в плен.

При таком разнобое из уст одного и того же человека не может быть веры ни единому слову.

В-четвёртых , нет также и ни одной киноплёнки, на которой был бы заснят Яков Джугашвили, что тем более не только не объяснимо для дотошных в пропагандистских делах немцев, но и откровенно свидетельствует о том, что Я. Джугашвили в плен к немцам не попадал.

В-пятых , в марте - мае 2002 г. Центр криминалистических экспертиз Министерства обороны Российской Федерации провел экспертизу образцов почерка якобы попавшего в немецкий плен Якова Джугашвили-Сталина. Экспертизе подверглось прежде всего письмо к Сталину: «Дорогой отец! Я в плену, здоров, скоро буду отправлен в один из офицерских лагерей в Германию Обращение хорошее. Желаю здоровья. Привет всем. Яша», а также запись из дневника югославского генерала Милутина Стефановича - «…собственноручная запись Якова… „Яков Джугашвили, старший лейтенант, Москва, ул. Грановского, 3, кв. 84, 20.9.42 г.“».

«„Письмо к отцу“ на листовках выполнено не Джугашвили Яковом Иосифовичем, а иным лицом с подражанием почерку старшего сына Сталина. Записка от имени Я. И. Джугашвили от 20 сентября 1941 г. исполнена не Джугашвили Яковом Иосифовичем, а иным лицом»!

Об это свидетельствует даже простое визуальное сравнение подлинного почерка на единственном сохранившемся подлинном письме Я. Джугашвили с фронта с почерком, которым исполнена упомянутая записка.

Документ вверху - подлинное письмо Я. Джугашвили, внизу - фальшивка.

В подвергнутой критическому анализу ещё во втором томе книге «Великая ТАЙНА Великой Отечественной» её автор А. Н. Осокин попытался из подлинного письма Якова Джугашвили состряпать некое доказательство в пользу своей и без того беспрецедентно беспочвенной версии о некоей «великой транспортной операции» по переброске советских войск через территорию Германии ближе к Ла-Маншу для последующего совместного с вермахтом нападения на Англию. При этом, как и положено злостному фальсификатору, в качестве «аргумента» он избрал прямой подлог (в сочетании с содержанием всей его книги - это уже явно осознанный стиль злостной и злоумышленной фальсификации). Прямо так и написал: «Похоже, что указанная… в качестве даты цифра 26 переделана из 21 (хвостик шестерки - абсолютно прямая линия), из чего следует, что открытка, скорее всего, написана 21 июня 1941 г.». Так «проанализировал» подлинное письмо Якова.

А. Н. Осокин имеет инженерное образование и даже числится член-коррепондентом Академии электротехнических наук, то есть является человеком, который в принципе должен хорошо разбираться, где прямая линия, а где - закругленная. Однако никто не сможет объяснить причину столь странного искажения его зрения: с какой стати он решил, что хвостик шестерки - абсолютно прямая линия?! К тому же переделанная из единицы!? Взгляните на цифру 26 своими собственным взглядом, желательно с использованием обычной лупы и попытайтесь хотя бы самим себе честно ответить на один простой вопрос: разве в цифре 6 есть хоть малейшие признаки переделки из другой цифры, в данном случае из единицы?! Разве хвостик шестерки столь уж «абсолютно прямая линия»?! Мягко выражаясь, это каким же искажением зрения надо было обладать, чтобы состряпать такой вывод?! Кривым зеркалом, что ли, пользовался?! А ведь на базе этой махровой, но абсолютно пустопорожней фальсификации он настрочил целую страницу всевозможных предположений, которые ничем не отличаются от его, мягко говоря, не соответствующих чему-либо предположений о кончике носа Хаусхофера, о чем говорилось еще во втором томе!

Зачем такие фальсификации?! Разве столь уж трудно понять, что надо коленопреклоненно склонить голову в память о павшем смертью храбрых при защите нашей Родины Якове Иосифовиче Джугашвили и не тревожить ни его память, ни его неизвестно где захороненный прах пустопорожними фальсификациями, направленными против его отца - Иосифа Виссарионовича Сталина?!

Впрочем, едва ли столь простые мысли посетят голову член-корреспондента Академии электротехнических наук!

В-шестых , экспертизе были подвергнуты также и фотолистовки, которыми немцы забрасывали передовые позиции советских войск еще летом 1941 г. На них якобы сын Сталина стоит среди немецких офицеров в свободной позе, задумчиво склонив голову к плечу. На другой фотолистовке - сидит за столом в компании немцев, довольный, веселый, улыбающийся.

Вывод экспертизы и в этом случае был категоричен: это фотомонтаж с применением обильной ретуши и приема «зеркального отражения»!

В-седьмых , внимательное сравнение подлинных биографических данных Я. Джугашвили с тем, что указано в протоколах германской разведки, позволяет определить грубое несоответствие. В протоколах германской разведки указано, что Я. Джугашвили в качестве места своего рождения назвал г. Баку, в то время как в его паспорте, который сохранился у его дочери, прямо указано, что он родился в селе Бадзи, Грузинская ССР. Что, он не знал, где родился?!

Паспорт Якова Джугашвили. В графе «Месторождения» написано: «Село Бадзи». А не «Баку», как утверждал мнимый сын Сталина

Зачем гитлеровцы пошли на такую пропагандистскую акцию, объяснять, очевидно, нет никакого смысла. И так все понятно. Что же касается реальной судьбы Якова Джугашвили, то она из тех, о которых высшими законами справедливости положено говорить так - пал смертью храбрых в боях за свободу и независимость нашей Родины! Потому, что один из уцелевших в том последнем бою в окрестностях села Копти Витебского района солдат впоследствии рассказал приемному сыну Сталина - генералу Артему Сергееву, - что Яков Иосифович, как и все оставшиеся в живых военнослужащие его артиллерийской бригады, пошли на прорыв, в рукопашный бой. Старший лейтенант Яков Иосифович Джугашвили-Сталин, к глубокому сожалению, из этого боя живым не вышел. Последнее, что видел этот солдат перед тяжелой контузией, что Яков был весь в крови. Когда же немцы обнаружили тело погибшего старшего лейтенанта Я. И. Джугашвили-Сталина, то тогда и родилась у них идея разыграть фарс с его пленением с целью массированного пропагандистского воздействия на советские войска. Подрыв авторитета Верховного Главнокомандующего и морального духа подчиненных ему войск во время войны является одной из самых наиважнейших задач противной стороны. К несчастью, поначалу гитлеровцы вполне неплохо справились с ней.

Что же касается жестокости Сталина по отношению к собственному сыну, то даже в мифологическом изображении - «Я солдата на фельдмаршала не меняю» - Сталин был прав. Потому как любая попытка такого обмена означала бы сепаратные переговоры с гитлеровцами, о которых те не преминули бы растрезвонить на весь мир, дабы расколоть антигитлеровскую коалицию. С другой стороны, попытка такого обмена означала бы конец Сталина и как Верховного Главнокомандующего, и как того самого Сталина, на которого едва ли не в буквальном смысле слова молился и весь советский народ, да и весь мир тоже. Причем конец не только политический, но и физический - ни соратники, ни советский народ не поняли бы такого проявления отцовских чувств, в то время как едва ли не полстраны находилось под властью гитлеровских оккупантов, а многие советские граждане - в плену у ненавистного врага. Так что с мифологическим восприятием трагедии Я. Джугашвили пора кончать. Он действительно погиб смертью храбрых и надо коленопреклоненно склонить голову в память о его подвиге защитника нашей Родины.

А в реальности же произошло то, что и должно было произойти. Как только стало известно о пленении якобы Я. Джугашвили, а известно-то стало только по немецким данным, то до выяснения всех обстоятельств его жену - Юлию Мельцер - арестовали в соответствии с постоянно инкриминируемым Сталину приказом № 270 от 16 августа 1941 г. Сталин ясно показал всем, что судьбы его и его сыновей и их семей неразрывны от судьбы воюющего народа и что закон для всех одинаков. К тому же для ареста были и другие основания. Дело в том, что на немецких листовках был «снимок», на котором запечатлен Я. Джугашвили, сидящий с немцами за столом, а на нем - старая куртка, которую он обычно надевал на рыбалку, на охоту. Это был явный монтаж с использованием фотографии из семейного альбома. Считается, что невозможно понять то, каким образом такая фотография могла попасть к немцам. Обычные утверждения, что тогда решили, что жена Якова - Юлия Мельцер - передала эту фотографию, ничего не проясняют. В данном случае единственно пригодная логика объяснения - логика контрразведки. Проще говоря, в дом Я. Джугашвили был вхож кто-то из агентов германской разведки, который, воспользовавшись удобной ситуацией, попросту стащил эту фотографию из семейного альбома. Но это же означает и крайнюю неосмотрительность в быту самого Якова и его жены. Очевидно, именно этой логикой и руководствовались Сталин и Берия, когда на время арестовали Ю. Мельцер. Потому как сегодня агент германской разведки вхож в семью сына Сталина, а завтра он может оказаться и в непосредственной близости от Верховного Главнокомандующего. Потому и было принято решение, что в порядке превентивной меры защиты Верховного, а заодно и сбережения самой Ю. Мельцер от иных напастей целесообразно на время ее изолировать под предлогом выполнения упомянутого выше приказа Сталина. На принятие такого решения повлияли также и следующие обстоятельства. Во-первых , Ю. Мельцер в 30-е годы выезжала на лечение в Германию, вследствие чего у нее могли сохраниться некоторые контакты с немцами. В таком случае контрразведка просто обязана была допустить мысль о том, что, опираясь на эти связи, германская разведка могла попытаться под благообразным предлогом подойти к самой Ю. Мельцер, в том числе и с вербовочным предложением. Во-вторых , под влиянием катастрофических событий начала войны далеко не в пользу Ю. Мельцер сработало то обстоятельство, что военный адрес Я. Джугашвили был известен только его жене Ю. Мельцер. В сочетании же с тем, что немцы в июле 1941-го очень быстро окружили полк, в котором воевал Яков, будто знали, что там - сын Сталина, возникло ложное подозрение о том, что-де Ю. Мельцер предала своего мужа. Хотя, если честно, для такого подозрения оснований не было или, по меньшей мере, они были явно недостаточны. Куда правильней было бы допустить, что не Ю. Мельцер была виновата в этом, а агентура германской разведки, которая находилась в непосредственном окружении советских войск еще накануне войны. В полосе Западного Особого военного округа, в котором Яков служил, германской агентуры было хоть отбавляй. Пачками ловили, да вот, к сожалению, не всех выловили. А языки у наших людей нередко бывают настолько длинными, что доведут не только до Киева, но и до серьезной беды. Короче говоря, все это вместе взятое и привело к аресту Ю. Мельцер, который следует рассматривать только как превентивную меру в системе обеспечения безопасности как самого Сталина - как Верховного Главнокомандующего, - так и ее лично, в том смысле, что тем самым ее уберегли от возможных еще более трагических напастей. В 1942 г., когда многое прояснилось, Ю. Мельцер была освобождена.

Что касается по сию пору живущей легенды о том, что-де Сталин направил несколько групп высококлассных разведчиков-диверсантов для того, чтобы вызволить сына из плена, то это полная чушь. Опираясь на те данные, которые автору книги стали известными от бывшего высокопоставленного сотрудника личной разведки Сталина - Константина Мефодиевича, - Сталин уже в начале 1942 г. твердо знал, что какой-то проходимец, попавший в плен к немцам, выдает себя за его сына. И действительно, именно в связи с этим Сталин приказал (главным образом это касалось партизанской разведки) любой ценой доставить этого негодяя в Москву, на Лубянку, чтобы разобраться с ним и объяснить всему народу, что на самом деле произошло с его сыном. Ведь об этом знала вся страна. Увы, не получилось. Тевтоны тоже были не дураки.

Ну, а впоследствии, когда страсти по Сталину относительно улеглись, особенно после изгнания Хрущёва из Кремля, то для нивелировки ситуации и неявного восхваления Сталина и восстановления его авторитета среди народа в ход была пущена легенда «Я солдата на фельдмаршала не меняю». Конечно, легенда красивая, трагически красивая, но, увы, всего лишь легенда. Кстати говоря, ее появление поразительно точно совпало с очередным всплеском утверждений западных историков о том, что-де в 1943 г. Сталин якобы пытался вступить в сепаратные переговоры с гитлеровцами. Судя по всему, этой трагически красивой и мгновенно воспринятой всем народом за истину в последней инстанции легендой была дана отповедь всем измышлениям западных историков насчет никогда не имевших места попыток Сталина вступить в сепаратные переговоры с гитлеровцами. Что ж, иногда и у дубового советского Агитпропа были несомненные успехи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.